Но какую?

– Пиво замечательное. – Гатов наконец-то сделал глоток. – Так умеют варить только в Ожерелье.

– Нет, так его варят везде, где любят пиво. – Жо с видимым удовольствием ополовинил кружку и жестом велел официанту заменить её на другую, со свежим напитком. – Рыба тоже местная, речная. Раньше в Одекке не жалели соли для её приготовления и получалась сухая, как слёзы галанита, и омерзительно солёная дрянь, которую можно было жрать – именно жрать! – только на спор. В итоге я научил их нормальному способу приготовления, и теперь, закусывая пиво, я чувствую не только соль, но и вкус рыбы. Очень, надо отметить, достойный.

– Вы говорите так, словно до вашего появления одеккиты были сущими… – Каронимо внезапно сообразил, что увлёкся, сбился и замер, не зная, как продолжить.

– Они и сейчас звери, – усмехнулся ничуть не обидевшийся Жо. – Я требую от них порядка и соблюдения законов, их нутро жаждет крови и бесчинств. Чтобы ужиться, нам приходится идти на компромисс. Всем нам.

Тем временем на площади начали собираться люди. Не праздношатающиеся гуляки, вылезшие под вечер в центр города, а люди, явно пришедшие с некой конкретной целью, люди, чего-то ждущие: одинокие и парочки, семьи с детьми и весёлые компании молодежи… Знакомые кивали друг другу, обменивались шуточками, объединялись в небольшие толпы. Кто успел – занял места за столиками, другие принесли с собой легкие стулья и даже столики, на которые выставили домашнюю снедь. Открылся первый бочонок пива, у ограды церковного кладбища играли в три гитары…

– Что происходит? – осведомился Павел.

– Компромисс, – сухо ответил Жо. – Тот самый компромисс, о котором я только что говорил.

– Не соблаговолите уточнить?

– Пожалуйста, – вежливо ответил майор, взглянув на карманные часы. При открытии они сыграли вступление из «Трабардины», то есть, скорее всего, золотой аксессуар военного изготовили анданские мастера, а значит, стоил он весьма дорого. – Для понимания ситуации вам необходимо знать, что Одекки не всегда была трибердийской. Семнадцать лет назад Его превосходительство освободил эти земли от кошмарного мритского владычества.

– Границу выпрямляли? – понимающе осведомился Бааламестре.

– Служили в армии? – вопросом на вопрос ответил военный.

– Частенько обучаю панцирников разным премудростям, – не растерялся Каронимо. – Так что с понятием «выпрямление границ» знаком не понаслышке.

– Да просто возможность появилась, – рассмеялся Жо. – В Мритии в очередной раз сменился губернатор, и Его превосходительство воспользовался обстоятельствами.

– Он у вас молодец.

– Знаю. – Майор помолчал, возможно, вознося короткую молитву за здоровье повелителя, а возможно – глотая пиво, после чего продолжил: – Как вы понимаете, не все жители Одекки оценили благородный жест Его превосходительства, протянувшего им руку помощи. Большинство, естественно, с радостью встретило кнехтов и с благодарностью влилось в ряды счастливых жителей Трибердии, но некоторые роптали и тем раздражали остальных. То есть – большинство.

Комендант вновь отпил половину и вновь потребовал сменить кружку.

– Я догадываюсь, что было дальше, – негромко произнёс Павел.

– Нет, не догадываетесь, – ровно произнёс Жо. – Армия не принимала участия в тех событиях. Даю слово. Если, конечно, вы готовы на него положиться.

– Вам нет нужды лгать мне.

– Вот именно. – Ещё одна пауза, во время которой официант сменил кружку. Продолжил майор после того, как служитель отошёл: – Первый погром организовали сами одеккиты, по собственной инициативе, можно сказать – от души. Решив продемонстрировать Его превосходительству свою любовь и преданность, они вывели на площадь примерно сотню ропщущих, зачитали им приговор муниципалитета и насмерть забили ногами и палками. Сосед втаптывал в мостовую соседа, ученики – учителя, пьяницы – владельца трактира, а женщины… Да, мой уважаемый инопланетник, женщины тоже принимали участие в том безумстве – они добивали раненых. Без жалости. – На мгновение серые глаза майора сделались холодными и безжизненными, похожими на две капли ртути, и Гатов понял, что Жо вспоминает. Жо видел всё, о чём рассказывает. – Я решил, что инцидент исчерпан, но через неделю погром повторился. Они снова нашли недовольных и снова вывели их на площадь.

– Людям понравилась кровь…

– Она сильно ударяет в голову.

Несколько мгновений мужчины разглядывали собирающихся на площадь одеккитов: поющих и выпивающих, смеющихся, гомонящих и молчаливо ожидающих начала. Таких обыкновенных. Таких кровожадных. Несколько мгновений Павел пытался убедить себя, что видит людей, после чего вернулся к разговору:

– Что вы сделали?

– Начал искать компромисс, поскольку ситуация ухудшалась на глазах, – почти сразу ответил Жо. Почему он решил открыться случайному инопланетнику, оставалось загадкой, но факт есть факт: экскурсия по городу вылилась в неожиданную исповедь. – «Активисты» – так одеккиты называли любителей убивать – начали формировать отряды…

– «Свободные сотни»?

– Нет, отряды самообороны. Свободяне – мобильные бандиты, они не сидят на месте, а я говорю о карателях и палачах, выезжающих «проверять сигналы с мест»… Вы не представляете, сколько доносов стали писать одеккиты. На соседей, на друзей, на родственников, на тех, кому завидовали, кого не любили… А когда я объявил, что запрещаю военным расследовать анонимные доносы, их стали адресовать в штаб самообороны. Косой взгляд, случайно оброненное слово, детская обида – всё могло стать поводом для ареста и казни.

– А отменить самооборону вы уже не могли.

– Пришлось бы их перебить.

– Они всё равно ничего, кроме погромов, не производили, – заметил Гатов. – Бесполезные нахлебники.

– Какой вы жестокий, – тихонько рассмеялся Жо.

– Нет! – возмутился Павел.

– Знаю, что нет, – мгновенно согласился майор. – Просто эмоции мешают вам смотреть на ситуацию хладнокровно, вы видите исключительно убийц, а я – бывших плотников, рыбаков, каменщиков, лесорубов… В общем, полезных членов общества, которых было не поздно образумить. Не всех, конечно, но большинство.

– Вы серьёзно? – Теперь учёный смотрел на военного совсем другими глазами.

– Серьёзно, – кивнул тот. – Я предложил одеккитам зрелищные массовые казни, планируя плавно заменить ими неконтролируемое насилие, выгодное исключительно верхушке самообороны. Командир отряда дураком не был, понял, чем всё закончится, но предпринять ничего не успел: погиб от руки подлого мритского наймита.

– И вы с тех пор…

– И я с тех пор каждый месяц устраиваю в городе свой вариант карнавала.

– Останавливать не пробовали?

– Попробовал через год, – рассказал Жо. – Но местные уже на следующий день линчевали рыбака, в шутку ляпнувшего, что раньше рыба была жирнее.