С восходом солнца на свет появилась мисс Кэти Скарлетт. Она, конечно, не Иисус, но все были рады ей больше, чем Ему.

Возвращаясь домой на плантацию «Волшебный холм», Беатрис на лошади перепрыгивала через каждую ограду, и единственное, что омрачало её радость, – Дильси, которая сидела позади и что есть силы цеплялась за неё. Старый доктор Фонтейн приехал осмотреть мисс Эллен уже после рождения ребёнка. Он сказал, что часто приезжает следом за мисс Беатрис и Дильси. Ещё он заявил, что они ни разу не потеряли ни роженицы, ни младенца. Его сын, молодой доктор Фонтейн, не занимается акушерством. Он учёный и всё такое в этом роде. А старый доктор доволен такой работой.

Как все отцы, господин Джеральд хотел сына, но когда он впервые взял малышку Кэти на руки и пригрел, он сразу влюбися в неё. С этого момента господин Джеральд посвятил свою жизнь мисс Кэти Скарлетт О’Хара. Так получилось, что имя дочери дал господин Джеральд, потому что Кэти было христианским именем его матери, а Скарлетт – семейным именем его бабушки.

– Марта Скарлетт за всю жизнь ни разу не отъезжала дальше пятидесяти миль от Боллихэрри. А теперь её тёзка – в Америке! – любил повторять господин Джеральд.

Старый доктор Фонтейн сказал мисс Эллен оставаться в постели две недели, но на следующий день после родов она встала и принялась за дела. Я закопала пуповину мисс Кэти у кухонной двери, чтобы Тара всегда была домом для Кэти Скарлетт.

Некоторые говорят, что малыши, приходящие в этот мир, – словно отрез полотна. И вы можете выкроить и сшить из них, что вам заблагорассудится: фартук, платок или сюртук. Но я заявляю, что это не так. Ребёнок, впервые открыв глаза, уже обладает многими качествами взрослого, который из него вырастет. Одни малыши лежат тихо. А другие, вроде мисс Кэти, ни минуты не могут полежать спокойно: ручки и ножки всё время в движении. Все малыши жадные до молока, и мисс Кэти, захватив материнский сосок, никак не хотела его отпускать! Ни в какую не принимала кормилицу. Дильси нашла чудесную молодую негритянку, у которой было больше молока, чем мог высосать ребёнок; и вы думаете, мисс Кэти это понравилось? Она раскричалась и никак не могла успокоиться, не желая принимать чужую грудь, даже если б умирала от голода!

– Получив однажды лучшее… – пробормотал господин Джеральд.

Потом он покраснел и добавил:

– Я имею в виду…

И не смог придумать, что именно, но я уверена, что господин Джеральд гордился тем, что мисс Кэти отказала той бедной девушке!

Когда она начала ползать, то пыталась ползти вперёд, но ручки и ножки толкали её назад, пока она не упиралась во что-нибудь и дальше уже не могла сдвинуться с места. От этого мисс Кэти просто выходила из себя и принималась вопить до тех пор, пока я не поднимала её и не усаживала посреди комнаты, а она смотрела на меня с новой надеждой и опять ползла назад. Маленькие губки начинали дрожать, и не было ничего хуже в целом мире, чем это движение не в ту сторону, куда она хотела. Она не сердилась за это ни на меня, ни на свою маму. Мисс Кэти сердилась только на себя. Наконец она научилась ими владеть, руки и ноги стали её слушаться, а не двигаться куда им вздумается.

Папаши забывают о малышах сразу после того, как придумают имя. Они думают, что имя – самое большее, что они могут сделать, а потом обращаются к другим важным делам.

Господин Джеральд и господин Джон Уилкс были против вступления Штатов в войну с Мексикой, но большинство населения Возвышенностей приветствовало это. Господин Джим Тарлтон служил в законодательном собрании Джорджии и говорил, что у Америки имеется манифест о неизбежном ходе событий[41], что означало: «Хватай всё, что плохо лежит».

Наступил июль. Мисс Кэти стала ползать гораздо лучше, она уже добиралась до садика позади кухни, когда я полола там сорняки, и вскоре научилась ходить. Падая, она, конечно, поднимала крик, но быстро вставала на ножки.

Когда управляющий Уилкерсон отправлялся в Джонсборо продавать хлопок с плантации, господин Джеральд ехал вместе с ним. Может, он боялся, что управляющий, получив деньги за хлопок, сбежит с ними в Техас, чтобы начать новую жизнь.

После продажи господин Джеральд клал деньги в сейф господина Кеннеди и ехал на ипподром смотреть скачки.

Все господа обожают скачки, и стар и млад. В повозках, верхом и пешком люди стекались в Джонсборо по утрам в субботу, чтобы продать хлопок, свиней, негров и купить что-нибудь необходимое, а потом проводили время на скачках, пока не становилось так темно, что уже нельзя было разглядеть, кто победил.

Бывало, мы с маленькой Кэти ехали тоже, и управляющий отвозил нас домой до начала скачек, и он был рад уехать, но не домой.

Дневные забеги устраивались между двух лошадей на двухмильную дистанцию примерно до Мэкона. Джентльмены изучали лошадей, наездников и выносили свои суждения, которые на ипподроме недёшевы. Джонсборо, может, и не такой большой, как Чарлстон, но некоторые мужчины, возвратившись домой в субботу вечером, старались не смотреть в глаза жёнам и детям. Господин Джеральд любил покричать и поболеть, но ставок никогда не делал.

– Я должен подвергать риску себя и свою веру, ставя на чужую лошадь? – говорил он, поднимая бровь.

После дневных забегов господа разъезжались по домам, и ипподром оставался во власти управляющих и небогатых белых. Некоторые нанимали цветных наездников. О, они были о себе очень высокого мнения! Но и белые тоже скакали верхом, кроме забегов на мулах.

Цветные снижали ставки на мулов, а если у них вообще не было денег, ставили свои шляпы или куртки.

Я не понимаю азартных игр. Жизнь полна опасностей, и мы даже не знаем, увидим ли завтра восход солнца. И зачем только ставить на кон свои куртки, не знаю. Посолишь соль – слаще не станет!

Первым словом мисс Кэти стало «ма…», которое она сказала однажды утром, когда я зашла в детскую, а вторым – «па…», когда папа укладывал её вечером спать. Но пусть господин Джеральд думает, что «папа» – первое слово его дочери. Он всем расхвастался!

Цены на хлопок падали, поэтому господин Джеральд подгонял управляющего Уилкерсона и рабов трудиться больше прежнего, и Бог посылал бедному чернокожему остатки, будь то рассыпанные зёрна, плохо сорванные коробочки или сломанную застёжку от упряжи. Но чем больше люди работали, тем ниже падали цены на хлопок. Бизнес на хлопке приносит деньги, но чем усерднее трудишься, тем меньше доводишь всё до конца.

Второй ребёнок семьи О’Хара, мисс Сьюлин Элинор, получила своё второе имя от мисс Элеоноры Уилкс, только слегка изменённое, поскольку господин Джеральд не хотел чувствовать себя обязанным. Само имя мисс Сьюлин отражало её характер, тихий и безоблачный, в отличие от бойкой мисс Кэти, и она не видела разницы между грудью мамы и кормилицы. Мисс Сьюлин ничем не выделялась.