поляной. Призрачный хоровод продолжал кружить над тем местом неведомой силы. Она заметила, что некоторые призраки не были такими безликими, какими они были, когда некромант прибыла сюда в первый раз. Их лица обрели очертания шурайских чур. Что бы это могло значить, чародейка так и не поняла. Однако она решила посетить этих духов, чтобы испытать на них свои способности управлять ужасом. Сосредоточившись на одном безликом призраке, она принялась низвергать на него всю мощь своей тёмной сущности, при этому поддерживая собственные чары словами, в которые она также вкладывала свою сущность. Но ужас не цеплялся за него, как будто бы этого призрака, и, в самом деле, не существовало в этом мире, и она видит лишь его проекцию из какого-то другого места. Она пыталась ещё и ещё. Но ничего не получалось. Тем более умиротворяющее воздействие ауры этого места понуждало оставить в покое местных обитателей. Что Алиса и поспешила сделать.

Идя к Н’октусу, она хотела также попасть в Шу’валур, чтобы посмотреть, как поживает скрытое поселение шурайев. Однако, исходив небольшую часть той местности, она так и не обнаружила намёки на поселение людей-волков. Некромант понимала, что местные ведут очень скрытный образ жизни, а потому она сможет обнаружить их только тогда, когда они сами этого захотят. Это была не такая уж большая потеря, ведь скрываться от своих врагов она не собиралась. Чародей — это не тот, кто устраивает засады, а тот, кто гордо шагает по направлению к своей цели и посылает впереди себя свою магию. А потому невелика потеря, если шурайи не откроются ей. И они для неё не открылись.

Идя на север, некромант начала замечать, что округа становится менее пригодной для жизни. Воздух пропитан ядовитыми испарениями, деревья обратились корявыми выворотнями, и постоянно чувствовалось чьё-то присутствие. Чей-то незримый взгляд постоянно смотрел в спину. Как бы Алиса ни оборачивалась и ни оглядывалась, это ощущение всегда было сзади. И вот скелет леса расступается перед ней, открывая виду жуткое болото. Вся земля была водянистая, так что невозможно на глазок определить, где твёрдая почва, а где бездонный провал или зыбучие пески. Из этой влажной почвы то тут, то там торчали умершие деревья. Какие-то были целыми и возвышались достаточно высоко. Но большинство были маленькими, либо поломанными, либо не успевшими вырасти — этого Алиса не смогла понять, потому что всё округу покрывал зелёный смог. Девушка не двигалась дальше, потому что могла провалиться и утонуть. Но также, помимо этого, она понимала, что лич не жалует живых и оборвёт жизнь всякого, в ком эта жизнь ещё осталась. А потому она лишь всматривалась в зелёное марево, пытаясь почувствовать силу Форманиса. Однако всё было тщетно. Единственное, что она ощущала, так это чесотку на лице, шее и кистях рук — в общем, на всех открытых частях тела. Пока она была терпима, Алиса продолжала попытки почувствовать лича. Так она простояла какое-то время, пока чесотка не превратилась в жжение. После этого она поспешила углубиться в лес подальше от зелёного марева.

Но от болот Н’октуса она далеко не отходила. Продолжая исследовать северную часть Шурайского леса, Алиса не оставляла своих занятий по слиянию лунного света и зелёного потока эфира, а также продолжила искать среди эфирных потоков тот, который усилил бы магические свойства её голоса. Времени на это было истрачено очень много. И один за другим озарения посетили её. Сначала она обнаружила, что усилить свой голос можно с помощью светло-красного, почти розового потока. Уцепившись за это открытие, Алиса принялась всерьёз заниматься развитием своего голоса. Она не понимала, но в тот миг прикасалась к новой сфере магии, которая была связана с голосом и, по сути, сейчас она развивала эту магию. Истратив много времени, она достигла того, чего желала — теперь, используя светло-красный эфирный поток, она могла придавать своему голосу ещё больше жути. И, как вершина развития этой сферы магии, некромант научилась выть. Но выть не так, как воют шурайи, потому что она не шурай. В этот вой она вкладывала всю мощь своей тёмной сущности, так что это получался какой-то призрачный вопль, несущий в себе силу страха. Практикуясь с этой новой способностью, она досаждала северному поселению шурайев, так что они не выдержали и послали к ней постового, чтобы он сказал ей прекратить все эти жутки кричания. Волкоподобный исполин заговорил с ней из кроны, не показываясь на глаза. И хоть его речь была на древнем наречии, Алиса понимала его слова очень даже хорошо. Лучше, чем когда-либо, как будто бы ей удалось изучить это наречение целиком. Волк сказал, чтобы призрачная леди перестала так душераздирающе кричать, потому что это мешает другим его сородичам спокойно жить. Она попробовала с ним поговорить и, к своему удивлению, обнаружила, что вполне способна и отвечать ему. Постовой оказался не очень-то словоохотливым, а потому нормально попрактиковаться так и не удалось. Но опыт был феноменальным. Откуда Алиса взяла такую способность, можно было лишь догадываться. Но она предполагала, что это всё из-за розовой магии, которую она познала для того, чтобы усилить свой голос. Что ж, девушка посчитала это неплохим дополнением к своим расширяющимся способностям. Однако она понимала, что надо бы сосредоточиться на бледном пламени смерти.

И вот, корлы тренировок дали свои результаты. Посреди Шурайского леса загорелся огонёк бледного пламени. Света он не источал, но меж деревьев его заметить можно было. Глядя на то, как мерно извивается это пламя в аккуратной девичьей ладони, Алиса была словно заворожена им и не могла оторвать своего взгляда. Наконец-то, теперь она встала на путь смерти, теперь она могущественный некромант. Она хотела усилить это пламя с помощью своего артефакта, однако вспомнила, как Лукреция говорила, что некроплазма — это очень могущественное оружие. В неумелых руках оно может причинить великое множество бед. В обращении с ним нужно самообладание бессмертных, мудрость личей и смирение некроманта. Поэтому Алиса убрала обломок посоха, но от другого эксперимента всё-таки не удержалась. Зажав усилитель зразе подмышкой, она протянула свою руку к бледному пламени. Она помнила, как 12 корлов назад Влад удержал её от того, чтобы она прикоснулась к пламени, вызванным этим некромантом. Он сказал, что тот, кто не умеет пользоваться зразе, получит увечье от прикосновения к магии смерти. Теперь же она сама призывает его, а, значит, это пламя для неё неопасно. Ничуть немедля, она погрузила свою левую ладонь в некроплазму, что горела у неё в другой руке, и почувствовала холод, источаемый этой