резы мне были не страшны, шкуры магически изменённых зверей меня защитили.

Я прорвался!

Подбежал к хрустальной башне, в стене открылся проход, и я туда нырнул.

— Парень, ты молодец, я и предположить не мог, что тебе окажут столь мощное сопротивление. Но ты прорвался, это главное! Расскажи о себе. Кто ты, откуда.

— Уважаемый Гудвин, или Ваше Могущество, я жутко устал, даже языком тяжело ворочать. Вы ведь великий волшебник. Просто посмотрите мою память.

— Ты отключи подавители магии.

Я это сделал, старик наложил руки мне на голову, и через несколько минут тяжело вздохнул.

— Странник, значит. Из мира без магии, а как прекрасно приспособился! Просто молодец! А теперь, давай вместе со мной геройски погибнем!

— Если можно, я пешком постою. Это у нас так говорят, в ответ на глупость. Я мечтал сделать всё возможное, чтобы Мия была счастлива. А после смерти уже ничего не сделаешь.

— Действительно жаль невесту вдовой оставлять! Но тут всё очень обострилось. Видишь? — он повёл рукой и стены башни стали прозрачными.

А за стенами творились страшные вещи. Все, кто мог ходить, таскали тельца хорхаров, и их было очень много, наверное, несколько тысяч. Их всех размещали вокруг башни.

— Блин, в вулкан бы их всех сбросить! — это я размечтался.

— Хорошо, что они раньше не додумались до такого. Если они все ударят одновременно, они меня убьют. Я уже слаб, а они сильные менталисты. У нас с тобой единственный шанс, это убить их всех прямо сейчас, пока они ещё не образовали замкнутый круг. Но мне четырёх камней не хватит, извини парень, но раз уж взялся планету спасать, надо идти до конца.

Жаль, много чего жаль, жаль, что мало пожил и мало сделал, жаль коня, который остался в предгорьях и, наверное, без меня погибнет, жаль матушку, очень жаль, что Мия будет переживать.

Я подал Старому волшебнику узелок с четырьмя камнями, расстегнул камзол и рубашку, заголил правую сторону груди.

— Вот здесь, под ключицей.

— А как же ты без магии жить будешь? Да, достойные ученики растут, — произнёс старый маг, и дикая боль пронзила моё тело.

Что-то мокрое и тёплое ползало по моему лицу. С огромным трудом открыл глаза. Это Батыр лижет моё лицо, чем и привёл меня в сознание. А я умираю, я вижу огромную дыру или яму в моём теле. Крови, правда, нет, но торчат кости, какие-то жилы, куски мяса. Больно ли мне? Представьте себе, что вам какой-нибудь орган вырвали, не вырезали, а просто вырвали и без всякого наркоза. Боль такая, что сознание просто куда-то отодвинулось, иначе я бы сошёл с ума.

И ради чего всё это? Ах, да меня попросила красивая женщина, всё из-за них, женщин. Внутри своего сознания кричу:

— «Мария! Ты меня слышишь!»

— «Я не Мария, я Роза».

— «Мне уже всё равно. Планету освободили. Дед погиб, я тоже сейчас сдохну!»

— «Нет! Нет! Где вы? Кто-нибудь рядом есть?»

— «Рядом Батыр, мой конь и мы в предгорьях, в зелёной долине треугольником», — и я отключился.

Сознание выплывало из тумана, сильно болела голова. Блин, кость, а так болит! А если были бы мозги, наверное, воспаление было бы?

Кто-то обтирает мне лицо, опять Батыр? Пытаюсь открыть глаза. С трудом их приоткрываю, они сами закрываются и слезятся от яркого света.

— Больной, вставайте, вам пора на укол! — молодой звонкий голос.

— Какой укол он еле живой? — это матушка в панике.

— Не бойтесь, это у нас с ним свой разговор, он меня отлично понял!

— Здравствуйте Роза, — еле слышно шепчу, весело и громко не получается.

Но меня услышали. Начинается какая-то суета. Обтирание, меня поят какой-то кислятиной, притеняют окно, и я могу приоткрыть глаза.

— А как вы узнали, что это я, вы ведь не видели меня раньше?

— У нас в семье никто не язвит, никто и никогда, ага!

На это утверждение Роза весело смеётся, настолько заразительно, что и матушка улыбается, хотя шутки не поняла.

— Роза, а Гудвин точно умер? — видя непонимание на лицах присутствующих, добавляю.

— Тот старый волшебник, маг, который закрыл планету.

— Недалеко от того места, где тебя нашли в горах была обнаружена странная аномалия. Целая долина превратилась в озеро расплавленного камня. Когда оно остыло, на каменной стене над озером была обнаружена надпись большими буквами: «ГВУ». Что это значит?

— Гудвин, Великий и Ужасный. Разумный, который спас мир от хорхаров и, ради этого, сидел с ними вместе в той долине пятьсот лет, представляешь? Это великий подвиг. Я требую, чтобы ему там поставили памятник. Образ старика возьми из моей памяти, а сюжет памятника придумаете с сестрой.

— Всё-то вы знаете, Михаил Александрович.

— Нет, я всего лишь ученик Гудвина, Мики ля Витур, который остался без магии.

— Я уверена, что вы поправитесь.

— Эх, Роза, я был почти волшебником, а теперь, в лучшем случае, маг с заёмным источником.

— Ой, Михаил Александрович, вы не прибедняйтесь, а то я своего папу не знаю! Ещё всю планету на уши поставите. Вы только в Марию не влюбляйтесь, у вас замечательная невеста, её и любите. А то, знаю я вас, Александровичей!

— Тогда пусть ваша мама сюда не приезжает.

— Даже так? Ох, как у вас всё сложно!

— Вещие сны, это такая штука, непредсказуемая.

— Ладно, мне пора. У вас, конечно, повреждены энергоканалы, они же все были завязаны на то, что удалили. Нужно время, чтобы они снова проросли и соединились в единую систему. Просто нужно подождать полгода, год. Поживите без подвигов, или тоже не умеете?

— Да мы, даже, крестиком …

— Знаю, знаю, но мне действительно пора, выздоравливайте.

Она целует меня в щеку и уходит. Матушка поит меня каким-то травяным настоем, и я снова засыпаю.

Постельный режим я соблюдал целую неделю. Я, конечно, пытался вставать, но была такая сильная слабость, что сразу кружилась голова, и, чтобы не упасть, приходилось ложиться обратно на кровать.

Если даже магия целителей той высокоразвитой цивилизации, от которой приходила Роза, не может меня быстро восстановить, значит, повреждения организма имеют глубинный характер. Роза сказала подождать полгода. И что же будет через полгода? Я полностью восстановлюсь, за исключением того, что во мне не будет Сердца Виверны? Или я буду просто физически здоров?

Через неделю я стал вставать с кровати, и тихонечко выходить в парк перед домом. Как старый и больной дед. Даже на Земле, в свои семьдесят лет, я не чувствовал себя таким немощным!

Ни о каком магическом оперировании речь вообще не шла! Я абсолютно не имел магических сил, магическое зрение