Я сердито сжимаю губы, но ничего не говорю и вылезаю из кровати. Я не позволю Люку увидеть грязь, которой заросла моя комната за последние сутки. У меня еще осталось какое-то самоуважение. Ну или хотя бы его часть, потому что я спускаюсь по лестнице как была – в старой заношенной пижаме. Не говоря уже о том, что у меня растрепанные волосы и дырка на носке.

Люк сидит в гостиной. Когда я спускаюсь, он тут же встает. Я складываю руки на груди.

– Привет, – говорит он. – Мы можем поговорить на улице?

Я молчу, но он все же идет к двери. Когда мы оказываемся на крыльце, он запускает пальцы в волосы.

– Мне не нужно было… В пятницу вечером… Я идиот, – вздыхает он. – Я согласился прийти к озеру, потому что думал, что готов. Я думал, я смогу это сделать, смогу снова туда вернуться. Но по мере того как подходило время, я начал нервничать и в итоге напился.

В общем, – продолжает он. – Все, что я тебе там наговорил… Мне очень жаль.

– Пожалуйста, не лги мне, – прошу я.

– Не лгать? – озадаченно переспрашивает он.

– Тебе не жаль. Ты хотел сказать мне эти слова почти целый год. В пятницу тебе наконец хватило искренности их произнести.

Он качает головой.

– Неправда.

– Правда, Люк. Я видела, как ты смотрел на меня на похоронах. Я видела, как ты смотрел на меня, когда мы впервые встретились этим летом.

– А как я смотрю на тебя сейчас?

– Сейчас?

– Да, – произносит он, подходя ко мне на шаг ближе.

Он прав. В его взгляде больше нет отвращения. У Люка, стоящего передо мной, печальные, полные отчаянья глаза. Но как он может чувствовать ко мне хоть что-то, кроме гнева, после того что я наделала?

– Сначала мне было больно находиться рядом с тобой. Я не мог даже на тебя взглянуть, – признается он. – Но последние несколько недель… Я не был так счастлив… после Ро. Я вспоминаю все то хорошее, что у нас было. Все счастливые моменты.

– Так значит, теперь у нас все хорошо? – шиплю я, потому что понимаю, что это не может быть правдой, и хочу, чтобы Люк был честен со мной. Чтобы он был честен с собой.

– Нет, Джесси, у нас не все хорошо, – произносит он. – Но как ты объяснишь то, что мы чувствуем, когда мы вместе?

Вместе.

Как я объясню то, что мы чувствуем, когда мы вместе?

От этого слова у меня замирает сердце, но я только пожимаю плечами.

– Возможно, я тебя завожу или что-нибудь в таком духе. Поэтому тебе становится сложнее на меня злиться.

– Ты меня заводишь? – переспрашивает он. – Ты думаешь, это все, что я к тебе чувствую?

– Я убила твоего брата, Люк.

– Ты не убивала… – Он качает головой, не в силах поднять на меня взгляд.

– Он погиб из-за меня. – Мне впервые хватает честности признаться в этом кому-нибудь, кроме себя. – Из-за меня ты сел в машину и уехал, из-за меня он помчался за тобой, из-за меня у него не было с собой телефона. Это все из-за меня, Люк. Это моя вина.

Мой голос срывается, а по щекам текут слезы.

Он молчит. Он даже не может это отрицать.

– Но ты не хотела… – начинает он, но я не намерена это выслушивать.

– Скажи, что последние девять месяцев ты не думал ровно то же самое. Скажи, что ты не ненавидел меня все это время. Скажи, что не ненавидишь меня сейчас.

– Я… – Он не может произнести ни слова.

– Я не дурочка, Люк. Пусть у меня не такой гениальный интеллект, как у тебя, но я не дурочка. Я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты привел меня к Мэл, чтобы причинить мне боль. По крайней мере, это была одна из причин. Ты хотел, чтобы я видела, как она умирает. Ты думаешь, что я это заслужила после всего того, что совершила.

Люк смотрит на меня и молчит.

– Скажи, что я не права.

– Может быть, я… возможно, я хотел этого сначала. Но сейчас – нет.

– Почему же, Люк? Я по-прежнему тот же самый человек. Я все разрушила. Хочешь сказать, что, раз мы поцеловались, теперь все наладится? Мы оба знаем, что это неправда.

– Я не буду отрицать, что злился, – говорит Люк, сжав зубы.

Я вижу: я заставила его выпустить наружу то, что он долго держал в себе. Сейчас он скажет мне правду.

– Я злился и до сих пор злюсь. Потому что мой младший брат умер. Его больше нет, понимаешь?

Его голос срывается, а на глазах выступают слезы.

– И когда он погиб, мы были в ссоре из-за девушки.

Эти слова причиняют мне боль. Я – просто девушка. Какая-то девушка.

Не часть их семьи, не их человек, как когда-то давным-давно называла меня Мэл.

Я обычная девушка.

– Он, наверное, думал, что я его ненавижу, – говорит Люк. – И я правда его ненавидел. Было мгновение, когда я ненавидел его всей душой. Он отнял тебя у меня. Он трахал тебя перед самым моим носом.

– Мы никогда…

– Но я этого не знал. Я вижу вас в воде – и что еще мне остается думать? – говорит он. – Но это все началось задолго до того вечера. Наши отношения портились уже не один месяц, может быть, даже не один год. И это происходило из-за тебя.

Но потом случились мы. Ты поцеловала меня, и мне понравилось. А знаешь, что хуже всего? Я, черт возьми, знал. Я знал, что он к тебе испытывает.

Я растерянно моргаю.

Нет. Такого не может быть.

– Возможно, я все понял даже раньше, чем он. Вот почему в тот самый первый вечер я не поцеловал тебя в ответ. Помнишь, какую херню я нес про то, что хочу быть хорошим человеком? Это все чушь. Я был худшим человеком на свете и понимал это.

Он смотрит на меня.

– Но, господи, как же мне хотелось быть с тобой! Я постоянно думал о тебе, все время о тебе мечтал. И в конце концов сломался. Я должен был с тобой поговорить.

Я продолжаю моргать, не зная, как реагировать на его слова.

– Поэтому, когда ты говоришь всю эту ерунду про то, что ты во всем виновата и что из-за тебя…

– Это правда произошло из-за меня! Ты сам только что это сказал!

– Ты – только одна из причин. Другая гребаная причина, – кричит он, – это я. Он погиб из-за меня.

Я качаю головой.

– Ты сама понимаешь, что я прав. Что, если бы я не украл у него девушку? Этого дерьма не случилось бы. Что, если бы я не приехал на его вечеринку или приехал бы на нее вовремя, а не повел себя как тупой эгоист? Этого дерьма не случилось бы. Что, если бы я увидел вас вдвоем и принял тот факт, что ты всегда принадлежала ему? Этого дерьма не случилось бы.