в Южной Азии», что на практике означало акцент на оказании давления на Пакистан путем прекращения помощи или навязывания условий ее оказания и угроз объявить его государством – спонсором терроризма. В произнесенной им речи поддержка более активного участия Индии в решении афганской проблемы была также увязана с попытками оказать давление на Пакистан. Такие страны, как Китай, Россия и Иран, в «Стратегии в Южной Азии» вообще не упоминались.

Военные разработали в поддержку этой стратегии псевдонаучную аргументацию: согласно некоторым сомнительным засекреченным исследованиям, посвященным борьбе с повстанцами в Индии и Колумбии, повстанцы соглашаются на переговоры, когда правительство контролирует не менее 80 % населения, так что целью дальнейших действий было поставлено именно это. Конечно, талибы давно были готовы к переговорам, но поначалу только с США. Военные выдвинули похожую на надежду гипотезу, что контроль над 80 % населения заставит талибов согласиться на переговоры с правительством. Однако когда эта стратегия не привела к достижению поставленной цели, она была отложена в сторону и дезавуирована. Военные просто перестали сообщать оценки контроля над населением и территорией. Вместо этого их представители вернулись к практике времен Вьетнама и начали объявлять в качестве меры военных достижений «количество убитых врагов». В то время как Пакистан сделал некоторые жесты в направлении принуждения талибов к переговорам, его способность заставить их делать то, чему они сопротивлялись, была ограниченной, и он, как всегда, отказался от планов военных действий против афганских талибов или, как выразились пакистанские представители, ведения афганской войны на пакистанской земле.

Первым действием президента Гани на посту президента Афганистана стало поручение своему советнику по национальной безопасности Мохаммаду Ханифу Атмару подписать Двустороннее соглашение о безопасности с Соединенными Штатами, которое Карзай согласовал, но так и не подписал. Гани увидел в «Стратегии в Южной Азии» выгоду, полученную в результате такого решения: Трамп, похоже, пообещал бессрочную поддержку, в которой Гани нуждался, чтобы реализовать свою стратегию реформ без опасности оказаться под давлением, ведь его покровители вполне могли потребовать быстрых результатов. Кроме того, в речи Трампа ни разу не упоминалось соглашение о создании Правительства национального единства, что фактически давало Гани возможность и дальше продолжать игнорировать связанные с ним политические требования.

В принципе, «основанный на условиях» подход означал, что США будут сохранять свое военное присутствие и продолжать поддержку афганского правительства до бесконечности или до тех пор, пока их стратегия не увенчается успехом (в зависимости от того, что наступит раньше). Генералы сравнивали военное присутствие в Афганистане с присутствием США в Японии, Германии и Южной Корее, игнорируя тот факт, что подобное дислоцирование войск являлось следствием полного поражения врага во Второй мировой войне и перемирия в Корейской войне.

Американской дипломатии в Афганистане не хватало собранности. Госсекретарь Р. Тиллерсон, ушедший в отставку 31 марта 2018 г., не проявлял к Афганистану никакого интереса. Почти за три года своего президентства Трамп так и не удосужился выдвинуть кандидата на должность помощника госсекретаря по Южной и Центральной Азии.

В годовом обзоре «Стратегии в Южной Азии», опубликованном Национальным советом по разведке в августе 2018 г., был сделан вывод (который всегда делается в подобных обзорах), что стратегия США в Афганистане не увенчалась успехом. Правительственный контроль продолжал ослабевать, и уровень потерь, понесенных Национальными силами обороны и безопасности Афганистана, был неприемлемым. В то время как Трамп игнорировал любые данные разведки, которые противоречили его мнению, он ухватился за этот вывод, поскольку тот подтвердил то, что говорил его внутренний инстинкт, и снова начал искать выход. Он поручил своему третьему советнику по национальной безопасности Д. Болтону подготовить план вывода из Афганистана нескольких тысяч военнослужащих. Однако его новый госсекретарь, бывший конгрессмен и директор ЦРУ М. Помпео, убедил его сначала попытаться найти дипломатическое решение.

В сентябре 2018 г. Помпео назначил Залмая Халилзада, американца афганского происхождения и бывшего посла в Афганистане, Ираке и Организации Объединенных Наций, Специальным представителем по примирению в Афганистане с мандатом на прямые переговоры с талибами, как того давно требовал последний. Мандат Халилзада противоречил плану президента Гани по политическому урегулированию, проводимому его правительством в течение второго пятилетнего президентского срока (переизбрание Гани было частью его мирного плана) в сочетании с осуществлением реформы афганского государства. Он, однако, разблокировал мирный процесс.

Халилзад действовал под вездесущей угрозой того, что получило известность как «дамоклов твит». В данном случае это выражение означало риск того, что президент Трамп может в любой момент сорвать переговоры внезапно возникшим планом вывода войск или другим объявлением в «Твиттере». Это была метафора реального, хотя и невысказанного крайнего срока, установленного президентом, хотя, когда в сентябре 2019 г. «дамоклов твит» появился, он принял иную форму. 25 июня 2019 г. госсекретарь Помпео заявил в Кабуле: «Я надеюсь, что мы заключим мирное соглашение до 1 сентября. Это, безусловно, наша задача». Халилзад давно намекал, что ему необходимо успеть выполнить работу к установленному сроку, и время продолжало уходить вместе с постоянными переносами даты президентских выборов в Афганистане. Однако к лету 2019 г. дата президентских выборов в Афганистане совпала с началом кампании по переизбранию Дональда Трампа в 2020 г., для которой президент, предположительно, и хотел объявить о прогрессе в выводе войск США из Афганистана. Вместе с тем Халилзад и Помпео надеялись, что к сентябрю будет согласовано достаточно элементов соглашения, чтобы оправдать перенос президентских выборов в Афганистане до формирования правительства в рамках политического урегулирования. В любом случае президент Трамп приостановил переговоры, и президентские выборы в Афганистане прошли, как и планировалось, 28 сентября 2019 г.

Как начался афганский мирный процесс? Из чего он состоял?

Усилия по прекращению войны – или войн – в Афганистане восходят к давним временам, как и сами войны. Советско-афганская война закончилась подписанием Женевских соглашений и выводом советских войск, но вскоре превратилась в гражданскую и региональную войну, ведущуюся чужими руками. Первые попытки положить конец этой опосредованной войне, начавшейся после вывода советских войск, привели к падению правительства Наджибуллы. Талибы, при поддержке Пакистана, почти выиграли эту опосредованную войну, но ей положило конец вмешательство США. Усилия по превращению этого перерыва в военных действиях в прочный мир были сорваны настойчивыми действиями США по устранению и наказанию талибов за укрывательство «Аль-Каиды», предпринятыми вместо того, чтобы интегрировать их в боннский процесс, который сформировал новое правительство.

Ведущий к миру процесс, который, казалось, был близок к завершению в 2019 г., начался в 2007–2008 годах, когда президент Карзай попросил короля Саудовской Аравии Абдаллу выступить посредником между правительством и талибами. Движение «Талибан» также создало в 2007 г. свою политическую комиссию. Ее возглавлял Ага