Потом она положила в ямку привезенную с собой плоскую коробочку и стала руками забрасывать ее землей, решительно отказавшись от помощи шофера и его напарника. Вскоре коробочка с часами, доставшимися ей такой дорогой ценой, полностью была скрыта под комьями мерзлой земли.

— Спи спокойно, папочка. Я тебя никогда не забуду….

Кто-то помог ей подняться на ноги. Ей было все равно, чья рука подхватила ее под локоть, потому что в этот момент она была слепа от горячих слез. Прежде чем она успела разглядеть того, кто ей помог, этот высокий и темноволосый человек успел скрыться в толпе стоявших поодаль зевак. Лаки стала наблюдать за тем, как шофер с помощником принялись за окончательную установку надгробного камня.

Когда жителям городка открылась наконец надпись на камне, раздался удивленный шепот. Отполированный до блеска черный камень казался огромным куском антрацита.

— Да это для Хьюстона! Не может того быть! Кто бы мог подумать! Как вы думаете, кто заказал этот камень? Может быть… Вы полагаете?

Всю жизнь Лаки слышала за своей спиной шепот и пересуды, поэтому теперь она не обращала внимания ни на собравшихся людей, ни на их удивленные, хотя и приглушенные возгласы, сосредоточенно наблюдая за работой шофера и его помощника.

Через несколько минут дело было завершено.

— Мы подождем вас внизу, — сказал шофер. Для них было привычным делом ожидать, пока заказчик проведет нужное ему время у могилы родственника. Сегодняшний день ничем не отличался от прочих.

Согласно кивнув. Лаки осталась стоять у могилы отца и поэтому не видела, как все тот же высокий темноволосый мужчина вышел из толпы и, подойдя к шоферу и его помощнику, заговорил с ними. Спустя несколько минут они согласно кивнули, и вскоре стоявший внизу грузовик тронулся в обратный путь, вместо того чтобы дождаться Лаки.

— Джон Джейкоб Хьюстон…

Лаки обернулась на голос. Рядом с ней стояла пожилая женщина, придерживавшая полы изрядно поношенного пальто. Взглянув на Лаки, она перевела взгляд на массивный надгробный камень.

— Я даже не знала его полного имени, — сказала она, кивая в сторону камня. — Хорошая работа. В Библии сказано: «Почитай отца твоего». Ты сделала доброе дело, даже если твой отец этого, может быть, не заслужил.

Лаки попыталась улыбнуться, но слишком много горя принесли ей жители Крейдл-Крика, чтобы она могла легко их простить. Женщина пошла прочь от могилы, а Лаки снова повернулась к черному надгробному камню.

Ниже имени отца стояла дата его рождения и дата смерти, а еще ниже — всего одна строчка, которую она попросила выгравировать в мастерской. Буквы расплывались перед ее полными слез глазами, но она все же могла прочитать: «В ПАМЯТЬ О МОЕМ ОТЦЕ».

Рядом раздался негромкий голос старика:

— Конечно, это больше, чем он заслужил, но все равно хорошо, что ты сделала это для него. Ведь это одна из десяти Божьих заповедей, так?

Взглянув на старика, Лаки узнала в нем одного из дружков отца по бару Уайтлоу и кивнула ему.

— Та самая, где сказано о почитании отца с матерью, кажется, — продолжал старик. — Молодец, хорошая дочь, соблюдаешь Божьи заповеди и все такое…

Лаки молча кивнула, и старик, похлопав ее по плечу, отошел в сторону. Она никак не ожидала услышать в его голосе уважительного одобрения.

Один за другим стоявшие в стороне местные жители стали подходить к надгробному памятнику, отдавая дань уважения человеку, которого ненавидели при жизни. От этого Лаки захотелось зарыдать во весь голос, хотя слезы и так непрестанно текли по ее щекам.

Наконец все ушли, оставив ее одну. Глядя на основание камня, Лаки думала о том, что хотя бы в смерти ее отец обрел давно утерянное счастье — талисман семьи Хьюстонов.

Внезапно к ее ногам что-то упало. Вздрогнув, Лаки уставилась на это что-то, не веря своим глазам. На мерзлой холодной земле лежала карта — туз пик! Это было слишком невероятно, даже если принять во внимание тот факт, что он лежал на могиле завзятого игрока.

Наклонившись, Лаки подобрала карту и только тут заметила позади себя чью-то тень. Охваченная страхом, она резко выпрямилась, крепко зажав в руке карту, но, увидев стоявшего рядом человека, вздохнула с облегчением и удивлением.

Карта выпала у нее из рук и, покачиваясь в холодном воздухе, легла на землю рядом с надгробным камнем. У Лаки задрожали губы, и из глаз снова хлынули слезы. Она не сказала ни слова человеку, который когда-то отдал ей свое сердце. Захочет ли он снова сделать это?

— Ник… ― нерешительно произнесла она.

В ответ он молча раскрыл объятия, и через мгновение она уже прижималась к его груди, не думая о том, как и почему он вдруг оказался здесь. Он был рядом, он стал поддержкой и опорой в наиболее трудный момент ее жизни, и ничего другого ей не было нужно знать.

— Детка, с тобой все в порядке? — мягко спросил он, нежно поглаживая ее спину.

— Ах, Ник… Они пришли… Возможно, сначала из чистого любопытства, но потом… На этот раз они не отвернулись от него и от меня…

— И никогда уже не отвернутся, — прошептал Ник, нежно касаясь губами ее припухшего от слез рта.

Их холодные поначалу губы теплели по мере того, как поцелуй становился все более страстным. Когда Лаки, вздохнув, слабо застонала, Ник оторвал ее от земли и закружил, прижимаясь лицом к ее шее. Он был готов отдать все на свете, чтобы Лаки никогда больше не испытывала такого горя.

— Ник? — нерешительно начала Лаки. Он ждал этого еще не произнесенного ею вопроса и знал, как на него ответить. На этот раз ей придется все-таки простить его… или хотя бы понять. Иначе ему придется силой увезти ее в свой дом. Снова отпускать ее от себя он решительно не хотел.

— Что, детка? — отозвался он, осыпая нежными поцелуями ее шею.

— Почему туз?

— Он был моей второй картой, детка. Я пришел за своим выигрышем.

Лаки изумленно ахнула. В ее зеленых глазах зажглось Негодование.

— Так ты выиграл тогда?

Он кивнул и обнял ее еще крепче, опасаясь худшего.

— Теперь, Лаки, тебе все-таки придется…

— Обманщик!

Он сокрушенно кивнул, не пытаясь возражать.

— И лгун! Ты заставил меня поверить в твой проигрыш!

Ник уже начал тревожиться, но тут она звонко рассмеялась. Наверное, странно было со стороны видеть счастливо смеявшуюся женщину на могиле своего отца. Но кого это интересовало? В конце концов, чего можно ожидать от дочери игрока?

— Лаки, милая, — пробормотал Ник, чувствуя, как к нему возвращается надежда на лучшее.

— О Боже! — выдохнула она и закинула обе руки ему на шею. — Я сделала это! Ах, Джонни, если бы ты мог видеть меня сейчас! Я сделала то, что поклялась никогда не делать. Я по уши влюбилась в игрока, обманщика и лгуна!