— Несколько раз. С родителями на водах, жил у родственников в Кенигсберге…

— Крайний раз когда?

Петр Иванович себя выдал. Немного — но выдал. Слово «крайний» — используют авиаторы, использование слово «последний» является табу. Последний полет — это тот, из которого не вернулись…

— Два года назад. Принимал новую технику.

— Вам знакома структура Люфтваффе? Кто такие «метеорологи»?

— Конечно. Метеорологи — специальная группа наземных действий, входит в состав стратегического командования люфтваффе. В нее входят опытные десантники, специалисты по выживанию в экстремальных условиях. Их забрасывают с парашютом в глубокий тыл противника с целью наблюдения за метеорологической обстановкой в районе цели, разведки и обозначения целей, оказания помощи сбитым экипажам, и даже организации промежуточных аэродромов подскока с дозаправкой ударных средств. Курирует лично командующий Люфтваффе, рейхсмаршал авиации Герман Геринг. На вооружении…

— Достаточно. А про скандал с неким оберстом Ровелем слышали?

— Это тот, который в нарушение Цюрихских конвенций о шпионаже, занимался установкой разведывательных камер на гражданские самолеты Люфтганзы?

— Он самый.

— Слышал. Его лишили звания и отдали дело на рассмотрение офицерского суда чести.

Скандал и в самом деле был знатный. Началось все с того, что дальний гражданский самолет Фокке-Вульф Кондор запросил экстренной посадки в аэропорту Борисполь в связи с отказом сразу двух двигателей на одном крыле. Посадку разрешили, самолет сел благополучно — в том смысле, что все пассажиры остались живы и здоровы, их пересадили на экстренно вылетевший следом самолет и отправили дальше по маршруту. Поскольку Борисполь являлся одним из пунктов обслуживания компании Фокке-Вульф — двигатели решили менять прямо там, на месте, благо там были и двигатели. И квалифицированные немецкие механики, чтобы их поменять. Однако, на сей раз все пошло совсем не гладко, не так, как рассчитывали организаторы этого полета. Внезапно нагрянувшая русская жандармерия — взяла под стражу и самолет и летный персонал по обвинению в контрабанде. Когда же германская сторона заявила решительный протест — русские продемонстрировали две автоматизированные фотокамеры Цейсса для съемок с большой высоты, которые отнюдь не входили в стандартное оснащение самолета.

Скандал поднялся знатный. Оберст Теодор Ровель — возглавлял абвер-пункт при германском аэродроме Тегель в Берлине. Он ни в чем не признался — однако, имело место грубое нарушение Цюрихских конвенций, да еще в отношении союзника. Самолет следовал в Циндао через всю территорию России — и Россия дала понять, что такие полеты могут быть прекращены. В результате — оберста Ровеля освободили от занимаемой должности, лишили воинского звания и передали дело на рассмотрение офицерского суда чести. Было понятно, что неполадки сразу в двух двигателях, появление жандармерии, которая точно знала, что ей искать — не случайность, и оберст Ровель, как начальник абверпункта должен был понести ответственность.

Собственно говоря, тем же должен был заниматься и Павел Иванович Богачев, тайный советник и куратор новичка, князя Шаховского. Только в отличие от оберста Ровеля — Богачев ни разу не попался…

Павел Иванович улыбнулся

— А сами то верите?

— Во что, простите? В то, что его для вида осудят? Да, верю.

— Увы… вера ваша напрасна…

Павел Иванович достал из ящика стола лист бумаги, толкнул его по столу вместе с ручкой из письменного набора.

— Да, подпись расшифровка полностью…

Князь посмотрел на разграфленный лист. Это был текст присяги…

— А что… произносить вслух необязательно?

— У нас здесь свои порядки, еще привыкнете. Одно из правил: язык мой, враг мой.

Князь посмотрел влево и наверх. Император — внимательно смотрел на него с фотографической карточки, словно бы спрашивая: сдюжишь? Потянешь? Справишься?

Перед ним была новая жизнь. Его новая жизнь.

Резкими движениями — он начертал требуемое…

— Оберст Теодор Ровель — сказал Павел Иванович, убирая бумагу в стол — не только не повергнут суду офицерской чести, но и вообще никак не наказан. Он обнаружен нами в Киле, на главной базе Флота открытого моря, где есть первоклассный центр дешифровки аэрофотоснимков. Второй такой центр — судя по всему, расположен в Кенигсберге, в котором вы гостили…

Павел Николаевич постучал ручкой по столу, словно привлекая внимание

— Полковник Теодор Ровель — как, оказалось — является не сотрудником Абвера, он руководит ранее неизвестной нам секретной службой Рейха, известной среди своих как Лисья нора. Эта спецслужба — является личной разведкой маршала Геринга, подчинена только ему и не имеет никакого отношения к Абверу. Хотя ее сотрудники — часто прикрываются либо разведпунктами Абвера, либо и вовсе — представляются пилотами Люфтганзы и других авиакомпаний. По тем немногим сведениям, какие нам удалось узнать — первоначально служба была создана как служба получения и дешифровки аэрофотоснимков с использованием гражданских самолетов, но теперь ее полномочия даже расширены. Теперь — маршал Геринг независимо от Абвера ведет разведку в тылу потенциального противника и даже своих союзников, заводит и ведет формализованные дела на цели для стратегических бомбежек. Они же — решают задачи по повышению эффективности поражения целей с помощью технических средств наведения. В частности — с использованием радиомаяков, так называемых «воздушных торпед[131]», автоматически наводящихся на эти маяки. Вы все поняли?

— Мы должны их уничтожить?

Павел Николаевич недоуменно посмотрел на князя, а потом… расхохотался… Искренне и шумно…

— О господи… да нет, конечно. Какой смысл их уничтожать? Скажите на милость… уничтожить. Уничтожив Ровеля — мы ничего не добьемся, просто ему на смену придет еще кто-нибудь. Мы должны перенять их опыт, молодой человек. Сделать свою — Лисью нору. И вам — полагаю, выпадет честь в этом поучаствовать…

— Простите, каким это образом?

— Все в свое время. Вы, кстати, радиолюбитель-механик, верно?

— Верно — ответил Шаховской, уже ничему не удивляясь.

— Это вам пригодится в вашей работе. Но для начала — вы должны пройти дополнительную подготовку. Того уровня навыков по выживанию, который у вас есть — совершенно недостаточно. Ждите здесь, никуда не отлучайтесь…

* * *

Богачева — пришлось ждать. Почти час. За это время — князь многое передумал, и уже почти пожалел, что ввязался во все в это. В конце концов — можно переучиться, пойти гражданским пилотом… возить пассажиров тоже кто-то должен. А небо есть небо.

В таких вот раздумьях — он почти пропустил, как хлопнула дверь — и в пустое присутствие вошел Богачев, а следом за ним — выше среднего роста, загорелый и наголо бритый человек, со своими монгольскими усами напоминающий Чингисхана.