Едва оказавшись в Диминой комнате, Максим сразу выставил глобус – напоминание о заключённой сделке. Осмотрелся по сторонам в надежде найти какие-нибудь записи. Если они и существовали, Дима их предусмотрительно спрятал. Оставалось ждать.

– Ночью будем посменно дежурить с ноутбуком.

– Серьёзно? – Максим разглядывал коллекцию пластиковых монстров. Не понимал, зачем Дима хранит всех этих солдатиков, Веномов и прочие фигурки.

– Да. Они могут заявиться туда в темноте. А камера работает только на трансляцию. Записи нет.

– Ясно. А ночью мы что-нибудь увидим?

– Ну, уличное освещение там есть, этого хватит. Да и в доме им придётся как минимум включить фонарики. Так что мы их точно заметим.

Первые несколько часов Дима не отходил от экрана. Уговорил маму принести обед в комнату, сказал, что они собирают материал для зачёта и не могут оторваться ни на секунду. Приятная женщина в синем фартуке, с туго зачёсанными волосами. Она улыбнулась Максиму с какой-то безликой теплотой – ей был приятен сам факт того, что у Димы есть друг, пусть даже она про него ничего не знала.

Ожидание становилось утомительным. Максим пытался методом исключения узнать, как именно Дима решил загадку глобуса. Спрашивал, пришлось ли опускать его в воду, подсвечивать или как-то иначе воздействовать на внешнюю, внутреннюю поверхность и прослойку жидкости между ними. Дима отвечал скупо и только напоминал, что уже завтра вечером всё расскажет сам, без понуканий.

После обеда поменялись местами. Теперь Максим следил за камерами, изображения с которых были открыты в двух разных окнах. Если бы не редкие покачивания берёзы, могло показаться, что Максим смотрит на фотографию. В кадре лишь дважды промелькнула машина, один раз прошёлся кто-то из местных. Заброшенный дом оставался заброшенным, если не считать кошки, пробежавшей у его стены.

– С чего ты вообще взял, что Кристина – это Кристина? – Дима, устав от ожидания, лёг на кровать, открыл учебник по истории отечественной журналистики.

– Что значит с чего взял? Во-первых, я её видел в «Старом веке».

– Но там вас не представили друг другу.

– Нет.

– А потом она пришла к тебе и сказала, что её отец – Абрамцев.

– Примерно так. И кстати, у неё в телефоне на заставке – семейное фото. И там она как раз с Абрамцевым.

– Легко подделать. А потом подстроить так, чтобы ты обратил на заставку внимание.

– Когда мама увидела Кристину, у неё вопросов не возникло, – Максим озвучил главный аргумент, по-прежнему заставлявший его верить в полную необоснованность Диминых подозрений.

– Тут я даже не знаю… Может, она действительно на неё похожа? Когда твоя мама видела Кристину в последний раз?

– Не знаю. Как-то не спрашивал. Но Кристина раньше жила в Туле.

– Ты, главное, от экрана не отвлекайся.

– Не отвлекаюсь.

Следующий час прошёл в настойчивом и бесплодном ожидании.

Максим попросил Диму читать вслух самое важное из учебника. Понимал, что подходит к летней сессии неподготовленный, и надеялся запомнить хоть какие-то имена и даты из тех, что с таким фанатизмом требовала Солдатова.

– Предположим, на снимке из Русского музея действительно Кристина, – Максим перебил Диму, едва тот начал занудно перечислять основные статьи Панаева и Некрасова. – Почему она сама поехала в Питер? Зачем ей светиться? Она ведь понимала, что может столкнуться с нами где-нибудь в коридоре, да и на улице.

– Ещё не думала, что будет изображать из себя Кристину. Кроме твоего имени и адреса, она тогда ничего не знала. Обо мне с Аней вообще не догадывалась. Поэтому так спокойно прошла рядом со мной. Подумаешь, калека с тросточкой.

– Слушай… То, что было позавчера, – это неправильно.

Дима промолчал, давая возможность Максиму выговориться. Или не знал, что сказать в ответ.

– Я ведь думал, ты какой-нибудь ерундой занимаешься и стыдишься этого. Может, на вышивание записался или на макраме.

– Ну да, почти, – хохотнул Дима.

– В общем, я был неправ. В следующий раз, когда ты собьёшь машину, постараюсь заглянуть к тебе в палату. Ну и… если что, ты всё-таки сам не пропадай. Отвечай хотя бы на эсэмэски.

– Договорились, – кивнул Дима и вернулся к Панаеву с Некрасовым.

Кажется, им обоим было неловко. Максим редко говорил о своих чувствах, а если и говорил, то лишь в те моменты, когда едва-едва удавалось их осознать, заключить в какие-то понятные формулировки – на пике их ясности и очевидности. Не умел консервировать подобные моменты и, если не было возможности высказаться здесь и сейчас, больше к ним не возвращался. Временами жалел, что из-за такой особенности не говорит родным то хорошее, что мог бы сказать.

– Слушай, а ты меня правда подозревал? – Дима опять отвлёкся от учебника.

– Нет. Просто хотел показать: когда подозреваешь кого-то из близких, можно дойти до абсурда.

– А Кристина тебе стала близкой?

Максим не ответил.

– Что будешь делать, если окажется, что она… не та, за кого себя выдаёт?

– Поговорю с ней.

– Серьёзно?

– Она этого заслуживает.

– Да уж… Только ты поосторожней. Я бы на твоём месте боялся человека, который добровольно подставляет лицо для синяков, лишь бы сыграть свою роль.

– Не торопись. На камерах по-прежнему пусто.

В комнату постучалась Димина мама, Динара Габитовна. Сказала, что на ночь застелет для Максима диван на кухне. К счастью, Дима отговорил её от этой затеи:

– Мы тут допоздна будем возиться. Лучше у меня в комнате.

– Я на ковре посплю, не беспокойтесь, – кивнул Максим и добавил, что ему вполне хватит какого-нибудь пледа и подушки.

Динара Габитовна не стала спорить, а к пяти часам из магазина мебели привезли раскладушку. Димина мама заметила смущение Максима и сказала, что давно хотела её купить, просто не было повода. Максим ей не поверил. Сказал, что сам соберёт раскладушку, – передал Диме ноутбук, взялся рассматривать незамысловатую конструкцию с разборными креплениями и колёсиками.

Вечером пришлось познакомиться с Диминым отцом. Впрочем, знакомство было кратким, потому что Василию Игнатовичу тут же позвонили по работе, а ужин Дима попросил, как и обед, принести к ним в комнату.

Однообразие заброшенного дома начинало утомлять. Максим успел пересчитать точное количество выросших на участке деревьев, запомнил узор обожжённых стен, прикинул, что было бы дешевле – отремонтировать такой дом или снести его и построить новый. Успел посмотреть в интернете, нет ли его в продаже. Обнаружил на ЦИАНе жуткий в своей аляповатости дом с гипсовыми колоннами. Шестнадцать миллионов. И это в Клушино. Неужели кто-то в своём уме… Машина! К дому подъехала машина. Какая-то иномарка, с этого ракурса не удавалось разглядеть деталей. Что-то вроде «Тойоты Короллы». Белая. Передняя дверь открылась.