– Королева смотрела, как мы представляем, – сказала Пенни, – но потом мы ее больше не видели.

– А дракона-то? – удивился старик.

Дракона тоже. Боги даже его Тириону не показали. Когда Дейенерис Таргариен улетала, Нянюшка заковывал карликов, чтобы не сбежали на обратном пути. Нет бы ему улепетнуть вместе с другими зрителями – тогда Тирион и Пенни тоже умчались бы, звеня колокольцами.

– Там что, был дракон? – Карлик пожал плечами. – Я знаю только, что мертвых королев на улице не находили.

– Да мертвецов сотнями подбирали, – не сдавался старик. – Тащили их в яму и жгли, хотя половина и так поджарилась. Может, ее не узнали, раздавленную-то и в крови. Или узнали, а вам, рабам, не сказали.

– «Вам, рабам»? – повторила женщина. – На тебе на самом ошейник.

– Газдоров, – похвалился старик. – Мы с ним отродясь вместе, все равно что братья. Вы, астапорские да юнкайские, только и ноете о свободе, а я бы свой ошейник не отдал, хоть предложи драконья королева мне пососать.

Тирион с ним не спорил. Хуже всего в рабстве то, что к нему привыкаешь, и жизнь большинства рабов не слишком отличается от жизни слуг в Бобровом Утесе. Попадаются, конечно, особо жестокие хозяева и надсмотрщики, но о вестеросских лордах, стюардах и бейлифах можно сказать то же самое. Юнкайцы, если рабы выполняют свою работу и не бунтуют, обращаются со своей собственностью довольно прилично. Этот старик в ржавом ошейнике, гордящийся тем, что принадлежит Вислощекому, – скорее правило, чем исключение.

– Газдор Великое Сердце? Наш хозяин Йеццан очень высокого мнения о его уме. – Йеццан, если по правде, говорил, что в его левой ягодице ума больше, чем у Газдора с братьями.

Миновал полдень, когда их очередь наконец подошла.

– За водой для Йеццана всегда приезжает Нянюшка, – с подозрением заметил одноногий колодезный раб. – С четырьмя людьми, на тележке. – Ведро плюхнулось в колодец, и облупленные, тощие, сильные руки потащили его наверх.

– Мул издох, Нянюшка тоже, – сказал Тирион. – Теперь сивую кобылу оседлал сам Йеццан, а шестеро его солдат дрищут. Наливай давай до краев.

– Ладно. – Выдумка про солдат заставила одноногого шевелиться проворнее.

Назад Тирион и Пенни тащили по два ведра, сир Джорах четыре. День накалялся, воздух давил, как мокрая шерсть, вёдра с каждым шагом делались тяжелее. Вода плескала на ноги, колокольчики вызванивали марш. Знай Тирион, что так будет, не стал бы жать на спуск того арбалета. В полумиле к востоку поднимался дым от палатки, куда сложили всех умерших прошлой ночью.

– Нам сюда. – Тирион дернул головой вправо.

– Но мы пришли с другой стороны, – удивилась Пенни.

– Неохота дымом дышать – он полон вредных миазмов. – Это, строго говоря, не было ложью.

– Мне отдохнуть надо, – сказала девушка.

– Ладно. – Тирион поставил вёдра и сел на камень, чтобы растереть ноги.

– Давай я, – предложила Пенни.

– Не надо, я лучше знаю, где помассировать. – Он привязался к ней, но все еще чувствовал неловкость, когда она его трогала. – После таких побоев ты, Мормонт, скоро станешь уродливее меня. Скажи, из тебя не весь дух еще вышибли?

– Хватит, чтоб шею тебе свернуть, – заверил рыцарь, уставив на него два заплывших глаза.

– Тогда пошли, – сказал Тирион, поднимая вёдра.

– Да нет, нам налево, – заспорила Пенни. – Вон она, Ведьма.

– А это Злая Сестра. Так короче, поверь мне.

