прежние

Твои злосчастья – детскою игрушкою

Покажутся. Бедняга, позабудь свой гнев!

Лишь об одном заботься: как от мук уйти!..

Накликать хочешь за бедой беду вдвойне.

Послушайся учителя радушного:

Против рожна не при! Открой глаза: царит

Не подчинённый никому свирепый царь.

А я пойду. Быть может, и удастся мне

Тебя избавить от мучений яростных.

А ты смирись, пригорбись, придержи язык!

Ведь сам умён и опытен. Так должен знать:

Двойною плетью, хлещут празднословного.

Прометей

Завидую. Себя невинным чувствуешь,

Хоть был ты мой сподвижник, бунтовал со мной,

Сейчас оставь! Забота не твоя уже.

Не сговоришь ты бога…

Быть твоим учителем

Мне незачем. Спасайся, как умеешь сам!

Я ж исчерпаю до конца судьбу свою»

…Сказать, что это «смирись, пригорбись, придержи язык», через две с половиной тысячи лет звучит актуально, ничего не сказать. Не просто актуально, – повторяемо, архетипично. Во все времена, больше или меньше.

Особенно поражает это «пригорбись», то ли согнись, то ли притворись горбатым.

Что касается «стань новым», могу только высказать предположения.

«Стань новым» означает изменись, пойми, старое безвозвратно ушло, у богов нынче «новый вожак». И необходимо к нему приспосабливаться.

А в остальном Прометей готов «исчерпать до конца судьбу свою.

Выясняется, что и Бог может вести себя как герой…

…жалобы и стенания Прометея

Оставшись один, Прометей жалуется, даже причитает.

…бог ведь тоже человек (?!), даже если ему не приходиться вочеловечиваться, как Иисусу. Впрочем, и у Иисуса были причитания в Гефсиманском саду[424]…

«Прометей

Всевидящего Солнца круг, – вам жалуюсь!

Взгляните, что терплю я, бог, от божьих рук.

Поглядите, стою, покалечен

Изуверством! Мне гнить на века и века,

Мириады веков! Эту боль, этот стыд

На меня опрокинул блаженных богов

Новоявленный князь.

Ай-ай-ай! О сегодняшних муках воплю

И о завтрашних муках. Когда же конец

Рассветёт этим каторжным болям?

Но нет! Что говорю я? Всё предвидел сам.

Заранее. Нежданным никакое зло

На плечи мне не рухнет. Надо с лёгкостью

Переносить свой жребий, зная накрепко,

Что власть непобедима Неизбежности.

И всё ж молчать и не молчать об участи

Моей, и то, и это тошно!…

Грызу я сердце жалостью,

Себя таким вот видя гиблым, брошенным»

…«новоявленный князь» всё та же тема «выскочки»?..

…«сердце жалостью», будто и не о титане титанов Прометее речь…

…обратим внимание и на другое:

Прометей терпит «нечеловеческие» (не божественные?) муки, но физическая боль равна стыду, боли от стыда. Не подобает свободному греку, тем более Богу, тем более Прометею, терпеть физическое насилие. Это оскорбительно, именно это позволил себе «новоявленный князь».

Вспомним, даже приговорённому к казни Сократу не пришлось претерпеть физическое насилие над телом. Ему позволено было выпить чашу с цикутой в красивой позе мудреца…

«Хор

Да, да, ты твёрд. Тебя взнуздать

Горечь и боль никогда не смогут.

Но рот твой волен чересчур.

Проходит душу ужас пронзительный,

Участь твоя мне страшным-страшна.

Что если море печалей

Не переплыть вовек тебе? Беспощадное, злое,

Несокрушимо жестокое сердце у сына Крона.

Прометей

Знаю, чёрств и суров он. И свой произвол

Почитает законом. Но время придёт,

Станет ласков и сладок, надломлен и смят

Под копытом судьбы.

Этот зычный и ярый погасит он гнев.

Будет дружбы со мной и союза искать…

Поспешит, и навстречу я выйду…

…Вновь многое хочется комментировать, но постараюсь предельно коротко.

Время Эсхила это «золотой век демократии», Афины середина V в. во н. э., и неожиданный в этот период, выпад: «рот твой волен чересчур». Будто время остановилось, и слова эти сказаны сегодня.

Обратим внимание и на признание Прометея:

«погасит он гнев…поспешит, и навстречу я выйду».

Задумаемся над словами Прометея, ещё и потому, чтобы не воспринимать Эсхила как современного публициста.

…признание Прометея

Продолжение той же темы, о которой говорилось выше.

Прометей пошёл против «своих» титанов, понимал, что ушло их время, наступило время олимпийцев. Но преступить через собственное достоинство, он не сумел, и не захотел.

«Прометей

Мучительно рассказывать, мучительно

И промолчать. И то и это стыд и боль.

Когда среди бессмертных распри ярые,

Раздор жестокий вспыхнул и усобицы.

Когда одни низвергнуть Крона жаждали

С престола, бушевали, чтоб не правил Зевс, —

В то время был хорошим я советчиком

Титанам древним, неба и земли сынам.

Но убедить не мог их. Лесть и хитрости

Они надменно презирали. Силою

Прямой добиться чаяли владычества…

…Учила мать,

Что не крутая сила и не мужество,

А хитрость власть созиждет в мире новую.

Титанам это всё я объяснил. Они ж

Скупились даже взглядом подарить меня.

Путём вернейшим, лучшим, я почёл тогда,

Соединившись с матерью, на сторону

Встать Зевса. Добровольным был союз для нас».

…в результате, «чужой среди своих», так и не стал «своим среди чужих»…

«Прометей

…Но за помощь сильную

Богов владыка яростными пытками

Мне отомстил, наградою чудовищной.

Ведь такова болезнь самодержавия:

Друзьям не верить, презирать союзников.

Вы спрашивали, почему постыдно так

Меня калечит. Ясный дам, прямой ответ.

Едва он на престоле сел родительском,

Распределять меж божествами начал он

Уделы, власти, почести: одним – одни,

Другим – другие. Про людское горькое

Забыл лишь племя.

Оставим на время Прометея.

Попробуем реконструировать Зевса, как политика.

…Зевс как политик: искушение Силой

Напомню, о чём уже говорил выше.

Прометей, как и сам Эсхил, оказался «чужим среди своих».

Оказался, не случайно, не по воле обстоятельств, а в результате сознательного выбора.

Понимал, что «новоявленный князь» не будет столь благороден, как многие из его «родичей» титанов.

Понимал, но уговаривал своих благородных «родичей» встать на сторону Зевса. Но они, лесть и хитрость надменно презирали, и не согласились с Прометеем.

Известно, чем это кончилось для Прометея.

Но означает ли это, что выбор Прометея был неверным?

Что Прометей не должен был вставать на сторону Зевса,