В 14:30 крупная колонна противника численностью до 150 машин была замечена.

В 15 часов 10 минут немцы заняли город Саки. В 16 часов у деревни Бурлюк были замечены вражеские бронемашины, движущиеся на восток. В 16:15 из штаба ПВО донесли, что противник перерезал шоссе между Симферополем и Евпаторией на 37-м километре.

В 17 часов командир 1-го отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны главной базы донес, что в 16:35 батарея № 54 (четыре 100-мм орудия), расположенная севернее деревни Николаевка, обстреляла колонну немецких танков, двигавшихся по прибрежной дороге из деревни Ивановка на село Булганак. Батарея выпустила 62 снаряда и рассеяла колонну.

В 18:25 с той же батареи донесли, что по той же дороге двигались до 90 вражеских танков и бронемашин, которые повернули в сторону села Булганак. К исходу дня противник занял г. Евпатория.

Штаб армии к вечеру перебрался в Сарабуз. Связь с командованием войск Крыма удалось наладить только к 22:40, и заместителю Левченко генерал-лейтенанту Батову наконец удалось переговорить по прямому проводу с командующим Приморской армией генерал-майором Петровым. Батов сообщил Петрову о том, что Евпатория захвачена противником и что с утра ожидаются «более активные действия противника на Сакском направлении», предупредив его, что задача Приморской армии — «не считаясь с территорией, не допустить прорыва противника» к Симферополю. Для поддержки частей армии предполагалось выделить один из крейсеров ЧФ, но позднее из-за активных действий вражеской авиации было решено этого не делать. После доклада Петрова о том, что вчера 7-я бригада морской пехоты при прорыве противника оказалась разрезанной на две части, Батов предложил заменить командира бригады, как не справившегося, командиром 1330-го СП Осиповым. Однако Петров категорически возражал против подобной замены, и Батов в итоге согласился с его мнением (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 39).

Через час после разговора с Батовым в штабе армии был получен боевой приказ штаба войск Крыма № 023. Из-за проблем со связью приказ пришел с шестичасовым опозданием. Часть положений, содержащихся в нем, к этому времени уже успела устареть. Так, Левченко, отдавая этот приказ, исходил из того, что «противник продолжает обтекать левый фланг в направлении Евпатория, Саки». На самом деле эти пункты уже были заняты противником.

Частям армии надлежало, не принимая боя, отойти с первого промежуточного рубежа на второй, оставив на первом «прочное прикрытие». При этом основным рубежом, на котором надлежало создать «за счет резервных частей, подошедших из глубины, и резервов действующих частей прочную оборону», называлась линия Скеречь — Табулды.

Приморской армии с прежними средствами усиления надлежало отходить на рубеж от совхоза Симферопольский до Курман-Кемельчи, 9-му стрелковому корпусу — на рубеж от Курман-Кемельчи до Ширина.

В этот день командование войск Крыма решило улучшить управление штабом Приморской армии, сменив его руководство. Полковник Крылов был отстранен от руководства штабом Приморской армии, и на эту должность снова был назначен генерал-майор Шишенин, пробывший на ней в этот раз всего 4 дня, до перевода в 51-ю армию. Шишенин был более опытным штабистом, руководившим штабами Южного фронта, Приморской армии и Одесского оборонительного района. После эвакуации Одессы он на какое-то время оказался «не у дел».

Находясь в штабе командующего войсками Крыма, он был мало знаком с обстановкой, сложившейся в Приморской армии, которую с двух сторон охватывал преследующий ее противник. Прибыв в армию и занявшись организацией ее отхода, Шишенин сделал это по схеме, годящейся для 51-й армии, но совершенно не подходящей для ситуации, в которой отступала Приморская.

На основе полученного приказа Левченко Крылов, вновь вернувшийся к обязанностям начальника оперативного отдела штаба армии, разработал подробный боевой приказ на отход, с указанием рубежей «арьергардов и границ полос отхода». Так как в приказе командования войсками Крыма прямо указывался основной рубеж и намечались действия при отходе и со второго, промежуточного рубежа, план Крылова был составлен с учетом этих требований. В нем отход делился на три этапа. На осуществление первого и третьего этапов отводились сутки, на осуществление второго — 12 часов.

Шишенину эта система показалась громоздкой, и он ее упростил, указав в своей директиве лишь рубежи, определенные вышестоящим командованием, и оси отхода для каждой стрелковой дивизии.

Это привело к тому, что фронт обороны отступающей армии оказался окончательно дезорганизован и фактически просто перестал существовать. Дивизии, которым не были нарезаны полосы отхода, не знали, какой фронт им обеспечивать своими арьергардами, и прикрывали только дороги, по которым отходили их части.

Изданная Шишениным директива привела к тому, что фронт Приморской армии перестал существовать, чем немедленно воспользовался противник. Подразделения бригады Циглера, которую в штабе армии приняли за моторизованную дивизию, перерезали Симферопольское шоссе и железную дорогу в районе станции Альма, сделав невозможным движение армии в этом направлении и создав непосредственную угрозу Симферополю. Немцы прекрасно понимали значение этих дорог, поэтому установили на близлежащих высотах батареи, препятствовавшие как попыткам прорыва в Севастополь, так и попыткам восстановить положение.

Ночью мимо батарей попытались прорваться два крымских бронепоезда, № 1 и № 2. Командование бронепоездов надеялось, что бронепоезда смогут преодолеть опасный участок. Но немецкие батареи, установленные на высотах 331,2 (в 2 км севернее ст. Альма) и 181,6 (в 1,5 км восточнее ст. Альма), на таком расстоянии оказались способны эффективно поражать бронепоезда и в темноте. Во время ночного боя оба бронепоезда были расстреляны огнем батарей и, возможно, утром добиты ударами авиации.

Обстановка в связи с продолжавшимся продвижением противника в глубь Крыма менялась очень быстро, особенно на участке Приморской армии, командование которой уже в 3 часа ночи на 31 октября вынуждено было изменить ранее принятый график отхода, убыстрив темпы отступления.

Теперь вместо назначенного накануне на 1 ноября рубежа Богурча — Аджи-Ибрам части армии уже к 7 часам утра 1 ноября должны были находиться значительно южнее, на рубеже Береговое — Булганак — Софиевка — Анаку-Эли.

Однако в 13 часов дня и этот план пришлось менять, так как противник уже не только продолжал движение на юг, но и повернул из района Булганака на северо-восток. Связь со штабом Левченко в этот момент еще была, и начальник оперотдела штаба Приморской армии полковник Крылов доложил сложившуюся обстановку заместителю командующего. Генерал-лейтенант Батов не дал конкретных указаний, предупредив, что в случае отхода с третьего рубежа 421-ю дивизию следует направить «для обороны перевала и горного массива Алуштинского направления».

Туда же в этом случае надлежало направить и 95-ю СД. 175-й и 25-й СД, морякам и обеим кавдивизиям в этом случае надлежало отходить на Бахчисарай, сдерживая противника с использованием трех речек, протекавших в этом районе: Альмы, Булганака и Качи. 2-я КД уже не рассматривалась как самостоятельная единица. После Ишуньских боев в ней не осталось в достаточных количествах ни конского состава, ни артиллерии. Поэтому ее остатки решено было переформировать в 7-й СП и влить в состав 25-й СД.