женщину, сидевшую за соседним столиком в греческом ресторане.

— Я впечатлена, — сказала она, однако ее поза и выражение лица изобличали ложь. — Должна признаться, вы не из робких, господин Айзенберг. Не ожидала, что у вас хватит мужества для очередной встречи после всего, что между нами произошло. Ваша ассистентка, кстати, — довольно посредственная актриса. Я сразу заметила, что она подслушивала наш разговор в ресторане. Не очень красиво с вашей стороны, господин главный комиссар, так пользоваться доверием женщины. Но вы меня разочаровали не только в этом.

— Если вы знали, что я вас подслушиваю, — сказала Морани, усевшись, — то почему в итоге заявили, что главный комиссар Айзенберг приставал к вам?

Гильберт сохраняла внешнее хладнокровие.

— Почему вы лжете? — ответила она вопросом на вопрос. — Почему вы покрываете своего начальника? Он что, вам голову вскружил, дорогуша? Должна признать, он довольно импозантен. Но не староват ли для вас?

Вместо ответа Морани сделала запись в блокноте. Они договорились ни в коем случае не поддаваться на провокации Гильберт, как бы сильно ни захотелось ей ответить.

— Вернемся к делу, — сказал Айзенберг как можно более спокойно. — Нам известно, что в вашем институте был разработан секретный вирус. Этот вирус распространился по всему миру через Интернет и вывел из строя компьютеры во многих странах, что вызвало миллиардный ущерб. Однако нам неизвестно, кто ваш заказчик. Если вы не хотите нести ответственность за причиненный ущерб в одиночку, то вам стоит сейчас назвать его имя.

Гильберт звонко засмеялась.

— Какая интересная сказка, господин главный комиссар! Вам имеет смысл писать романы, — сказала она, и ее улыбка исчезла. — Отправьте своих специалистов в мой институт. Проверьте наши компьютеры. Опросите моих сотрудников. Вы не найдете и следа своего загадочного вируса. Простите, господин Айзенберг, но даже ваши коллеги не верят в правдивость этой жалкой истории.

Хинтце и Кох смущенно потупили взгляд.

— Ваши уловки вам не помогут, — вмешался Варнхольт. — И уж тем более попытка вымазать грязью нашего шефа. Вы считаете себя умнее нас. Но никому не под силу соорудить такую башню из вранья и не допустить ни одной ошибки.

Айзенбергу показалось, что при упоминании незаурядности ее ума по лицу Регины Гильберт скользнула тень. Но уже в следующий миг идеально накрашенные губы растянулись в самодовольной улыбке.

— Тогда покажите мне мою, как вы утверждаете, «строительную» ошибку. На самом деле это вы ошибаетесь, пытаясь обвинить меня в убийстве моего лучшего специалиста и в глобальном теракте. И все это для того, чтобы скрыть тот факт, что ваш начальник нарушил должностные предписания, пытаясь соблазнить свидетельницу. Должно быть, вы тут все им весьма очарованы.

— Да, мы любим нашего шефа, — сказал Варнхольт, — потому что он нас уважает. Держу пари, ваши сотрудники не могут похвастаться тем же.

— Довольно, — вмешался Хинтце. — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать стиль руководства госпожи доктора Гильберт. Если у вас есть конкретные доказательства ее вины, то представьте их. Если нет, то я прекращаю этот унизительный допрос, и мы с вами поговорим о вашем поведении по отношению к свидетельнице, господин главный комиссар.

Айзенберг молча вознегодовал. Как он мог вести допрос подозреваемой в убийстве, если руководитель БУУП с самого начала был на ее стороне? Наверное, она и ему голову вскружила. Полным мольбы о помощи взглядом он посмотрел на Клаудию Морани, которая сидела, как всегда в минуты глубоких раздумий, с наморщенным лбом.

— Поддерживаете ли вы контакт с Федеральной разведывательной службой? — спросила она.

— Да, — ответила Гильберт незамедлительно. — Они регулярно устраивают нам проверки безопасности. Ведь мы входим в число мировых ведущих центров в своей области и являемся привлекательным объектом для промышленного шпионажа.

— Были ли попытки?

— До сих пор нам удавалось отразить все атаки на нашу систему извне.

— Почему вы в этом так уверены? — спросил Варнхольт.

Она вяло улыбнулась.

— Конечно же, стопроцентной гарантии безопасности быть не может. Но если бы шпионам удалось украсть наши технологии, мы бы это заметили, тогда наши конкуренты не отставали бы от нас настолько, насколько сейчас.

— В вашем институте компьютеры тоже пострадали? — допытывался Варнхольт.

— О чем вы?

— Большая часть глобальной IT-инфраструктуры испытывает сейчас колоссальные сложности, неужели они вас не затронули?

— Разумеется, нет. У нас не было сбоя в работе системы. Как я уже говорила, мы прекрасно защищены.

— Однозначно лучше, чем мы тут в БУУП, — сказал Хинтце. — Я пришлю своих ребят к вам, госпожа доктор Гильберт. Им есть чему поучиться. Вы задали свои вопросы, господин Варнхольт?

— У меня есть один, — вмешалась Морани. — Вальтер Меллек, по всей вероятности, был основной движущей силой в вашем институте. Как вы сейчас работаете, когда его больше нет?

— Что именно вы хотите знать? — спросила Гильберт.

— Как вы намерены сохранить свое лидерство в международных рейтингах без своего самого талантливого исследователя?

— Какое это имеет отношение к делу? — поинтересовался Хинтце.

Айзенберг тоже хотел бы знать, почему Морани задала этот вопрос.

— Вполне возможно, что Меллек был убит, чтобы ослабить ИИИ. Без него институт вряд ли сможет удержаться в международной элите.

— Что за глупость! — возмутилась Гильберт. — Вальтер был хорошим разработчиком, но не был незаменимым!

— И кто же его заменит?

— Я буду временно руководить его отделом, пока мы не найдем человека.

— Вы? — спросила Морани с видимым изумлением, чем удивила Айзенберга.

Его сотрудница крайне редко проявляла живые эмоции.

— Я основала институт, — сказала Гильберт с раздражением. — И моя квалифицированность не хуже, чем у Вальтера Меллека!

— Не хуже? — спросила Морани скептическим тоном.

— Какие у вас могут быть сомнения? Вы же совсем не разбираетесь в том, чем мы занимаемся!

— Пока что ваша миссия заключалась в руководстве институтом, принятии коммерческих решений и поиске новых заказчиков, не так ли? С содержательной стороной разработок вы дела практически не имели. Было бы очень странно, если бы вы на самом деле подробно разбирались в работе Меллека.

— Что вы себе позволяете!

— Госпожа Морани, я бы попросил вас быть повежливее, — вмешался Хинтце. — Госпожа доктор Гильберт все-таки является одной из самых умных женщин Германии.

— Неужели?

— Вы действительно ставите под сомнение мои умственные способности? — спросила Гильберт.

— Каков корень третьей степени из 2154?

— Что, извините?

— Каков корень третьей степени из 2154? — повторила вопрос Морани.

— Что это значит? Я здесь не для того, чтобы решать задачки!

— Я приношу вам свои извинения, госпожа доктор Гильберт, — сказал Хинтце. — Я полагал, что коллеги хотели задать вам конкретные вопросы по делу. Я сейчас же прекращу этот цирк.

— Почему вы не хотите дать ответ на такой простой вопрос? — перебил его Варнхольт. — Вы ведь вроде гениальный