Я открыл, потому что мы с ним знакомы, и я не считал вовсе, что чем-то особо ему насолил. Открыл я ему, значит, дверь и повернулся, чтобы идти в комнаты. Не знаю, что заставило меня обернуться, только я обернулся и успел заметить, как этот сучонок собирается врезать мне по затылку какой-то увесистой штукой. Я увернулся, а потом он бросился меня душить. Я, понятное дело, тоже не остался в стороне.

А как бы вы на моем месте поступили?

— Вот что вы наделали, — с укоризной обратился Доронин к Марише. — Видите, до чего бедных парней довели.

— Я их не подговаривала друг друга убивать, — возразила потрясенная Мариша. — Это они сами сообразили.

— Все равно, корень зла всегда ищите в женщинах, — наставительно заметил Доронин.

Мариша фыркнула и сказала, что лучше бы он занялся своими прямыми обязанностями, вместо того чтобы перевирать тут изречения философов.

— Отпечатков личности со стакана мы в вашей квартире не обнаружили, — несколько туманно сообщил ей Доронин. — Но этих двух типов мы обязаны задержать. Просто на тот случай, если окажется, что вы нам подсунули отпечатки совершенно постороннего человека.

— Это неслыханно! — заголосил Рудик. — Я ни в чем не виноват, я никуда не пойду, раз не виноват. У меня к тому еще постельный режим. Я только, повинуясь зову страсти, приехал к Марише, а на большее я не согласен.

— Никто тебя не спрашивает, — ехидно заметил Мишка.

В ответ Рудик сделал попытку плюнуть в него, но промазал и попал в Доронина.

— Уведите их поскорей! — почему-то разозлился тот. — И глаз с них не спускайте и, конечно, заприте в разные камеры, а то они друг друга еще до суда поубивают. Вы тоже идите домой, — распорядился он, когда мы остались с ним наедине. — И проследите, — обратился он ко мне, — чтобы к вам больше никто из женихов этой особы не заглядывал, пока я с этой парочкой не разберусь.

— Никого и не осталось, — сердито ответила «эта особа», и мы удалились.

— Думаешь, это может быть Мишка? — спросила я у Мариши, когда мы вышли.

— Мне бы больше хотелось, чтобы им оказался Рудик, — откровенно призналась Мариша.

Дома мы застали вернувшихся Жорика с его парнями, которые недоуменно стояли на пороге квартиры, обозревая разгром, учиненный Мишкой с Рудиком, а также милицией при их задержании.

— Что это у тебя тут случилось? — полюбопытствовал Жорик. — Мы с ребятами вышли всего на часок по делам да по магазинам, возвращаемся, а Мишки нет, зато все перевернуто.

— Мишка в милиции, — сообщила им Мариша.

— Значит, все-таки это он у тебя был? — заволновался Жорик, впрочем, совершенно очевидно, что заволновался он не из-за Мариши или Мишки, а из-за своих драгоценных камешков.

— Не был, — пустила его надежды по ветру Мариша. — Но они проверяют, а заодно взяли и Рудика.

Он тоже тут околачивался.

— А этому что тут было нужно? — спросил у нее Жорик с подозрением.

— Пришел за меня биться, — скромно ответила Мариша, и Жорик почему-то потерял всякий интерес к Рудику.

— Мишку завтра выпустят, ты не беспокойся, — утешил он Маришу.

Она открыла было рот, хотела сказать, что и не думала беспокоиться, но не стала разочаровывать своего приятеля и поблагодарила. После этого Жорик со своими ребятами отчалил, как он сказал, к себе домой, а на самом деле проверять наши слова по своим источникам, а мы принялись приводить Маришину квартиру в порядок после визита милиции, от души надеясь, что это в последний раз.

Следующий день начался со звонка в дверь. За ней стоял курсант Сережа, которого прислали за нами с Маришей, так как телефон у нас не работал.

— Это мы его отключили, — любезно пояснила Мариша. — Ужасно хотелось выспаться, а мы не думали, что вы станете интересоваться нами в такую рань. Часам к двенадцати мы бы его опять включили, зачем было огород городить из-за какой-то пары часов?

К своему начальству Сережа нас все-таки доставил, хотя Мариша ему всячески в этом мешала. Завтрак она растянула на добрых сорок минут, а умывалась и принимала душ еще столько же. Потом она красилась и выбирала платье, на это у нее тоже ушло немало времени. Словом, утро выдалось хлопотное.

И у Доронина мы появились только около полудня.

В виде исключения он нам на этот раз обрадовался.

— Очень хорошо, что явились. Заберете своего знакомого. Он нам тут больше не нужен! — крикнул он нам, едва мы переступили порог.

— Какого нашего знакомого? — осторожно спросила Мариша.

Я ее осторожность прекрасно понимала и разделяла, ведь если нам сейчас попытаются всучить скандального Рудика, то надо от него всеми силами отказываться. Но, как и обещал Жорик, выдали нам Мишку, от которого лично я тоже бы отказалась, но Мариша почему-то была довольна нашим приобретением.

— Значит, ты ни в чем не виноват? — спрашивала она его с таким глупым видом, что меня просто затошнило.

— Ни в чем! — заверил ее Мишка, что было, конечно же, откровенным враньем, но поди-ка докажи это влюбленной дурочке. — А все этот придурок Рудик затеял, вообразив, будто брильянты у тебя дома.

Он уже во всем признался.

— И мало того, что признался, — вставил Доронин. — Мы провели у него дома обыск и нашли те самые перчатки, в которых он приходил к вам на квартиру. Он даже не потрудился от них избавиться, наверное, жалко стало. Кожа на них и в самом деле отличная.

— К тому же его по приметам опознал мой родственник, помните, мы ему еще вчера звонили. Ну тот, который передал Рудику ключи, — снова встрял Мишка, который отлично чувствовал себя в милиции.

— Конечно, предстоит еще дополнительное опознание по фотографии или даже лично, — прервал его более осторожный Доронин. — Но уже сейчас ясно, что ключи у Рудика были с собой, только это надо как-то доказать, пока мы их не обнаружили.

Как и когда он от них умудрился избавиться? Из-за них даже пришлось провести у него на квартире обыск, и все равно ничего.

— Но алиби у Рудика на время обоих убийств нет даже самого отдаленного, — сокрушенно помолчав в почтительной тишине, продолжил Доронин перечень гвоздей в крышку гроба Рудика. — Но конечно, главное — это перчатки с каплями крови, которые остались на них после первого убийства. И мы нашли соседку, которая как раз возвращалась с дачи и обратила внимание на то, что в Маришину квартиру зашли практически одновременно два мужчины. В одном из них она опознала Рудика, а в другом — первого пострадавшего.

— А зачем он дверь открывал, когда эти самые пострадавшие ломились в нее? — запоздало удивилась я, когда мы уже вышли на улицу. — Сидел бы себе тихонько. Дверь-то он за собой сообразил закрыть?

— Он полагал, что звонить может только тот, кто оставил тут свои брильянты, а его он ждал с большим нетерпением, так как тому полагалось немедленно во всем Рудику признаться и рассказать, куда именно спрятаны брильянты, — пояснила мне Мариша, а Мишка подхватил: