Сейчас Коллач шел в свой первый бой. И пусть корпус его корабля мог развалиться даже от импульса собственных маневровых двигателей, зато по огневой мощи он превосходил любой республиканский крейсер. Ник так долго ждал своего первого боя, что уже много раз успел перегореть, и сейчас он был спокоен, почти спокоен. По крайней мере, свою первую схватку он выиграл – ему поверили. Когда до базы осталось минут двадцать неторопливого сближения, капитан повернулся к своему напарнику и произнес только одно слово:

– Пора.

Напарник кивнул и направился к проходу, ведущему в трюм транспорта. Отставной сержант Пак был одним из лучших атмосферных пилотов республиканского флота. Во время войны он поучаствовал во всех более или менее значимых десантных операциях, а в перерывах высаживал и снимал разведывательно-диверсионные группы с вражеских планет. Он прорывал планетарную оборону, убегал от атмосферных штурмовиков, четыре раза был сбит, но каждый раз сумел посадить машину и спасти жизнь себе и десантникам. Его обвешали всевозможными наградами, но так и не пустили в истребители. Как и всякий атмосферник, Пак мечтал подняться выше и драться в открытом космосе. Но начальство вполне резонно считало, что в космосе, где нет аэродинамики, планетарного притяжения и плохой погоды, может летать почти любой, лишь бы здоровый был. А вот хорошего атмосферника еще поискать надо, не всякому дано. А уж такого, как сержант Пак, лучше вообще из катера не выпускать, такой пилот всем и всегда нужен. Поэтому Пак специально уволился с флота и подался в «армию Дескина», став ее двенадцатым бойцом только для того, чтобы попасть в космос. В этой операции ему отводилась роль даже более значительная, чем капитану судна.

Коллач дождался доклада о готовности Пака, вздохнул и включил систему наведения. Время пробралось через вязкий кисель нескольких секунд, и все восемь индикаторов зажглись зеленым цветом, подтверждая готовность пуска и захват цели. Пуск! Ник надавил неприметную, в ряду таких же, клавишу и целую секунду наслаждался своим триумфом, прежде чем направиться в трюм.

Противный зуммер предупреждения о ракетной атаке прозвучал в рубке базы как гром небесный. Автоматика вовремя засекла наведение ракет, но никто из людей не был готов действовать. Боевая тревога была объявлена, когда зуммер давил на барабанные перепонки больше трех секунд. Для вывода на рабочий режим станций наведения ПРО катастрофически не хватало времени, да и пуск был произведен практически в упор. Ни одна противоракета так и не смогла стартовать, когда базе был нанесен смертельный удар. Восемь крейсерских ракет это очень много для средненькой орбитальной базы. Никто, кроме пилотов патрульной пары, не выжил. Слишком быстрым, мощным и коварным был удар.

Приблизительно за один стандартный час до того, как Коллач нажал главную клавишу в своей жизни, к астенскому посольству подкатило обычное такси. Из него вышла стройная молодая женщина в строгом брючном костюме. Пройдя в приемную посольства, она обратилась к дежурному референту:

– Мне нужно встретиться с господином послом.

Референт удивился столь необычной просьбе, но постарался не подать виду, закрывшись дежурной фразой:

– По какому вопросу?

– По вопросу объявления войны вашему государству.

Брови референта взлетели на максимально возможную высоту, но дипломатическая выучка все-таки взяла верх.

– Хорошо, я сообщу о вашей просьбе, подождите здесь.

Минут через десять в приемной появился крайне недовольный молодой человек, которого, похоже, оторвали от гораздо более приятного, чем разговор с какой-то идиоткой, занятия.

– Третий секретарь по… – начал референт, но молодой человек оборвал его.

– Какая, к черту, война? Вы с ума сошли или просто больны?

Амаэль постаралась, чтобы ее голос был как можно более спокоен.

– Я уполномочена моим правительством передать послу Астены ноту об объявлении войны…

– Каким еще правительством? – не понял третий секретарь.

– Правительством планеты Сагитториус.

– Какой еще Сагитториус? Я не знаю никакого Сагитториуса! Немедленно покиньте территорию посольства, или я вызову охрану, а еще лучше – санитаров из местной психушки. Вам там самое место.

– Значит, вы отказываетесь принять ноту? – уточнила женщина.

– Да, отказываемся, – подтвердил секретарь.

– Хорошо, я уйду, – неожиданно легко согласилась посетительница, – но не говорите потом, что вас не предупреждали.

Амаэль развернулась и не торопясь, время еще было, вышла из приемной. Секретарь и референт переглянулись.

– И что это было? – спросил секретарь.

Референт молча покрутил пальцем у виска. На том и порешили.

На выходе из посольства Амаэль встретил десяток корреспондентов, в основном мелких сетевых изданий. Пишущая братия нарисовалась буквально за несколько минут, как по команде. Впрочем, почему как? Из машины, припаркованной напротив посольства, за разыгрывающимся действием наблюдали двое.

– Хорошая работа, – одобрил действия коллеги начальник отдела службы безопасности Эйно Табер.

– Еще бы, – довольно ухмыльнулся начальник отдела по связям с сетевыми изданиями пресс-службы компании «Спейс энерджи». – Зря, что ли, мы их подкармливаем. Да и не каждый день войну объявляют. О, самое интересное начинается.

Один из микрофонов транслировал слова госпожи Лабаре в приемник в машине.

– Несмотря на то, что посольство Астены отказалось принять ноту об объявлении войны, правительство планеты Сагитториус официально заявляет об объявлении войны планете Астена. Обе планеты находятся в состоянии войны с десяти часов ноль-ноль минут по текущему времени Астгартуса…

Буквально через несколько минут ее заявление появится в сети на страницах нескольких издательств. И пусть не говорят потом, что их не предупреждали. Впрочем, даже если бы ноту приняли, как положено, предупредить орбитальную базу о начале войны не было никакой технической возможности.

– А ничего сучка, – оценил внешность женщины начальник отдела по связям. – Ты ее часом не того?..

– Нет, – отрезал Табер. – Она не в моем вкусе.

Первое было правдой, насчет второго он соврал.

Операция перешла ко второй фазе. Малый десантный катер, рассчитанный на группу из двенадцати человек, плюс два пилота, начал вхождение в плотные слои атмосферы Сагитториуса. Тряска усилилась, изображение с обзорных экранов исчезло. До этого экипаж и пассажиры катера успели увидеть гибель базы во всех подробностях. Особое впечатление произвело столкновение транспорта с одной из секций базы, сопоставимой с ним по размерам и массе. Дряхлый корпус начал расходиться по швам, затем намертво сцепился с секцией и увлек ее на орбиту, постепенно ведущую к гибели в атмосфере Сагитториуса.

Пак привычно устроился в кресле первого пилота. Эскалера с трудом втиснулся в кресло второго. Конечно, сейчас министр должен был давать интервью на Астгартусе, но у Дескина не было двух Эскалер, и он решил, что на Сагитториусе тот будет полезнее. В десантном отсеке, кроме нескольких тяжелых зеленых ящиков, находились отставной младший лейтенант Коллач и два документалиста: режиссер и оператор. Эта парочка шакалов свободной прессы и падальщиков современного общества была сосватана Дескину тем же Табером. Обошлась она недешево, но своих денег стоила – за очередной сенсацией готовы были идти хоть к черту на рога. И репутацию имели железную – никакого монтажа или постановочных съемок, только документальные съемки. Съемкам таких типов, как правило, верят.