– Ты должна перестать нести меня, – она глотала воздух.

– Ни за что. Я вытащу тебя отсюда.

– Уходи сейчас, пока можешь.

– Я же сказала, я тебя не брошу. – Вода стремительно поднималась, и как только она достигнет выступа и заполнит туннель впереди, путь будет отрезан. Каждая секунда, проведенная здесь, увеличивала вероятность того, что мы не выберемся оттуда. Но пока Сэди была жива, в нас обеих теплилась надежда. Я не могла оставить ее.

Мы добрались до дальнего края бассейна. Я неуверенно подняла глаза. Даже с прибывающей водой, поднимающей нас, выступ был выше нас по крайней мере на метр. Я могла бы забраться, но Сэди ни за что бы не осилила. Мне пришлось бы поднять ее туда. Я остановилась, собираясь с силами, пока Сэди лежала в моих объятиях.

Ее глаза закрывались, дыхание становилось прерывистым.

– Сол, – протянула она с тоской. Она посмотрела вдаль, будто на самом деле увидела его. Может, у нее галлюцинации? – В конце концов, он действительно любил меня, – добавила она.

– Он любит. Он все еще любит тебя. Нам просто нужно взобраться на эту стену.

– Скажи ему…

Тогда я поняла – она умирает. Рана была слишком серьезной; она потеряла слишком много крови. Мое сердце кричало.

– Сэди, нет. Мы сейчас выберемся отсюда, и ты найдешь Сола и скажешь ему сама, – настаивала я. Она не ответила, и я видела, как последние силы покидают ее тело вместе с растворявшейся в воде кровью. – Я же говорила, что мы выберемся отсюда.

– Ты должна идти за нас двоих.

– Нет. – Этого явно было недостаточно. – Ты выйдешь замуж за Сола. Или поедешь со мной в Париж. Я буду рисовать, а ты поступишь в медицинский, мы прекрасно заживем. – Теперь я говорила быстро, слова вырывались из меня задыхающимся, почти бессмысленным бормотанием. Все, что могло заставить ее говорить со мной. – Ты не можешь оставить меня. Нужно собраться. Ты обязана быть сильной ради меня.

Но она мотнула головой, всякая борьба в ней прекратилась.

– Я не могу.

Сэди не сможет. Это был конец. Сердце у меня разорвалось.

– Отпусти меня, – прошептала она еле слышно. Она наклонилась, и, собрав остаток сил, развязала веревку, крепко соединявшую нас. Потом она попыталась отстраниться, но я крепко держала ее. Я посмотрела на выступ. Вода поднялась и немного приблизила нас к нему. С неимоверным усилием я подняла ее над головой. Она оказалась у выступа, но затем выскользнула из моих рук и упала обратно в воду, чуть не утопив нас обеих. Я поймала ее и снова подняла. На этот раз мне удалось уложить ее на выступ, где она несколько секунд лежала неподвижно. Она перекатилась на бок и протянула руку, из последних сил пытаясь мне помочь выбраться из воды.

– Ну вот, видишь, я обещала, что ты выйдешь, – сказала я.

Но я рано радовалась. Позади меня раздался шум, и, обернувшись, я увидела, как дальняя стена бассейна, ослабленная взрывами, обрушилась. На нас с ревом неслась гигантская волна воды, слишком большая и мощная. Ее силой меня прижало к стене, волна поглотила нас обеих, погрузив во тьму.

Перед рассветом я ступила на берег Вислы.

Вылезая из канализации, я потянулась за рукой, которая должна была оказаться в моей, но ее не было. Теперь я стояла под огромным темным куполом звезд, одна. Я надеялась увидеть кого-нибудь, может быть Кару или Сола – надеялась, что они ждут меня. Но на берегу было пустынно, остальные бросили нас умирать.

Мы собирались это сделать. Но обещанное не исполнилось.

После того, как бушующие потоки воды прорвались через стену бассейна, я барахталась, погруженная в темноту, и несколько минут безуспешно искала ее в темноте. Наконец мне удалось каким-то образом вытащить нас обеих на выступ. Но было уже слишком поздно. Ее легкие уже заполнились водой, и она едва дышала. Огромная рана зияла в ее голове, в том месте, куда мощным потоком ее отбросило на бетонную стену бассейна. Из нее хлестала кровь, ее никак не остановишь.

– У нас получится, – взывала я, тщетно пытаясь поднять ее на ноги. – Мы поедем в Париж, будем рисовать и изучать медицину. – Я соблазняла ее нашими мечтами, желая, чтобы они вдохнули в нее жизнь.

Но она уже не могла идти и из последних сил оттолкнула меня.

– Ты должна жить за нас двоих, – бросила она. Затем с усилием полезла в карман и, к моему удивлению, протянула мне не одну вещь, а две.

– Возьми это, – выдохнула она. – Скажи ему… И наклонилась ближе, ожидая услышать сообщение, которое хотела передать со мной. Но в этот момент она прикрыла глаза, и слова так и не прозвучали.

Я положила ей руку на плечо и легонько потрясла, чтобы разбудить ее, но она не отреагировала.

– Нет! – закричала я, когда реальность обрушилась на меня. Она умирала. Моя подруга, которая столько сделала для меня, не выживет. Я склонилась над ней, по моим щекам потекли слезы. Ее дыхание замедлилось.

Когда ее грудь перестала подниматься и опускаться, я держала ее в руках еще какое-то время. Я хотела взять ее с собой. Я знала, что не смогу пронести ее дальше по туннелю. Вода продолжала прибывать в бассейн. Через несколько секунд она дойдет до выступа, и я тоже утону. Я все еще держала ее, откидывая мокрые пряди волос с ее прекрасного лица. Мое сердце обливалось кровью. Мы поклялись выйти из канализации вместе. Как я могла бросить ее сейчас?

Я поцеловала ее в щеку, соль моих слез смешалась с грязной, горькой водой. Она заслужила достойные похороны на кладбище с цветами. А здесь это было невозможно. И все же я не оставила бы ее на растерзание немцам. Напрягшись, я приподняла ее тело и столкнула с выступа, возвращая в воду. Ее лицо, умиротворенное и спокойное, на секунду задержалось на поверхности, прежде чем погрузиться на дно и исчезнуть – канализация забрала ее к себе.

Потом я начала свое последнее восхождение к свободе.

Добравшись до берега реки, я остановилась, чтобы отдышаться. С лодки протяжно и низко зазвучал противотуманный сигнал, невидимый мне. Мои раны кричали о боли, и я вообще не понимала, как идти дальше, не говоря уже о том, как дальше жить. Как раз в этот момент на горизонте показалось знакомое лицо. Сердце наполнилось радостью. Я и представить себе не могла, что он все еще жив и дождался меня. Заметив меня, он бросился вперед со счастливым, умиротворенным лицом. Но когда он приблизился и понял, что я одна, его глаза заволокло тьмой.

– Где она?

– Мне очень жаль, – ответила я, не желая сообщать новости, которые наверняка сломили бы его. – Там было наводнение. Она спасла меня, но сама не выбралась оттуда живой. – Его глаза опустели от горя. – Я сделала все что могла, – добавила я.

– Я знаю. – В его голосе слышалось смирение. Он не винил меня. Было слишком мало надежды, почти никакой, что у кого-то из нас получилось выбраться. Тем не менее это потеря была тяжелой, и в его скорбящих глазах я видела, как сильно он любил ее.