— Я не поддержал разговор, — поспешил успокоить сына король, — сказал лишь, что дело каждого лидера решать, как и куда вести свой народ.

— Нолофинвэ хочет объединить Нолдор, но не ради твоего благополучия, отец, — злость сделала прекрасное лицо Феанаро пугающим, и даже гротескно уродливые морды скульптур по сравнению с ним показались королю милыми и добрыми. — Он мечтает о троне нолдорана и всячески показывает тебе, что ты плохой король, потому что не в силах смирить старшего сына! Но сына Мириэль не смирить никому, а этому подлецу тем более!

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, — милейше улыбнулся Финвэ, — ни Ноло, ни ты не сможете стать королями Нолдор, так как я — избранник и ставленник Валар, а их решения неоспоримы для аманэльдар.

— Мне не нужна твоя корона, отец! Ты до сих пор этого не понял? — принц остановился и посмотрел в глаза родителя. — Я борюсь не за трон, но за твою отцовскую любовь, которую у меня пытаются отнять слишком многие! Тебе наговаривают на меня, и вот я уже становлюсь главным злодеем твоих сказок!

— На то они и сказки, чтобы придумывать нечто, чего не может быть, — развёл руками король. — Ты же знаешь, что я душой всегда на твоей стороне. Моё сердце всецело отдано тебе, потому что ты — мой первенец, долгожданный и желанный. Мне обидно, когда ты сомневаешься в этом.

Феанаро пошёл вперёд. Хотелось припомнить отцу слишком многое, уличить во лжи, но тогда выйдет ссора ещё с одним близким эльфом. Нет! С кем угодно, но только не с ним!

Финвэ двинулся следом.

Скульптуры, красивые и страшные, следили за гуляющими, каменные глаза отражали волшебный свет Древ и казались живыми.

— Феанаро, сынок, — прервал молчание король, — я готов… я хочу помочь тебе. Расскажи, почему Нерданель уехала к отцу? Что заставило Нельо отправиться в горы? Хочешь, я верну их указом нолдорана?

— Зачем? — искренне удивился сын Мириэль. — Ты понимаешь, что нельзя заставить быть верными? Если нет единства взглядов и стремлений, насильное удержание рядом приведёт к ещё худшему предательству! Или Индис горюет, что лишилась шпионки, которая докладывала о моих делах? Вы все действительно думали, что я ничего не вижу и не понимаю?! Да, я молчал, но не потому, что не знал! Мне дорога моя семья, я хотел её сохранить, но теперь мне открылась правда! Я вижу — если не идти одной дорогой, пути неминуемо разойдутся навсегда! И я больше никого не стану удерживать рядом ни добром, ни злом, ни силой, ни уговором! Хватит!

Фонтан выстрелил струёй воды в небесный купол, капли засверкали серебром, которого вокруг становилось всё больше на фоне угасания золота.

— Примерно так же говорил Вала Оромэ, когда звал Квэнди в Валинор, — опустил глаза Финвэ. — А потом Валар назвали Народом Звёзд только тех, кто пошёл за море.

— Валар обманули вас, — Феанаро снова остановился, приобнял отца за плечи. — И продолжают кормить нас сладкой ложью, но я прозрел, меня уже тошнит от их вранья!

— Что? — глаза короля выразили неподдельный ужас.

— Я понял главное, отец! Просто выслушай меня! Я бы перестал считать роднёй того, кто посмел уничтожить мои труды! Любого, кто посягнул бы на мои исследования и наработки! Но Валар поступают иначе, прощая Мелькору любое вероломство! Понимаешь, что это означает? Это означает, отец, что Владыки не дорожат Ардой, не ценят нас, наши жизни и благополучие. Они любят не своё воплощение Замысла Илуватара, но свой статус в мире и среди эрухини! Ты понимаешь разницу, отец? Я осознал это в полной мере лишь теперь, создав Сильмарили! Раньше тоже не понимал — не задумывался.

Фонтан забил равномерно и невысоко, сияя серебром и радугой. Скульптура прекрасной девы улыбнулась проходившим эльфам в ореоле бриллиантовых капель.

— Ты хочешь это как-то изменить? — очень осторожно спросил нолдоран.

— Надо уходить из Амана, — словно нечто гениальное, выпалил Феанаро, испепеляя взглядом тирионский дворец. — Надо уходить, потому что здесь Мелькор. Ты говорил про ворон и орлов, так вот орлы в Благословенной Земле слишком сытые, чтобы охотиться! Ворона привольно гуляет среди нас. И каркает в своё удовольствие.

— Куруфинвэ, — нолдоран изменился в лице, — ты хочешь бросить Валинор, как очередную недописанную книгу?

— Это тоже слова Нолофинвэ, да?

Король осуждающе покачал головой.

— Знаешь, отец, — Феанаро заговорил тихо, но постепенно голос начал становиться громче, — теперь, когда я создал Сильмарили, нам больше не нужен трон здесь, в Валиноре. Нам больше не нужны Валар! Ты когда-нибудь думал, зачем на самом деле эльфов увели с родины? Думал? Нет? Так я тебе расскажу: Валар так поступили, чтобы держать эльфов в рабстве, усыпляя бдительность мнимым благополучием! Мы, свободный народ, стали жалкими прихвостнями Валар, смотрящими им в рот! Нас убедили в том, что сами мы ничего не можем, что мы слабы! Но я доказал обратное! Я сам создал свет! Я сам, без чьей-либо подсказки выковал оружие и доспехи! Я могу вернуть эльфам свободу, отец! Только представь! Мы вернёмся на родину, перебьём чудовищ, поселившихся там, а Сильмарили станут нашими светилами. И мы заживём свободно!

— Сынок, — вздохнул Финвэ, — а что, если нам не нужна свобода? Жизнь в Амане легка и беззаботна, а главное, безопасна. Мы пришли сюда добровольно, понимаешь? Добровольно, Куруфинвэ! Ты хочешь отвоевать родные берега, но кто-то неминуемо погибнет. Ты решаешь за других, кому жертвовать собой ради твоих амбиций?

— Отец, очнись! Я сам первым готов пожертвовать собой ради свободы своего народа! — Феанаро снова схватил короля за плечи. — Лёгкость, безопасность и беззаботность Валинора — это ловушка! Валар нас наставляют, учат, да, но на самом деле — обманом заставляют полностью подчиняться!

— Валар прислушиваются к нам, Куруфинвэ, — король попытался улыбаться, — ты забыл, что периодичность урожаев — решение аманэльдар? Мы просили Валиэ Йаванну сделать созревание плодов и злаков строго в определённое время, чтобы можно было не думать о добыче еды постоянно, а единовременно собирать, запасать и заготавливать, обеспечивая себя пищей, легкодоступной из погреба, которую можно взять и съесть. Если бы урожай созревал постоянно и в малых количествах, мы бы тратили всё своё время на еду!

— Одна уступка ничего не меняет! Я говорю о большем, нежели урожаи. Пойми же, мы ничего не вольны делать без «благословения» Валар! А теперь наши господа решили плести интриги против меня и моего Дома! Не веришь? Так слушай, отец! Сыны Индис тайно строили крепости,