Как ни странно, сторонники суда Линча не убили всех обвиняемых. Так что здесь впору снова вернуться к теме веры в лучшее в человеке. В руках толпы оказались девять чернокожих – шестеро обвиняемых в убийстве семьи Лайерли, важный свидетель и двое детей. Женщин, арестованных по делу об убийстве Лайерли, а именно Фанни Гиллеспи и Деллу (Янг) Диллингэм, побили и оставили в камерах, как и детей – Генри Мэйхью и ребенка Деллы, который находился в тюрьме вместе с ней. Таким образом, в руках толпы осталось пятеро. Им устроили импровизированный «суд», в результате которого – что также поразительно – двое из обвиняемых были оправданы. Поначалу их хотели отпустить на все четыре стороны, но затем, решив, что в этом случае их попросту убьют на улице, передали шерифу. В итоге в руках линчевателей остались Низ Гиллеспи, его пятнадцатилетний сын Джон и Джек Диллингэм. Их провели по улицам Солсбери примерно с милю – до парка, а именно до росшего там дуба, на котором, как поговаривали, до этого повесили не одного преступника.

Толпа пыталась заставить троих обвиняемых признаться в убийстве семьи Лайерли. Их хлестали прутьями, кололи ножами, били руками и ногами, потом заставили встать рядом с дубом на колени и молить о прощении. Тем не менее все трое продолжали стоять на своем – что они не убивали членов семейства Лайерли, не имеют к этому злодеянию никакого отношения и ничего о нем не знают. Между одиннадцатью и половиной двенадцатого вечера 6 августа 1906 года, через двадцать четыре дня после убийства семьи Лайерли, троих обвиняемых повесили на ветвях дуба в Уорт-парке. Из толпы в мертвые тела было выпущено несколько пуль. За эту расправу никто не понес наказания.

Оставшиеся в живых обвиняемые, а также важные свидетели Фанни Гиллеспи и Генри Мэйхью оставались в тюрьме до января. Суд над ними перенесли в Стэйтсвилл, который расположен в 26 милях к западу от Солсбери (и в 15 милях от Барбер-Джанкшен). Прокурор попытался предъявить им обвинение. Но Генри Мэйхью, одиннадцатилетнему ребенку, которого заставили предать свою семью, не разрешили выступать в суде и давать показания. Было ясно, что все, что он может сказать, – всего лишь слухи и домыслы. Правда, закон позволял ему дать показания против Низа Гиллеспи. Но, поскольку Низа убила толпа линчевателей, применить это положение не было возможности. Таким образом, Генри Мэйхью был исключен из числа свидетелей. В итоге прямо в ходе процесса прокурор снял свои обвинения. Подсудимым вручили небольшие суммы денег, отпустили на свободу и позволили уехать из Солсбери.

Как я уже отмечал, большая часть информации, которая фигурирует в этом повествовании, была взята из книги «Игра под названием Солсбери», которую написала Сьюзан Барринджер Уэллс. Наши с ней выводы в целом совпадают: против тех, с кем 6 августа расправились линчеватели, не было реальных улик. На мой взгляд, есть все основания полагать, что членов семьи Лайерли убил «Человек с поезда».

Правда, если рассматривать этот случай как часть серии, можно заметить две нехарактерные детали. Во-первых, три девочки остались живы. Это едва ли не единственный случай, когда «Человек с поезда» пропустил кого-то, кто находился в доме в момент его визита. Впрочем, было еще одно или два преступления, когда он недоделал свою «работу» до конца.

Другой аномалией было то, что после убийства входная дверь в дом осталась широко открытой, в то время как «наш» маньяк обычно как следует все запирал. Эти две особенности имеют вполне понятное объяснение. Если вы немного подумаете, то догадаетесь, в чем дело.

Поняли?

Преступник услышал шум приближающегося поезда. На той железнодорожной ветке движение было далеко не оживленным: за ночь проходило два-три состава, а может, и того меньше. Если бы убийца не запрыгнул в тот поезд, ему, возможно, пришлось бы нескольких часов ждать следующего. Если вы находитесь не в крупном городе, а в небольшом городке или в сельской местности, услышать звук подходящего поезда нетрудно. Творя свои мерзкие дела в спальне Исаака Лайерли, маньяк, скорее всего, услышал свисток паровоза. Чтобы успеть на поезд, у него оставалось минут восемь, может быть, десять. Состав должен был остановиться на пересечении железнодорожных линий. Преступник быстро вывалил содержимое ящиков бюро на кровать и поджег его. Искать в помещениях дома других его обитателей у него просто не было времени. Он выскочил из дома, оставив дверь открытой, и побежал к железной дороге, торопясь на поезд.

И все же, несмотря на эти небольшие расхождения с обычной схемой, оснований считать, что в доме Лайерли орудовал «наш» маньяк, более чем достаточно. Близость железной дороги, не имеющее никакого мотива внезапное убийство ни в чем не повинных мирно спящих людей, использование топора, взятого во дворе дома, нанесение ударов не острием, а обухом, оставленные нетронутыми деньги, лежащие на самом виду, подушка, брошенная на тело одной из жертв, поджог дома – все это указывает на «Человека с поезда». Кстати, убийца семьи Лайерли тоже проник в дом через окно… Да и территориально все произошло там, где он обычно действовал, – исключение составил только случай в Новой Шотландии.

Многие убийства, как, в частности, и убийство Лайерли, были совершены не просто рядом с железной дорогой, а в местах, где поезд останавливался или замедлял ход, позволяя тому, кто предпочитал ездить зайцем, вскочить на подножку или, наоборот, спрыгнуть с нее. Так что своей безнаказанностью «Человек с поезда» во многом был обязан развитию железнодорожного транспорта.

А вот описание Фанни, взятое из номера «Шарлотт обсервер» от 21 июля 1906 года. Оно интересно само по себе. Я его немного сократил, но в остальном оставил без изменений.

Если бы самую страшную чернокожую каргу, какая только найдется на просторах Африки, привезли сюда и поставили рядом с Фанни Гиллеспи, женой Низа, потребовался бы эксперт-антрополог, чтобы определить, кто из них родился на Африканском континенте, а кто в Америке. На своем веку я повидал немало чернокожих, но никогда еще мне не доводилось видеть никого похожего на Фанни Гиллеспи. Черная, грязная, злобная, упрямая. Волосы у нее надо лбом выстрижены на несколько дюймов, так что виден голый череп, а на остальной части головы заплетены в косички. Кожа вокруг глаз у нее особенно темного цвета, словно она специально вымазалась золой. Одета она в грязное короткое платье – и это ее единственная одежда. Ступни у нее морщинистые и словно покрыты чешуей.

«Меня зовут Фанни Гиллеспи», – заявила она. В данном случае мы имеем дело с нечасто встречающейся ситуацией, когда муж взял фамилию жены. Низ, которого раньше звали Мик Грэм, женившись на Фанни, превратился в Низа Гиллеспи. Дети соседей, живущих неподалеку от супругов Гиллеспи, боятся Фанни. Они говорят, что она сумасшедшая и любит гоняться за людьми.

Да, выглядит Фанни отвратительно. Но при этом ступает она плавно и совершенно бесшумно. Человеку, к которому она подходит, обычно невольно приходит на ум мысль о недостающем эволюционном звене между обезьяной и человеком.

«Что у вас с лицом и головой?» – поинтересовался юрист.

«Когда я спала, Низ связал меня и сбрил часть волос. Он уже давно так делает. То есть я думаю, что это он, – потому что это происходит во сне. Он много раз бил меня кнутом…»