Американские и канадские иммигранты призывного возраста – все они к тому времени были советскими гражданами – составляли заметную часть Финской народной армии. Благодаря тому, что почти до конца войны это воинское формирование сберегалось для церемониальных целей и не участвовало в основных боевых действиях, потери среди американцев и канадцев были минимальными – так, Мейми Севандер упоминает лишь об одном американце, Роберте Кивикоски, и двух канадцах, Юрьё Пяятало и Матти Кананене, погибших во время Зимней войны[769].

Упорное сопротивление финской армии разрушило планы советского руководства. Хотя Финляндия потерпела поражение и по результатам Московского мирного договора от 12 марта 1940 г. была вынуждена уступить значительные территории, о немедленной советизации Финляндии речи уже не шло. Чтобы сохранить лицо, советское руководство пошло на изменение федеративного устройства Советского Союза. 31 марта 1940 г. из КАССР и захваченных у Финляндии территорий была сформирована новая союзная республика – Карело-Финская ССР. Так финны, численность которых согласно переписи 1939 г. составляла всего 8322 человека, или менее 2 % от почти 470-тысячного населения Карелии[770], и была совсем ничтожной в масштабах СССР, стали титульной нацией одной из союзных республик СССР[771].

Поскольку с 1937 г. письменный карельский язык так и не получил устойчивого употребления[772], возвращение финнов в «элиту» советских национальностей автоматически повлекло за собой и возвращение финскому языку статуса второго государственного языка в Карелии. Для обоснования такого языкового выбора использовались те же самые аргументы, которые приводили бывшие руководители Советской Карелии, погибшие во время репрессий. В основе решения лежала идея о культурной и лингвистической общности карелов и финнов, подразумевавшая, что финский язык, будучи высокоразвитым литературным языком, был хорошо понятен карелам и, таким образом, наилучшим образом подходил для развития культуры Советской Карелии («национальной по форме и социалистической по содержанию»), а также для развития «национальной» науки и образования. Также подчеркивалась внешнеполитическая важность финского языка, использование которого способствовала «объединению карельского и финского народов» и «достижению тесного сотрудничества» между ними[773].

Возобновилась деятельность финноязычных культурных организаций и преподавание на финском языке в школах в национальных районах Карелии. Осенью 1940 г. на базе Карельского педагогического института был создан Карело-Финский государственный университет, на тот момент самый северный классический университет в мире. Вновь был воссоздан финский театр в Петрозаводске, начали издаваться республиканская газета «Totuus» («Правда») и журнал «Punalippu» («Красное знамя»). Помимо этого выходило несколько региональных газет на финском языке в районах Карелии, где проживало большое количество этнических карелов. Характерно, что финский язык вернулся в Карелию в том же виде, в котором он существовал в Финляндии (т. е. в виде, в котором его знали финские иммигранты до приезда в Советскую Карелию). Не проходило никаких обсуждений развития «пролетарского» или «советского» варианта финского языка, несмотря на доминирование марризма в советской лингвистике (см. гл. 6). В то же время произошло возрождение понятий «карело-финский язык» и «карело-финский народ». В результате этих изменений финны-иммигранты снова стали востребованными специалистами в сфере образования и культуры.

Однако этот ренессанс советской финской культуры продолжался чуть больше года, и даже в течение этого года угроза дальнейших репрессий в адрес финнов не исчезала из советского политического пейзажа. После того как Германия оккупировала Норвегию, советское правительство усилило меры, направленные на очищение северных советских приграничных регионов от потенциально нелояльных элементов. 23 июня 1940 г. Народный комиссар внутренних дел Л.П. Берия подписал приказ № 00761, уничтожавший финские поселения на Кольском полуострове к северу от Советской Карелии. Вместе с норвежцами, шведами, литовцами, латвийцами и другими «гражданами инонациональностей» финны были насильно переселены с Кольского полуострова в Советскую Карелию, а позднее в Сибирь[774].

22 июня 1941 г. Германия напала на Советский Союз. Три дня спустя, 25 июня, в войну на стороне Германии вступила Финляндия. Это в очередной раз изменило статус финской диаспоры в СССР, которую советское руководство и без того рассматривало как потенциальную «пятую колонну», и привело к очередным репрессиям против финского населения.

Начало массовым депортациям военного времени в СССР положили операции по переселению советских немцев из Европейской России в Сибирь и Казахстан, начавшиеся в августе 1941 г. В общей сложности к началу 1942 г. депортации подверглись около 905 тыс. советских немцев, а к концу войны это число достигло примерно 950 тыс. человек. Помимо гражданского населения, в рамках этих мер 8 сентября 1941 г. вышло распоряжение о демобилизации немцев из рядов Красной армии, что затронуло около 33,5 тыс. человек[775].

Именно демобилизованные в сентябре немцы-красноармейцы и составили основу для формирования так называемых трудовых армий НКВД, организованных фактически по образцу лагерей ГУЛАГа – с вооруженной охраной и лагерным режимом, тяжелыми условиями труда и низкими нормами продовольственного снабжения. Организация трудармий должна была решить проблему острой нехватки рабочей силы в советском тылу в условиях военной экономики. В течение 1942 г. было принято несколько постановлений ГКО, согласно которым в трудовые армии мобилизовалось фактически всё трудоспособное немецкое население[776]. Уровень смертности в трудармиях НКВД был сопоставим с лагерями ГУЛАГа: так, в 1942 г. она превысила 10 %, в 1943 г. сохранялась примерно на том же уровне и лишь к 1945 г. снизилась до 2,5 %[777].