Иногда он завидовал ей. Мечтательная Пенни напоминала ему Сансу Старк, его юную утраченную жену. Как она умудрилась остаться такой доверчивой, несмотря на все пережитые ужасы? Она старше Сансы и притом карлица, а мечты у нее как у красавицы знатного рода. По ночам она молится – пустое занятие: боги, если они есть, любят мучить людей для забавы. Не по их ли воле в мире царят рабство, кровь и страдания? Не они ли создали их с Пенни карликами? «Никто нас не спасет, – хотелось порой заорать Тириону, – и худшее еще впереди!» Но он почему-то молчал. Вместо того чтобы дать девчонке хорошую оплеуху и сбить шоры у нее с глаз, он обнимал ее и трепал по плечу. Он ей платит фальшивой монетой, а она, дурочка, небось считает себя богачкой.

Он умолчал даже о том, что ожидало их на Арене Дазнака.

На них хотели выпустить львов – вот была бы ирония. Может, он еще и посмеялся бы до того, как его растерзали.

Ему тоже никто об этом не говорил, он сам догадался. Это было нетрудно в темном кирпичном мирке под сиденьями Арены Дазнака, где обитают бойцы и все те, кто им служит: повара, оружейники, цирюльники, умеющие пустить кровь и перевязать рану, шлюхи, дарящие утехи до и после боев, могильщики, крючьями утаскивающие с песка проигравших.

Чего стоило одно лицо Нянюшки, когда Тирион и Пенни после выступления вернулись в освещенный факелами подвал. Одни бойцы точили оружие, другие приносили жертвы своим богам или глушили себя маковым молоком, третьи, успевшие сразиться и победить, метали кости в углу, смехом изживая недавнюю встречу со смертью.

Нянюшка, выплачивавший проигранный заклад одному из служителей, увидел Пенни с Хрумом и растерялся. Это длилось лишь долю мгновения, но Тирион все понял. Надсмотрщик не ждал, что они вернутся, – и никто в подвале явно тоже не ждал. Все стало окончательно ясно, когда дрессировщик пожаловался распорядителю: «Львы голодные, два дня как не ели. Велели не кормить, я и не кормил. Кто за мясо будет платить, королева?»

«Подай ей прошение, глядишь и заплатит», – ответил распорядитель.

А Пенни и невдомек – ее заботило только, что публика мало смеялась. «Жаль, что львов не выпустили, тогда они обмочились бы со смеху», – чуть не сказал Тирион. И потрепал ее по плечу.

– Мы идем не туда, – сказала она, внезапно остановившись.

– Верно. – Тирион поставил вёдра – дужки нестерпимо намяли ему ладони. – Нам надо вон к тем палаткам.

– К Младшим Сыновьям? – Улыбка прорезала распухшее лицо сира Джораха. – Плохо ты знаешь Бурого Бена Пламма, если надеешься там помощь найти.

– Мы с ним играли в кайвассу целых пять раз. Бурый Бен проницателен, настойчив, неглуп и весьма осторожен. Предоставляет противнику рисковать, а сам выжидает и принимает решения в зависимости от хода битвы.

– Какой еще битвы? – всполошилась Пенни. – Пойдемте назад, отнесем хозяину воду. Задержимся – высекут, и Хрум с Милкой остались там.

– Сласти присмотрит за ними, – солгал Тирион. Больше похоже на то, что Шрам и его дружки скоро полакомятся свининой и собачьей похлебкой, но Пенни этого знать не нужно. – Нянюшки нет, Йеццан при смерти – нас хватятся разве что вечером, и лучшего случая нам не представится.

– Нет. Ты же знаешь, что с беглыми делают. Прошу тебя. Из лагеря нас все равно не выпустят.

– А мы и не станем из него выходить. – Тирион взял вёдра и заковылял прочь, не оглядываясь. Мормонт не отставал, а вскоре следом заспешила и Пенни. Втроем они спустились по песчаному склону к потрепанным, поставленным в круг палаткам.