снисходителен. Относился к нему просто как к мальчишке и тем самым постепенно заслужил полное доверие Ива.

Не надо забывать, что Ив был еще ребенком и ему конечно же хотелось поделится своей тайной с тем, кому он доверял. И этим доверенным лицом оказался Ямых. Однажды Ив рассказал ему о самом сокровенном – о своем умении воплощать в реальность образы, рождающиеся в его голове. Рассказал, как выдумал сестер и дом, а прежде жил в норе. А еще о том, как хотел бы оказаться в мире, который часто представлял себе, где все бы было для него родным. А Ямых не посмеялся над выдумщиком, а, как и полагается брату, с полным участием выслушал его и лишь добавил:

– Я тебя понимаю.

А напоследок просил никому больше об этом не сказывать.

Прошло немного времени, и как-то раз между делом правитель попросил Ива показать свои умения и воплотить в реальность сущую безделицу, а какую ― Ив уже и сам не помнил. Юный закрайник очень старался, и хотя это была пустячная вещь, она никак не превращалась в реальность. Потребовалось много усилий, прежде чем из этой затеи что-то вышло. Но то, что получилось, не было той вещью, о которой просил Ямых.

Перед глазами правителя лежала деревянная трещотка. Дело в том, что именно трещоткой мальчик собирался попугать своих сестер ― Афирь. Его это очень забавляло. Он ясно представлял себе, как те, испугавшись, будут бегать за ним по дому, а он убегать от них под общее веселье.

Ямых не скрывал удивления, и хотя опыт не удался, властитель Закрая был впечатлен.

– Время, нужно время… – рассуждал правитель.

А пока Ив утвердился в глазах правителя, все встало на свои места. Все прежнее было лишь испытанием, проверкой, которую он выдержал. Те, кто должен был, увидели Ива и оценили, и теперь у него есть все, а большего ему и не надо. На его груди висел «лик власти», а это означало, что перед ним, юнцом, при встрече были обязаны обнажать стопы все те, у кого «лика» не имелось. Этот ритуал считался лучшей демонстрацией почтения к власти. Ив и не заметил, как дар воплощать в жизнь образы стал как бы и не нужным. Как огонек догорающей лучины, он постепенно затухал.

Ямых наградил своего юного служаку за старания и повелел выдать ему такого же козлобородого скакуна, как и у всей его свиты. Ив же наотрез отказался от подарка, объяснив свой отказ тем, что в устах ребенка казалось достаточно убедительным. А именно, что не любил он и боялся всякого домашнего скота, не говоря уж о таком, как этот. В качестве же ездового средства новоиспеченный служака приобрел себе симпатичного коника на коротких и мохнатых ножках, шустрого и смирного. И стал на нем разъезжать по Закраю.

Юный закрайник уже совсем отказался от поисков того мира, о котором грезил прежде. И все бы было хорошо и стал бы Ив таким же, как и те, что поколениями служили правителям Закрая, но нет. Вдруг незаметно все вернулось на круги своя.

– Пойдем, мне есть что показать тебе, – позвал Ива как-то за собой правитель.

В тот раз впервые Ив увидел то самое Гнездо, в котором жили уже несколько поколений властителей.

– Тебе вот это ничего не напоминает? – спросил его Ямых, когда перед ними открылся вид на высоченный конус из бревен и камней, стоящий в огромной яме.

– Так это ж дерево… закрытое от солнца… Зачем же завалили бревнами его? Я слышу, как тяжко ему в темнице, – взволнованно ответил правителю мальчуган.

– Я сделал так же как, и ты. Помнишь свой рассказ? От посторонних глаз припрятал я его. Но полно о дереве-то говорить, пойдем, есть кое что другое.

Они проследовали внутрь к основанию спрятанного под конусом дерева.

– Смотри туда… – посветил факелом Ямых на огромную нору у самых корней.

– Я вырыл ее сам. Как прежде сделал это ты. Помнишь?

– Да, – ответил Ив.

– Теперь гляди!

И как только они оказались в глубине норы, правитель зажег еще пару факелов, и те осветили пространство. На черных стенах, застыв, висели большие белые капли.

– Представь себе, это соль! – сообщил Ямых удивленному Иву. – Но не для этого тебя привел сюда я. Вспомни, что ты рассказывал мне про своих сестер. Как ты представил себе одну, а позднее появились и другие… Так вот я тоже! – выпучив глаза, ликовал правитель. – Ты говорил про мир, узреть который жаждешь. И я всегда мечтал о том же! Что может лучше быть, чем детские мечты? Ведь ты же понимаешь, о чем я говорю? – Ямых преданно посмотрел на Ива. – Так ты готов моих сестер увидеть?

– Да, – ответил Ив.

– Тогда смотри!

Ямых обхватил голову руками и замычал.

В проходе объявились два мерзких существа. Они отдаленно напоминали женщин. У них отсутствовали лица, к тому же у одного из них имелась лишь одна трехпалая рука. Ив вскрикнул и в ужасе прижался к стенке.

– Тише… – оборвал его Ямых.

Он отломал со стены белый соляной кристалл в форме капли и швырнул в сторону страшилищ. Те содрогнулись, затряслись и исчезли.

– Не бойся. Я уже понял, как ими управлять, – заявил Ямых, выступавший теперь в качестве ученика Ива. – Когда я вырыл эту нору, – Ямых продолжил свой рассказ, едва исчезли эти твари, – то оставался в ней, не зная ни дня, ни ночи. Не пил и не ел, пока в бреду не вообразил себе все это. И первое, что удержалось в разуме моем, была кукла. Ее мне мать подкладывала, когда я был ребенком. Она любила руками делать безделушки, но ей не хватало мастерства… Не умела она. И мне, своему ребенку, как смогла, однажды сладила игрушку ― куклу без глаз и рта. Я боялся просыпаться, когда та кукла лежала рядом. Страх он крался отовсюду ко мне, как змей, меня он пожирал. И главным источником моих кошмаров была кукла. Я догадался, это она повелевала страхом. И я ей отомстил. Вырвал руки, а вместо них ей вставил птичью лапу. В таком виде она казалась мне смешной, забавной.

– Но зачем? Зачем же эту куклу ты держал в уме?– искренне недоумевал Ив.

– Затем, что меня бояться стали, когда я с куклой той гулял. В детстве я был болезненным и хилым, к тому же, как и ты, я жил в большой семье. А эта кукла вселяла страх в домочадцев, и мне их страх был по душе. Однажды мать