– Папочка, это я, Селена. Ты же помнишь меня? – по щекам потекли слезы, поскольку видеть его в таком состоянии я просто не могла.

Отец смотрел на меня горящим ненавистью взглядом и словно не видел меня. Постояв так с четверть минуты, глядя на него, я повернулась к Драгану.

– А маму? Если с отцом получится? – я проглотила комок в горле, спрашивая это.

– Я поговорил с послом. Он передаст твоей матери письмо от меня и, если она согласится, да и если отец твой выживет, мы поможем и ей. Я разрешил ей приехать сюда. Тогда я верну тебе твоих родителей настолько, насколько это возможно в их случае. А теперь пойдем, не нужно искушать его своим запахом, – кивнул он на отца, по клыкам которого просто рекой текла слюна.

В этот момент отец застонал и прохрипел таким до боли знакомым мне голосом:

– Фон Аргон…

Драган нахмурившись перевел на него взгляд.

– Спасибо тебе…за дочь.

Более он ничего не сказал, лишь с усилием воли оторвался от решетки и вернулся на свою кровать в глубине камеры. Заревев, я прошептала, глядя на его спину:

– Ты главное борись, папа. Ты очень мне нужен!

Спустя пару минут мы уже сидели на кухне у Валдара и пили невероятно вкусный чай, заваренный из непонятных ингредиентов.

– Из чего он? – шмыгая носом спросила я у ведьмака, или фэйри, я даже не знала, как назвать этого странного мужчину в кожаной одежде.

– Из жабьих глаз, мышиных хвостов и пары сушеных васильков, – усмехнулся тот, окинув меня взглядом.

Я скривилась и перевела взгляд на чашку.

– Да шучу я, – засмеялся Валдар. – Это отвар на травах и ягодах. Очень полезный для беременных. Особенно тех, кто носит мальчиков.

Я вмиг посмотрела на него и открыла рот, не зная, что сказать.

– Ну да, будет два малыша. И оба фэйри. С крыльями и все как полагается, – проговорил он спокойно, подмигнув Драгану. – А сейчас извините, но мне нужно отойти на какое-то время. Вы допивайте чай, я потом вас еще угощу кое-чем, – улыбнулся он и вышел из кухни, оставив меня с Драганом наедине.

Я вмиг напряглась от нахождения с ним с глазу на глаз. Драган это видел, поэтому переставил стул и сел напротив меня. Протянув ладонь мне, он проговорил:

– Я не знаю, как можно простить то, что я сделал. Эта женщина, слова и то, как я тебя…, – он с болью опустил глаза. – Если ты приняла решение идти по жизни без меня, я уважаю твой выбор и опускаю тебя. Я дам тебе и детям все и поддержу в любой ситуации, даже ели ты решишь не пускать меня на порог своего дома. Но хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю. Ты – все, что у меня есть. Селена. Ты спасла мне жизнь тогда, щебеча в той кофейне и угощая меня тем лавандовым вареньем, вкус которого навсегда врезался в мою память и ассоциируется с тобой. Только зная, что ты рядом, я согласен терпеть боль от потери крыльев, которая стала моей спутницей до конца моих дней. И мне до жути страшно от мысли, что ты видишь во мне нечто ужасное, то, о чем тогда сказала. Я ничего не боюсь в этой жизни. Но до ужаса, пробирающего меня до мозга костей, страшусь тех твоих слов, брошенных тогда мне. Знаю, что ты хотела бы видеть подле себя более мягкого мужчину, который бы согласовывал с тобой большинство своих решений. Но это не про меня, ведь я считаю, что женщине нет места в некоторых сферах жизни. И это вряд ли изменится. Поэтому, насчет этого я не хочу давать тебе никаких пустых обещаний. Но вот в том, что касается всего остального…Обещаю тебе, что в моей жизни не будет места всему тому, что ты видела вчера. Я совершил страшную ошибку и мне теперь жить с этим. Прошу тебя, прости меня, если можешь. За все. Я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты шла со мной и дальше рука об руку. Я более никогда тебя не обижу, что бы ты мне говорила.

Я слушала его, смотря на протянутую мне ладонь, и во мне все внутри переворачивалось от понимания того, что он правда мне дорог и почему я этого не замечала раньше, не могла дать этому объяснение. Спокойный мягкий взор его с оттенком боли давал понять мне, что он действительно раскаивался в том, что произошло между нами, и этому кошмару более не будет места в нашей жизни. Но чтобы это было действительно так, я прекрасно понимала, что и мне нужно будет начать работать над всем тем, о чем говорила тогда возмущенно Найвара. Прояви я хоть каплю уважения к нему, подари хоть часть той любви, которой он так хотел, я бы не сидела на этой кухне, с отчаянием пытаясь разобраться в том, что нас ждет дальше. Смотря в голубые глаза, в которых было столько едва скрываемой надежды, я в какую-то минуту поняла, что не хочу, чтобы мы были никем друг для друга, и до ужаса боюсь того, что больше не смогу ощутить его теплого дыхания на моей шее в те минуты, когда он обнимает меня во сне. Поняла, что хватит мне думать обо всех вокруг, кроме него самого. А он заслуживал это, как никто другой, и подтверждением этого был мой отец, которого он пытался вернуть мне вопреки всем законам фэйри темных охотников, которые гласили, что вампир, уложивший стольких в землю, не имеет право на второй шанс. А он дал ему этот шанс и сделал это так, чтобы все прошло с наименьшими душевными страданиями с моей стороны, скрыв все от меня. Смотря на сильного, грозного и порой такого жесткого мужчину, я поняла, что он имеет право на понимание, прощение и мою любовь. С этой мыслью я вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь и прислонилась своим лбом к его.

– И ты меня прости, поскольку слова тоже могут ранить порой еще больше, чем поступки. Давай начнем все сначала, я хочу этого не меньше чем ты. Потому, что очень люблю тебя, Драган.

Эпилог.

– Мама, а дедушка сказал, что папа не летает потому, что он очень умный, сильный и обладает огромной властью, а таким фэйри не нужны крылья, поэтому они и отпадают, – трещал старший из близнецов, сидя у меня на коленях и облизывая рожок мороженого.

– Нет, – треснул его по плечу подлетевший брат, – вот бабушка Азалия, она правду сказала, что крыльев нет потому, что он пожертвовал ими в защиту всех, кто живет в нашем государстве.

– Ты чего дерешься? – заревел первый, швырнув в летуна мороженым, которое, попав в крылья, вымазало их липкой жижей. – Скажи мама, кто прав, дедушка или бабушка?

Я усмехнулась, вытирая крылья сына носовым платком.

– Папа Драган, кто правду сказал? Почему у тебя нет крыльев? – ласково посмотрела я на стоявшего у окна мужчину, который с улыбкой наблюдал за нами.

– Почему? Потому, что мама их мне сгрызла во время нашей очередной перепалки, – серьезно проговорил он, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, наблюдая за тем, с каким ужасом на него посмотрели дети.

– Драган, – с упреком проговорила я.

– Да шучу я, конечно, – он подхватил на руки сопящего сына. – И дедушка, и бабушка правы оба. Власть страшная вещь. Она как давать может, так и отбирать. Поэтому, прежде чем принять какое-то решение, сто раз подумайте, чтобы потом ваши дети не задавали вам вопрос, отчего вы не летаете, – с этими словами он поцеловал мальчишек по очереди в макушки и, подтолкнув к дверям, проговорил, – а теперь марш к тете Найваре, она уже заждалась вас в саду. Дайте нам с мамой побыть наедине.