Цепочка Кляйнмана вела не к Амилу Гупте.

Она вела к Майклу.

Дэвид еще несколько секунд пролежал неподвижно, и Моника наклонилась над ним, потянула за рукав:

— Эй, ты живой?

Он кивнул. Преодолевая головокружение, подобрался снова к скальному выходу и заглянул вниз. Агенты были уже в нескольких сотнях ярдов, выходя на последний участок тропы. Очевидно, они слышали вопль Майкла и теперь торопились узнать, в чем дело.

Мальчик скорчился у скального выхода, потупив глаза к земле. Дэвид не стал его трогать, а воспользовался тем же способом, что Элизабет, когда спрашивала о номере телефона: щелкнул пальцами перед его носом. А потом отчетливо произнес цифры, которые дал ему доктор Кляйнман:

— Четыре, ноль… два, шесть… три, шесть… семь, девять… пять, шесть… четыре, четыре, семь, восемь, ноль, ноль.

Майкл поднял голову. Щеки у него еще горели, но глаза были спокойны.

— Neue Untersuchung uber die Einheitliche Feldtheorie, — начал он. — Die allgemeine Relativetasttheorie war bischer in erster Linie eine fationelle Theorie der Gravitation und der metrischen Eigenschaften des Raumes…

Это был текст статьи Эйнштейна, звучащий с четким немецким произношением доктора Кляйнмана. Старый физик нашел идеальный тайник. Майкл легко мог запомнить всю теорию, но его в отличие от ученых не тянуло работать над формулами или же поделиться ими с коллегой, потому что ни единого слова и ни единого символа он не понимал. В обычных обстоятельствах никому бы и во сне не приснилось искать уравнения Эйнштейна в разуме аутичного подростка. Но сейчас обстоятельства были какие угодно, только не обычные.

Дэвид схватил Монику за руку.

— Ты слышишь? Он же всю теорию наизусть знает! Если ФБР нас возьмет, там мальчишку допросят и, к гадалке не ходи, догадаются, что он что-то скрывает!

Пока Майкл продолжал проговаривать теорию, Дэвид услышал знакомый шум. Выглянув из-за края, увидел пару «блэкхоков», парящих над шоссе. В панике он выхватил из кармана сотовый телефон и швырнул его на землю.

— Бежим! — крикнул он. — Мотаем к чертовой матери!

Черт бы побрал этого Таркингтона, думала Люсиль, спеша вверх по тропе. Командир «Дельты» обещал держать своих солдат в резерве, а теперь вот — вертолеты кружат над дорогой, видные откуда хочешь за пять миль, и группа Люсиль должна добежать до вершины Хо-Ноб, пока они не спугнули подозреваемых. Последний участок тропы оказался крутым и скользким, но Люсиль одолела его, сумев не подвернуть ногу, и добралась до большого серого скального выхода посередине травянистой поляны. С десяток ее агентов рассыпались веером вправо-влево, выставив перед собой стволы пистолетов. Люсиль, держа собственный пистолет обеими руками, подобралась к краю каменной полки — там никто не прятался. Тогда она стала осматривать западный склон и увидела три фигурки, бегущие под соснами.

— Стоять! — завопила она во весь голос, но беглецы, разумеется, не послушались. Люсиль повернулась к своим агентам и показала на лес: — Вперед, за ними! Вон они!

Молодые мужики припустили вниз по склону вдвое быстрее, чем могла бы Люсиль. Она ощутила нечто вроде облегчения: так или иначе, а задание скоро будет выполнено. Но когда группа захвата добежала до опушки, агент Яворски вдруг вскрикнул и повалился наземь. Остальные остановились, недоумевая. Секунду спустя Люсиль увидела, как из ветвей вылетел камень размером с кулак и ударил в лоб агента Келлера.

— Внимание! — крикнула она. — В деревьях кто-то прячется!

Агенты припали к земле и начали беспорядочно стрелять — куда попало, не целясь. Загремело эхо, от сучьев полетели сосновые щепки, но больше ничего в лесу не было видно. Черт побери, подумала Люсиль, это же просто смешно! Целая группа прижата к земле только потому, что кто-то из лесу кинул пару камешков!

