«Я сказала, что <…> терпеть не могу денег. “А свободу вы любите?” спросил меня Некрасов? Я отвечала: “больше всего на свете”, а он заключил: “ну, какая же свобода без денег?”»[678].

И далее из Достоевского:

«Я и не говорю уже о добрых делах Некрасова: он об них не публиковал, но они несомненно были, люди уже начинают свидетельствовать об гуманности, нежности этой “практичной” души. Г-н Суворин уже публиковал нечто, я уверен, что обнаружится много и еще добрых свидетельств, не может быть иначе. “О, скажут мне, вы тоже ведь оправдываете <…>”. Нет, я не оправдываю, я только разъясняю и добился того, что могу поставить вопрос»[679].

Иллюстрацией к суждению Достоевского служит свидетельство Некрасова о событиях 1840-х гг.:

«В 45 году издал я “Петербургский сборник” <…> Сборник дал мне чистых 2000 рублей. Я был тогда молод, деньги отдал Белинскому на поездку в Малороссию со Щепкиным. Здоровье Белинского было сильно расстроено» (XIII-2: 48–49).

«Литературное предпринимательство» не сводится единственно к идее личного обогащения, к понятию наличных денег, которые один дает, другой берет, работник «зарабатывает», а работодатель «наживается». Некрасов – организатор движения писательских талантов, читательского интереса, денежных потоков, направленных на удовлетворение писателя и читателя.

Рынок призван не только удовлетворить потребности покупателя, но и помочь ему осознать собственные ценности, которыми он будет руководствоваться при выборе товаров и услуг. Формируя в широкой аудитории понятие ценности литературы и ценности чтения, можно привлечь потенциального читателя к книге вообще, к конкретному направлению, печатному органу, автору, произведению. Чаяния Некрасова о том «желанном времени», «когда мужик не Блюхера и не милорда глупого – Белинского и Гоголя с базара понесет» (V: 85), отражались в его целенаправленной деятельности редактора и издателя, помогавшей покупателю сделать выбор между литературой и чем-то иным в пользу литературы. Что касается качества предлагаемой читателю литературы, воспоминания современников сохранили высокую оценку редакторского, издательского и критического чутья Некрасова, которое позволяло ему определить художественную ценность литературного произведения и спрогнозировать его востребованность публикой. «Баба-Яга, Костяная нога» была чисто коммерческим предприятием, но даже ранние фельетоны выдержали перепечатку в прижизненных изданиях поэта, не говоря о «Физиологии Петербурга» и «Петербургском сборнике», вошедших со временем в категорию классической русской литературы.

Сказанное еще раз подтверждает актуальность обращения к наследию Некрасова-критика. В этой ипостаси выступал печатающийся автор, знающий «изнутри» творчество и поэтическую (писательскую) технику, и одновременно издатель, знающий «изнутри» рынок и формирущий вкус и спрос публики.

Выше были проанализированы несколько авторецензий Некрасова (XI-1: 288–289; XII-2: 186). Они носят коммерческий характер и являлись, по сути, лишь саморекламой[680]. Некоторые другие (например, посвященные первой и второй частям «Физиологии Петербурга; XI-1: 186–194, 207–226), будучи саморекламой, содержат эстетическую программу и преследуют просветительскую цель. Анализ нескольких критических оценок, высказанных о Некрасове – авторе и издателе, подтверждает предположение об ипостасях-«антагонистах», которые формируют репутацию, способствующую или препятствующую восприятию поэзии Некрасова и его самого как поэта.

§ 3. Реклама, антиреклама и самореклама

Деятельность Некрасова – журналиста и издателя – предполагала использование тех же приемов, что и у оппонентов, то есть полемики, рекламы, антирекламы и саморекламы. Реклама и антиреклама находят место в критических суждениях. Приведенные выше примеры, касающиеся литературной деятельности Некрасова, вполне типичны.

Рецензии Ф. Н. Менцова на его стихи, в особенности декабрьская рецензия в «Журнале Министерства народного просвещения» с извещением о скором выходе поэтического сборника и рецензия на «Мечты и звуки» в «Библиотеке для чтения», в определенном смысле являлись рекламой: «Успех чуть ли не любой книги мог считаться обеспеченным только после благоприятного отзыва о ней в соответственном отделе “Библиотеки для чтения”, и получить этот отзыв было едва ли что не менее трудно, чем написать самую книгу», – утверждает В. А. Каверин[681]. Низкий результат (покупательский неуспех) в данном случае не опровергает вероятной задачи.

Отрицательные суждения могут рассматриваться как антиреклама. Таковы, например, выпады В. С. Межевича против изданий Кони, в которых сотрудничал Некрасов, а Ф. В. Булгарина – против «натуральной школы», автором и издателем произведений которой был Некрасов, а пропагандистом – Белинский.

Напротив, роль рекламы могло выполнять внешне ироническое или неодобрительное суждение: оно привлекало внимание к явлению. Кроме того, повторяющиеся выпады журнала (газеты) против литературного лица (направления, издания) привлекали внимание читателя, ориентированного на скандал, и, следовательно, играли роль саморекламы.

Примером тому служат отзывы Сенковского о книжке «Статейки в стихах, без картинок» и множество отзывов о Некрасове в «Северной пчеле».

В каком отношении к литературной критике находятся эти отзывы, кроме того, что формально они были посвящены литературному произведению и содержали оценку?

Преследуя экономическую (плюс иногда политическую) цель, автор соответствующих текстов влияет на сознание широкой публики, формируя ее представления о том, что «хорошо» и что «плохо». Моральный и экономический аспекты этих спекулятивных высказываний не нуждаются в освещении. Но цитируемые издания имели высокий читательский рейтинг. Следовательно, печатающиеся в них оценки и суждения влияли на общественное мнение и формирование литературного вкуса, кругозора и системы представлений у публики; другой вопрос, насколько этот вкус учитывал собственно эстетическое начало.

Обращение к текстам рекламного рода для исследователя достаточно информативно. Во-первых, количество и характер рекламы и антирекламы косвенно характеризует уровень и характер известности упоминаемого лица и его произведений. Это тот показатель, который вкупе с оценкой проясняет отношения между репутацией Некрасова и оценкой его художественного творчества.

Во-вторых, эти отзывы и упоминания о Некрасове дают наглядное представление о характере аргументации их авторов, то есть о том, что воспринималось читателями как критика.

В-третьих, анализ историко-литературного и журнального контекста, смысловых и стилистических особенностей текстов рекламного характера также уточняет представление о процессе формирования литературной критики. Она подразумевает принципиально иные задачи, чем борьба с конкурентами на журнальном рынке и возможное публичное сведение личных счетов, и адресованной иногда подготовленному, а иногда сознательно дезориентированному читателю.

§ 4. О специфике фельетонной критики

Достаточно большое количество критических отзывов о Некрасове и «натуральной школе» носило идеологический характер. Задачи, механизм построения этих высказываний и их воздействия на читателя особенно зримы на примере газетных текстов Ф. В. Булгарина.

Полемика Булгарина с «натуральной школой», по сути, является публицистикой, посвященной социальным темам. В каком отношении к литературной критике находятся эти отзывы?

Во-первых, в 1840-е гг., до революционных событий в Европе (1848 г.) и жестких цензурных ограничений в российской литературе и журналистике («мрачного семилетия»), публицистическое начало играло большую роль в самых разных жанрах и родах искусства: беллетристике, критике, водевиле,