— За кого? — разом выдохнули мы с ним, когда способность говорить вернулась к нам.

— Вы его знаете, — скромно призналась Мариша. — Собственно, мы давно должны были пожениться, но я была такой глупой и все откладывала, но теперь я точно знаю, что мы обязательно должны быть вместе. Это Мишка.

Я мысленно простонала.

— Мишка? — протянул Рудик. — Так он все-таки к…

Но тут же замолчал, схватившись за голову.

— Рудик, ты не рад? — осторожно осведомилась Мариша.

— Мне надо подумать, — последовал приглушенный ответ.

Мы уже выпили по стаканчику сока, а Рудик все думал и даже ничего не ел. Одно это свидетельствовало о том, что размышления у него тяжелые и горькие. Наконец он поднял голову и излил на нас потоки вселенской скорби. Причем основная их часть досталась Марише.

— Раз ты решила, что он более достоин, то я не вправе тебе мешать. Но надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Потому что этот человек всегда тебе изменял и впредь будет изменять. Не говоря уж о том, что он просто тебя не стоит. И потом, у него сейчас крупные проблемы. Не знаю, как он решился предложить тебе себя, когда его вот-вот пришьют. Зачем тебе оставаться вдовой, а в те недолгие часы, что у вас останутся до его гибели, страдать от его измен?

— Откуда ты знаешь, что у Мишки неприятности? — поразилась я, оставив на долю Мариши терзаться ужасами нарисованной Рудиком картины. — Разве ты с ним встречался в последнее время?

— Совсем не обязательно встречаться с человеком, чтобы знать, как у него идут дела, — сообщил мне Рудик.

— Я подумаю о твоем предупреждении, — прочувствованно сказала Мариша. — Но ты уж, пожалуйста, не держи на меня зла.

— На тебя? — поразился Рудик. — Да я пыль под твоими ногами целовать недостоин. Как я могу на тебя злиться? Хочешь одну грушу, например, вон ту? — прибавил он в знак своего расположения, указывая при этом на самую неказистую.

От груши Мариша категорически отказалась, сказав, что это все ему и вообще времени у нас в обрез, надо идти готовиться к свадьбе.

— Я покончу с собой! — тихо, но решительно прогундосил Рудик. — На этот раз я не шучу. И в моей смерти будешь виновата ты одна. Посмотрим, сможешь ли ты жить с такой тяжестью на душе.

Мы поспешно попрощались с Рудиком и отчалили.

— Совершенно напрасно потратили на этого типа столько фруктов. Он безнадежен, — заявила я после того, как мы вышли из больницы. — Его никакие фрукты не спасут. Он же законченный эгоист. Только о себе и думает и при этом научился ловко изображать заботу об окружающих, а на самом деле льет воду только на свою мельницу.

— Да, — согласилась Мариша. — И ужасно прилипчивый.

— Думаешь, он поверил в твою выдумку про вашу с Мишкой свадьбу?

— Надеюсь, что поверил, потому что иначе мне от него никак не отделаться. А раз выяснилось, что сказать ему по нашему делу нечего, посмотреть, кто там сзади к нему подкрадывался, он не удосужился, значит, и пользы от него никакой, один вред.

Остаток дня и часть вечера прошли очень мирно и приятно. Мы плотно закрыли дверь на все замки, включили телевизор, но, к сожалению, не додумались отключить телефон, за что и поплатились. Звонок раздался именно в ту минуту, когда я довольно развалилась на диване, сумев наконец-то убедить себя, что все плохое осталось позади.

— Поздравляю, — сказала трубка голосом Доронина. — На вас поступило еще одно заявление от гражданина Рудольфа Казимирова.

— Что с ним? — испугалась я. — Когда мы его оставили несколько часов назад, он выглядел вполне нормально, если не считать желания покончить с собой из-за того, что Мариша выходит замуж за другого.

— Кто-то ему в этом помог, — сказала трубка. — Он уверяет, что вы принесли ему отравленные фрукты, которые сами есть отказались. Он, дескать, вам предлагал, а вы отказались. Дело осложняется тем, что он находился в больнице и врач сразу же зафиксировал острое отравление. Поэтому его заявление не пустой звук. Завтра жду вас к себе, советую придумать оправдание понадежней.

— Твой Рудик слопал все фрукты, которые мы ему притащили, и у него, естественно, схватило живот, — кисло сообщила я Марише. — Но его такое банальное объяснение не удовлетворило, и он настрочил на нас заявление, что мы покушались на его жизнь, подсунув ему отравленные фрукты. Завтра нам предстоит давать объяснения Доронину. Твой Рудик явно вознамерился засадить тебя за решетку. Знаешь, бывают такие люди, что ни сам не ам, ни другому не дам.

— Думаю, что пора мне завязывать с моей прежней жизнью и браться за ум, — несколько не по существу высказалась Мариша.

И тут же в нашу знаменитую дверь раздался звонок.

— Кто там? — подозрительно спросили мы, так как дверной глазок что-то закрывало.

— Мариша, это я, Мишка! — закричали за дверью.

Открыв ее, мы смогли убедиться, что это и в самом деле Мишка, стоящий там с огромным букетом разноцветных ромашек.

— Соскучился, — пояснил он нам. — И к тому же нашлись твои ключи, Мариша. Вот я и подумал, что лучше будет передать тебе их лично в руки.

— Я сегодня поменяла замки, — ледяным тоном сказала Мариша. — И дверь, между прочим, тоже другая. Поэтому можешь оставить их себе на память.

Может быть, поможет.

— Ты мне и войти не дашь? — удивился Мишка. — У вас же неприятности, я потому и приехал.

— Это не основание, чтобы оставаться жить у меня, — ничуть не теплеющим голосом произнесла Мариша. — Можешь пожить в гостинице. Деньги у тебя теперь снова есть. А со мной живет Даша.

— Не выдумывай, — отмахнулся Мишка и, обойдясь без всякого дозволения, шагнул через порог. — У тебя две комнаты. В одной буду жить я, а в другой вы вдвоем. Где у тебя ваза?

— Где и обычно, — с достоинством ответила Мариша. — Стоит в стиральной машине.

— А больше никто с тобой не поехал? — на всякий случай спросила я у Мишки, когда он закончил устраивать свои цветы поэффектней, а Мариша удалилась на кухню. — Тут места на всех не хватит.

— Я один приехал.

Мишкин ответ заставил меня вздохнуть посвободней, а зря. Знала же, что расслабляться нельзя, сразу же что-нибудь случится. Так оказалось и на этот раз. Только мы сели за стол и отдали дань ужину, как снова раздался звонок в дверь. На этот раз там стоял Юрка.

— Сколько же вас? — невольно вырвалось у меня.

— Я один, — заверил меня Юрка и, дождавшись, когда его пустят в дом и за ним захлопнется дверь, добавил:

— Жорик с ребятами по делам поехали, но к ночи обещали быть. А что у нас на ужин?

— То, что вы принесли, — все глубже погружаясь в сумрачное настроение, заявила на редкость негостеприимная Мариша.