и захочет ее поиметь, то сложность задачи многократно возрастет.

Несмотря на многочисленные недостатки работы женщины-аферистки, имелись и преимущества. Например, представительницы прекрасного пола выглядят менее угрожающими. Если бы за столик к Лиаму подсел мужчина, он отреагировал бы по-другому. Возможно, он и не хотел видеть Чарли рядом, но хотя бы не считал ее опасной.

– Нет, – сказал он раздраженно. – То есть да, возражаю. Мне не нужна компа…

Чарли перегнулась через стол и взяла его за руку, но он тут же ее отдернул. Это и понятно. Кто захочет, чтобы его хватал совершенно незнакомый человек?

Глаза Чарли наполнились слезами, и она в ужасе прижала пальцы к губам.

– Но это правда! – всхлипнула она, достаточно громко, чтобы услышали находящиеся рядом люди, включая медсестер и врачей.

Лиам сделал попытку встать из-за стола. Несомненно, он хотел как можно быстрее убраться подальше от Чарли. Совершенно разумная реакция. Проблема с разумными реакциями заключалась в том, что их легко предугадать.

Чарли сжала его запястье и на этот раз заговорила достаточно тихо, чтобы слышал только он:

– Сядьте на чертово место, Лиам Кловин, или я устрою такую сцену, что все в этой комнате поверят: когда вы лечили моего умирающего отца, я почувствовала запах алкоголя в вашем дыхании. Я буду достаточно громкой и убедительной. С другой стороны, вы можете сказать мне то, что я хочу знать, и я поведу себя так, как будто вы сочувствующий врач, утешающий пациента, переживающего трагедию. Если хотите, можете даже выбрать, какую именно.

В этом заключалось еще одно преимущество женщин-аферисток: обратная сторона того, что их не воспринимают всерьез. Для публики они сами казались «простофилями».

– Кто вы такая? – Он был в ярости, но снова опустился на стоящий напротив стул. – Что вам нужно?

– Я не займу у вас много времени, – заверила она. – У меня есть несколько вопросов об Эдмунде Карвере.

Он нахмурился сильнее.

– Так это вы на днях приходили к моей двери!

Вероятно, в ее распоряжении имелось всего несколько минут, прежде чем Лиаму удастся от нее избавиться.

– Где он?

– Мертв, – сказал он.

– Попробуйте еще раз, – велела она, но он уже снова начал вставать.

– Я не обязан ничего вам говорить.

– Может, я еще и забеременела от вас, – задумчиво добавила Чарли.

– Это не мыльная опера! – прошипел он.

– Пока нет, – согласилась она, вскидывая брови.

Лиам грозно сверкнул глазами, но сел. Подпер рукой голову. Потом взял свой сэндвич и начал вынимать его из пластиковой упаковки.

– Послушайте, он просто заплатил мне за то, чтобы я разрешил ему хранить некоторые вещи в моей квартире и использовать адрес для получения отправлений, которые нужно было скрыть от его деда. И все на этом.

– Что именно он у вас хранил? – спросила Чарли, удивляясь тому, насколько просто все складывается.

– Свои вещи он держал в шкафу с навесным замком. Я никогда не интересовался, какие именно.

– И все же вы знали, – стояла на своем Чарли, надеясь, что если будет говорить уверенно, то Лиам тоже поверит в ее осведомленность.

– Частично. – Лиам оглядел кафетерий, словно надеясь увидеть кого-то, кто мог бы его спасти. – Там был запасной телефон. Книги из коллекции его отца. Одежда. Водительские права. И – хотите верьте, хотите нет – чертов крюгерранд[21]. Он планировал уехать, точно вам говорю.

– И что вы потом сделали? Взломали замок и продали его книги Полу Экко!

– Он сам попросил меня их продать! – вскричал Лиам, пожалуй, чересчур громко.

Чарли улыбнулась, чтобы дать ему понять, что он облажался, потому что продажа книг произошла уже после предполагаемой смерти Реми.

– И когда это случилось?

Лиам вздохнул.

– Ладно, скажу. Я видел его той ночью, ясно? Он явился абсолютно невменяемым. Он был практически голый, в женском халате, который, по его словам, стащил из автоматической прачечной, и босой. Был сам не свой. Попросил меня продать для него несколько книг. Ну, я и продал. О девушке я ничего не знал. Вообще был не в курсе произошедшего.

– А потом вы помогли ему инсценировать смерть, – напирала Чарли. – Вы украли из морга чей-то труп, не так ли?

– Нет! – Лиам так и подскочил на месте, прежде чем понял, сколько людей повернулось на него посмотреть. Он тут же сел обратно, еще больше разозлившись. – Нет, конечно, нет. Я не имею к этому никакого отношения. Ни к чему из этого.

– Что, по словам Реми, с ним произошло?

Лиам пожал плечами.

– Он ничего не объяснил. Меня беспокоит то, что он заявился ко мне, кого-то убив и избавившись от своей одежды, потому что она была вся в крови. Но тогда я решил, что дедушка выгнал Реми, когда узнал, что у него заказан билет на самолет до Атланты.

Что-то заставило Винса покинуть дом Солта – и это после того, как он годами мирился со всеми чудовищными делами, которыми занимался его дед. Более десятка лет прожив в роскоши, точно принц, он вдруг оказался сам по себе – и без гроша в кармане. При этом воспоминания о собственной бедности не давали ему питать иллюзий по поводу того, каково это – или как быстро можно потратить пару тысяч украденных денег.

– И зачем ему понадобилось в Джорджию?

Лиам кивнул, потер лицо.

– К матери. Полученные от нее письма он пытался скрыть от деда. Она умерла от передозировки в ночь перед тем, как Реми появился на пороге моей квартиры. Должно быть, это выбило его из колеи.

– Был ли он похож на человека, способного кого-то убить?

Чарли понимала, что такая постановка вопроса неправильна и дает Лиаму повод все отрицать. По сути, она и сама хотела, чтобы он все отрицал.

Лиам обдумал ее вопрос.

– У Реми было нездоровое чувство юмора, но я слышал шуточки и похуже. Я же врач. Юмор висельников – наша фишка.

Она ободряюще улыбнулась.

– В определенных условиях каждый может сделать что угодно, – продолжил он. – Например, один из работающих здесь врачей славится своей щедростью на рецепты. Я видел, как кузина Реми Аделина покупала у него психотропный препарат. Богатые тусовщики любят наркотики по рецептам. Они дороже уличной дури, но гораздо надежнее по составу – и, кроме того, поставляются людьми, которые вряд ли вас кинут. Кто знает, чем увлекался Реми, когда мы с ним находились порознь?

– Что за препарат?

– Может спровоцировать раздвоение личности, – пояснил Лиам. – В малых дозах вызывает чувство эйфории, а в больших вводит тех, кто его принимает, в состояние, весьма похожее на кому, но с частичным сохранением сознания. Иногда пропадает способность говорить, или