Ко вторнику следующей недели Николай восстановился, а в среду попал на распределение. Они вместе с Ларисой вошли в кабинет и предстали перед комиссией из трех человек. Их собеседование не заняло много времени. Отыскав их фамилии в списках, спросили о согласии ехать в Паневежис. Это значило, что Анзельма Петровна выполнила работу добросовестно и она действительно заинтересована в том, чтобы они приехали на ее завод. Николай ответил, что их туда приглашают, но он бы хотел съездить и посмотреть на месте, как на самом деле там обстоят дела. Поэтому думает в ближайшее время это осуществить. Он спросил, имеют ли они право пересмотреть свое распределение, если им не захочется там работать. Один из членов комиссии сказал, что все возможно, только с этим не следует затягивать. Желательно до конца года определиться и уведомить комиссию в случае несогласия. Когда они прощались, им напомнили, что потом придется уже без всякого их согласия ехать туда, где будут свободные места.

Начало декабря совпало с пришедшей волной холода. Выпал снег, и установилась довольно холодная погода. Лариса случайно зашла в магазин бытовой техники и записалась в очередь на стиральную машину. Пришла домой и рассказала Николаю о своем желании приобрести эту машину. Николай сказал, что это лучше будет сделать уже на месте, когда обустроятся и будет ясно, пригодится ли она вообще. Ведь могло быть так, что ее поставить будет негде. Но Лариса не сдавалась, она напомнила Николаю, что такой возможности, как в Москве, может больше и не быть. Николаю пришлось ей уступить. Через два дня, договорившись с комендантшей, Николай с Виктором разгрузили и поставили в подсобном помещении на первом этаже стиральную машину полуавтомат «Вятка-3М». Смысла тянуть ее на пятый этаж не было – в комнате не нашлось бы для нее места. Кроме того, через три месяца им предстояло съехать.

Седьмого декабря Николай поздним вечером сел в поезд «Москва – Вильнюс» и отправился в первое свое путешествие в Литву. Накануне он позвонил Анзельме Петровне и сообщил, что в понедельник он прибудет к ней на завод. Когда он выезжал из Москвы, температура воздуха была около пятнадцати градусов ниже нуля. В Вильнюсе, когда он вышел из поезда, было значительно теплее. И снега было не так много. Очень удобным оказалось расположение железнодорожного и автобусного вокзалов: достаточно было перейти улицу. Путешествие складывалось очень удачно. Через пятнадцать минут он уже сидел в автобусе, который выезжал в Паневежис.

Николай смотрел на пейзаж за окном и обратил внимание: чем ближе приближались к Паневежису, тем больше рельеф местности напоминал его родину. Лесные массивы, которые были в первой части пути, теперь встречались гораздо реже. Пространство вокруг трассы заполняли поля, разделенные лесополосами или редкими деревеньками. Порой были видны и хутора, состоящие из одного-двух жилых домов и построек хозяйственного назначения. Сразу же угадывались сельскохозяйственные фермы с типовыми постройками, аналогичными для всего Союза, где содержались животные. И как непременный атрибут – водонапорные башни.

Когда въехали в Паневежис, Николай не сразу это понял, потому что это не было похоже на город. Казалось, что их путь пролегает через крупную деревню. Дома, как правило, были деревянные, одноэтажные, но с используемой мансардной частью. Основным цветом фасадов жилых домов был ярко-желтый или, как вариант, песчаный. С такой светлой расцветкой городок не выглядел уныло. А вот вокзал вызывал другое настроение. Это было серое двухэтажное здание с отбитой в отдельных местах штукатуркой и со стенами, сильно загрязненными в нижней части. Вокруг урн для мусора, которые стояли возле каждой площадки для автобусов, валялись окурки и клочки скомканной бумаги. Все говорило о том, что он точно попал на вокзал. Выше трех окон второго этажа он прочел: «Autobusu stotis».

Вокзал был окружен зданиями, и Николаю совершено не было понятно, в каком направлении идти, чтобы попасть на нужную автобусную остановку. В телефонном разговоре Анзельма Петровна объяснила, что ему нужно сесть на шестой номер и на седьмой остановке выйти. Как дополнительный ориентир, она сказала, что ему следует выйти на второй остановке после того, как автобус проедет дорожное кольцо. Николай огляделся по сторонам, стараясь увидеть человека, который походил на местного и знал бы город.

– Извините, – обратился он к мужчине, который не спеша прогуливался на перроне и своим поведением подсказывал Николаю, что он кого-то ожидает. – Мне нужно доехать до кабельного завода, знаю, что туда идет шестой автобус, но где остановка – не знаю. Вы не подскажете?

– Здесь недалеко. Идите вот туда, – сказал он с сильным акцентом и рукой указал направление. – Завернете за угол, там выйдете на улицу, а потом можно идти налево или направо. Мне кажется, там одинаковое расстояние до остановок.

– Спасибо! Понял.

Николай бодро двинулся в указанном мужчиной направлении. Подойдя к остановке, он обратился к женщине, стоящей несколько поодаль от других ожидающих.

– Здравствуйте! Извините, правильно я попал? Доеду ли отсюда до кабельного завода?

– Доедешь, – сказала она, холодно взглянув на него, и отвернулась.

Николай подумал, что она, видно, была в не настроении, что так ответила ему. А на ты разговаривает из-за плохого знания русского языка. В подошедший шестой автобус сели почти все ожидавшие, в том числе и та женщина. Водитель объявлял остановки, и Николай вслушивался, стараясь уловить слово «кабель», но так и не услышал. Не было и транспортного кольца, хотя он уже насчитал более шести остановок. Автобус почти опустел, стало заметно, что он выезжал на окраину города. Женщина, к которой он обратился на остановке, еще ехала. Превозмогая робость, Николай осмелился и еще раз обратился к ней:

– Извините, так когда будет кабельный завод?

– Не знаю! – ответила она так злобно, что Николай опешил. В это время автобус остановился, и она выскочила из него. Николай пошел к кабине водителя.

– Скажите, пожалуйста, когда будет кабельный завод? – обратился Николай.

– О-о-о! Это в другой стороне маршрута, – сказал водитель. – Следующая будет конечная, я минут пять постою и поеду обратно.

– Спасибо! Зачем меня та баба обманула? – Николай спросил скорее себя, чем водителя.

Взглядом он провожал ту женщину, которая быстрой походкой направлялась к какому-то промышленному зданию. Водитель ничего не ответил, лишь пожал плечами, включил поворот и начал движение. Николай ехал обратно, усевшись на переднем сиденье, рассчитывая на то, что водитель подскажет, когда ему выходить. Он невольно думал о том, что с ним произошло. Не смертельно, но обидно, хотя это не было для него новостью. О таких случаях он слышал от самой Ларисы. Она ему рассказывала, что в Прибалтике так поступают, если обращаешься на русском языке. Теперь он сам столкнулся с такой ситуацией и не понимал, что за радость должна быть у той чокнутой женщины от того, что она обманула его? Он поставил себя на ее место и попытался представить, какие такие приятные чувства испытает, если он поступит таким образом. Но ему ничего не представлялось и ничего не ощущалось. И он плюнул на это, подумав только одно: дура-баба.