шесть, были выплавлены три буквы: «ГВУ». А под скалой стояла хрустальная часовня. По крайней мере, она выглядела, как хрустальная. На четырёх колоннах был установлен купол с остроконечным шпилем. Внутри этой часовни стояли две скульптуры. Молодой воин, в разорванной на груди рубахе, вырвал собственное сердце, и протянул его старцу. Старец, в одеждах древнего мага, держал в поднятой руке четыре сияющих шара, и протягивал руку за пылающим сердцем молодого воина. На мемориальной доске, закреплённой рядом, на языке Древних было написано: «Здесь приняли последний бой с врагами всех разумных — хорхарами — волшебник Гудвин, Великий и Ужасный, и его ученик Мики ля Витур». Ниже тот же текст был написан мелким шрифтом на современном языке этого мира. Я постарался загородить от Луи нижнюю часть текста, перевёл ему ту часть, где говорилось про древнего мага, и мы пошли в обратный путь. Уже уходя, я, поддавшись какому-то интуитивному позыву, погладил рукой часть скульптуры, изображавшую сердце молодого воина. При этом меня словно пронзила какая-то молния, и мне стало как-то нехорошо, головокружение, и тошнота, как будто у меня опять сотрясение мозга. Не чему там сотрясаться! Был бы мозг, не стал бы я хвататься за неизвестно что! Пока дошли до края площади, меня отпустило, снова стал чувствовать себя нормально. Мы постояли на краю, стараясь запечатлеть в памяти, всё то, что мы тут видели, и мы стали спускаться в долину. В середине следующего дня мы попали в объятия Арнольда. Он накормил нас кашей, и потребовал подробный рассказ. Я предложил Луи отдуваться за двоих, а сам забрался в шатёр и проспал до следующего утра. Утром мы выдвинулись вверх по долине к той скале, где я прятал свои вещи. Они были в целостности, и, загрузив откопанные чересседельные сумки на Батыра, я скомандовал возвращение. Через неделю мы въезжали в нашу усадьбу. Поскольку перед отъездом Арнольд привёз жену сюда, нас встречали матушка и Розана. И только тут я заметил, что они обе в положении, то есть ждут детей.

Будучи в состоянии некоторого абстрагирования от всех своих проблем, но, радуясь тому, что мои близкие люди устроили свою жизнь, и скоро будут совсем счастливы в своих семьях, я вытащил из своей чересседельной сумки две шкуры зурганов и протянул их женщинам.

— Матушка, Розана, правильно ли я понимаю, что в обеих семьях ожидается пополнение.

Обе женщины мило покраснели. Ну ладно матушка краснеет, она старше, обычно в таком возрасте уже ждут внуков, а не детей, а Розане что краснеть?

— Мы вам привезли гостинцы от старого мага. От всей души поздравляю вас, и желаю здоровья вам, и будущим детям. Примите от меня в подарок вот эти шкурки, сшейте из них тёплые накидки с учётом того, что к наступлению холодной погоды вы обе ещё поправитесь, пополнеете. А эти шкуры они хорошо влияют на здоровье, так что не храните их в сундуках, а обязательно носите.

Что тут началось! Арнольд понял, что это за шкуры, и описал их свойства, а заодно и цену в двести золотых за каждую. Женщины начали отказываться, мол, у тебя будет невеста, вот ей и подаришь! Я стоял, улыбался и просто смотрел на них. Да, это не купец Ферор Долина, тот бы отказываться не стал! Как хорошо, среди родных и близких!

— Мики, ты нас не слушаешь! Ты хоть слышишь, что мы тебе говорим?

— Матушка, конечно, я слышу, а вы слышали, что я сказал? Я сказал, что это подарок вам и будущим детям. Давайте накрывайте на стол только не сразу, через час. Мы с мужчинами, поставим коней, умоемся с дороги, приведём себя в порядок, и выйдем к столу. А там вы нас будете пытать и мучать расспросами. А пока готовьте еду, вино, и свои вопросы.

В усадьбе был конюх, но мы ему отдали только вьючных лошадей, а своих коней мыли и ставили в конюшню сами. После этого, мы все трое помылись в моечной. Это здесь что-то типа бани, только, без парилки. И, наконец, чистые, довольные, хотя и уставшие, мы вышли к столу. Женщины расстарались, и стол был накрыт, как к большому празднику.

— Мужики, вам напиваться нельзя, у вас жены, они ждут нежности и ласки, а вот я могу нажраться до состояния «встречаемся под столом»!

Все дружно посмеялись, и действительно, мужчины «притормаживали» употребление вина, а мне добросовестно подливали в мой бокал. Я уже основательно захмелел, и меня отправили спать. А за столом, Луи живописно рассказывал о том, что мы видели на Площади Великого Гудвина. А что, мне это название тоже понравилось. Теперь везде буду говорить эту фразу, а если придётся, то и напишу. Пусть это название закрепится в умах людей, что Гудвин был Великим. И не надо напоминать, что для кое-кого он был ещё и Ужасным.

Когда я стал уже засыпать, меня пронзила мысль. Как там я раньше говорил: «Мысль ударила в голову. От удара я потерял сознание». На это раз от такого удара я протрезвел. Дело в том, что я достал шкуры из Сумки путешественника. Человек, полностью лишённый магического дара, этого сделать не может по определению, потому, что, при преобразовании размеров и массы предметов при извлечении их из Сумки, нужно потратить магическую энергию.

Попытался увидеть свой источник, нет, не вижу. Внутренние накопители, тоже не вижу. Встал, достал из студенческой котомки накопитель в виде перстня, нет, не вижу я в нём магическую энергию. Стоп! А как я его достал, моя студенческая котомка, это же тоже Сумка путешественника? Нет не понятно!

В мире Земли была такая шутка: «Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. Так и ходишь, как оплёванный». А ещё я был «не совсем трезв», поэтому я очень уверенно признал за собой всякие выдающиеся заслуги, и решил их обсудить с достойным человеком. А кто у нас достойный, это только богини! Ну, или те, кто к ним приближается.

Короче говоря, лёг я на кровать и мысленно обратился в астрал. Эх, как меня пьяного понесло. Я ведь и значения этого слова толком не знаю, а туда же.

— «Уважаемая Роза! Если вы сейчас не спите, и не очень заняты, не могли бы вы пообщаться с нетрезвым героем?»

— «Не люблю нетрезвых! Но пока кормлю ребёнка, могу и пообщаться», — потом добавила.

— «А с чего вдруг вы напились, что за причина? Князь, вот, у нас никогда не напивается!»

— «Да, много тут всего, но это не попытка от