— Прекратить огонь! — рявкнула она, но никто не слышал ее за грохотом, и потому она побежала через поляну, но раньше, чем она оказалась возле своих людей, из-за холма выплыли вертолеты «Дельты».

«Блэкхоки» летели низко, не выше двадцати футов над поляной. Они заняли позицию над агентами и оба повернулись бортом к деревьям. Стрелки открыли двери и выставили пулеметы «М-240».

Огонь продолжался почти минуту, сбивая ветви сосен и отщелкивая куски коры. Агенты попадали лицом вниз, зажимая руками уши. Люсиль схватилась за рацию, хотя знала, что бесполезно: тупых тварей не остановить. Потом с одной сосны свалился какой-то большой предмет, зацепив за нижние сучья, и с глухим стуком упал на землю. Пулеметы смолкли, агенты бросились к крупному бородатому мужчине, у которого грудь была разворочена восьмимиллиметровыми пулями.

Люсиль только покачала головой. Кто этот покойник, она понятия не имела.

Почти сразу, как началась стрельба, Моника потеряла из виду Дэвида и Майкла. Грохотали очереди, свистели над головой пули, а она бежала вслепую по лесистому склону, перепрыгивая через корни, ямы и груды камней, забыв обо всем, кроме одного: оставить как можно большее расстояние между собой и агентами ФБР. Она ныряла под ветви сосен, оскользалась на кучах опавшей хвои. Добежав до мелкого ручейка на дне долины, она, плюхая ногами, перебежала на ту сторону и неслась, неслась, пока слышала выстрелы, подгоняемая инстинктом, который, оказывается, отнюдь не забыла. Слишком хорошо запомнила девочка из Анакостии мамины наставления: «Детка, если слышишь выстрелы, уноси ноги ко всем чертям».

Казалось, прошла вечность, пока не прекратилась стрельба, и только тогда Моника заметила, что с ней никого нет — куда ни глянь, никого. Она быстро взбежала на следующий гребень, направляясь туда, где рассчитывала найти Дэвида и Майкла, но когда наконец выбралась наверх, увидела только грунтовую дорогу впереди да два вертолета позади себя над лесом. Вертолеты были за милю от нее, но быстрый ритм бьющих лопастей слышался хорошо. Моника быстро нырнула в деревья и зашагала, оступаясь, вниз, когда услышала далекий, но очень знакомый визг. Это был Майкл.

Она рванулась на его гулкие вопли, от всей души надеясь, что он не ранен. Трудно было сказать, далеко ли он, но если учесть, сколько прошло времени, то выходило, что не дальше полумили. Моника перепрыгнула очередной ручей и продралась через заросшую кудзу чащу.

И тут без всякого предупреждения на затылок ей обрушился резкий удар. В глазах потемнело, она свалилась на землю.

И перед тем как потерять сознание, увидела, как над ней склоняются двое. Один — здоровенный и лысый, одетый в камуфляжные штаны и с автоматом «узи».

А второй — профессор Гупта.

Саймон всегда считал, что человек сам кузнец своего счастья. Когда Гупте ночью позвонила его дочь, Саймон и профессор немедленно двинулись в Грейт-Смоки-маунтинз и подобрали ее. За маленькую ампулу метамфетамина она показала им, где остановились на ночь Свифт и Рейнольдс. К сожалению, беглецы уже покинули свой лагерь, верно предположив, что Элизабет их выдаст. Но Саймон подозревал, что они где-то рядом. Утром он встретился с Броком и велел ему слушать частоту экстренных переговоров ФБР. Перехватив разговоры о готовящемся штурме Хо-Ноб, они поехали прямо туда, поставили машины на грунтовой дороге и побежали к вершине, откуда Гупта услышал крики своего внука. Профессор провозгласил, что сама судьба за них, но Саймон знал: не в судьбе тут дело. Судьбу свою он ковал сам, и вот теперь приходила награда.