Он был равнодушен к стремлениям людей. Вряд ли он умел мыслить… и уж точно не умел чувствовать. Он служил времени, выпускал на волю бабочек. Только одна бабочка всегда пребудет с ним – он ее не отпустит. Она – его душа. Они будут летать вместе… или прозябать в бездействии и неподвижности. Они – неразлучны.

Он пришел из страны туманов и был совсем не прочь вернуться. Он стосковался по славным подвигам и сильным рукам безупречного героя.

Он не умел верить, не умел любить, не умел ненавидеть. Он – открывал клетки, в которых томились бабочки. Прокладывал дорогу сильным и повергал слабых. Страх повиновался ему, как рабы повинуются грозному господину. В его острие таилась смертоносная страсть. Он жаждал жертв. Он входил в плоть, как фаллос входит в женское лоно, и тем совершал самый сакральный сексуальный акт. Он воплощал собой Эрос, несущий гибель…

Время открыло ему свое лицо, непостижимое и вожделенное. Ибо тот, кто не владеет временем, не владеет ничем…

Матвей застал Астру перед зеркалом.

Альраун, завернутый в атласный лоскут, лежал рядом. Не стоило спрашивать, верит ли она в силу сухого корня. Придется выслушать длиннейшую тираду, из которой он половину не поймет, а остальное окажется сущей ерундой.

– И что ты там видишь? – поинтересовался он.

После встречи с Глазьевым Астра всю ночь не давала ему глаз сомкнуть. Он уснул под утро, отделавшись от нее под предлогом полного отупения, и она милостиво разрешила ему поспать пару часиков.

– Амура и Психею…

– Мгм-мм… – кашлянул Матвей.

– И Мортуса…

Матвей вспомнил дело Сфинкса, масленичное гулянье, человека, облаченного в черный вощаной балахон и колпак с прорезями для глаз. Тогда он смешался с толпой и был таков…

– Ты сам так его назвал! – угадала его мысли Астра.

В старину мортусами называли людей, которые во время страшных эпидемий оспы или чумы убирали трупы. Просмоленная одежда и колпак, рукавицы, железный крюк для захватывания мертвых тел – таков был облик этих жутких спутников смерти.

Откуда Матвей знал про мортусов? Он уже спрашивал себя. В голову приходили самые нелепые объяснения. Наверное, оттуда же, откуда ему было известно внутреннее убранство Сухаревой башни, которую построили по приказанию Петра I. Снесли ее в 1934 году, как мешающую уличному движению, и видеть сие сооружение Матвей не мог ни снаружи, ни внутри.

– Я думаю, он пришел за кинжалом, – заявила Астра.

– Кто?

– Ты меня не слушаешь?

Он действительно отвлекся. Ночью они с Астрой поспорили. По его мнению, поиски Неверова зашли в тупик. Она же, напротив, была уверена, что близится развязка.

– Леда лжет, – говорил он. – Лгала с самого начала. Почему она молчала про старшую сестру? Пусть не родную, но выросли-то они вместе?

– Потому, что Куприянов, скорее всего, завещал свое состояние приемной дочери. Исчезновение Влада Неверова напрямую связано с наследством. Будучи женихом Леды, он заинтересован в получении приданого. Компания «Куприянов и партнеры» – слишком лакомый кусок, чтобы выпустить его из рук. Не удивлюсь, если жених и невеста задумали устранить наследницу. А когда…

Зазвонил мобильный телефон, и Астра не успела закончить мысль. Это была Леда. Она явно выпила лишнего – ее язык заплетался, голос срывался на крик.

– Меня хотят убить! – вопила она. – Кто-то следит за нашим домом! Утром окно в холле оказалось открытым!

– Может, вы сами забыли его закрыть?

– Окна закрывает Дуня, домработница. Она клянется, что видела призрак моего отца. Черная тень скользила по саду. А собаки не лаяли!

– Вы кого-нибудь подозреваете?

– Влада Неверова.

– Позвольте, но…

– Он прячется в Москве, – захлебывалась словами Леда. – Я его видела! Он мне угрожал! Рехнулся из-за Кинжала Зигфрида. Они все посходили с ума! Сначала отец, потом этот Лианозов, который водил меня по Алтуфьеву и показывал письмо… Теперь еще и Влад. Думаете, почему я нашла в его мусорной корзине распечатку с объявлением? Клинок стоит бешеных денег. Он вообразил, что мой отец держит сокровище где-то в витеневском доме, поэтому и хотел на мне жениться. Ждал, что я отдам ему кинжал! Не дождался и…

Она несла такую чушь, что Астра диву давалась. Из уст добропорядочной дамы лился поток грязных обвинений, диких домыслов и несусветной лжи. Находясь в подпитии, она тем не менее ни словом не обмолвилась о сестре.

– Вы действительно не знаете, где находится клинок? – спросила Астра, дождавшись паузы.

– На нем лежит проклятие, – прошептала Леда. – Меня Лианозов просветил. Я порылась в бумагах отца – он в самом деле интересовался Кинжалом Зигфрида. Упоминал об этом вскользь на страничках отрывного календаря. Он их не выбрасывал, а складывал в ящик письменного стола. Я нашла… Если бы не это, папа мог бы жить! Отец Лианозова тоже умер из-за кинжала. Я… боюсь!

В ее голосе проскакивали истерические нотки. В трубке было слышно, как стучит о край стакана горлышко бутылки. Похоже, госпожа Куприянова по ходу разговора продолжала накачиваться спиртным.

– Вам ничего не угрожает, – успокаивающе произнесла Астра.

Она хотела спросить про сестру, но не успела.

– Я ответила на объявление! – простонала Леда. – Послала письмо на тот ящик… ну, помните? Написала, что кинжал у Неверова, что он украл его у нас… у меня! Он преступник! Вор! Пусть поплатится… Он ведь и правда собирался продать клинок, иначе зачем сделал ту распечатку? А где он мог его раздобыть? Где?! У нас в доме… Я допустила его к сейфу отца, он сутками оставался один в его кабинете, рылся везде и всюду! Только он мог найти и украсть реликвию. Потому он и скрылся. Сбежал! Он… жулик! Альфонс! Папа раскусил его, а я, дура, попалась на его удочку. Позволила запудрить себе мозги! Он решил облапошить меня…

Вероятно, сейчас эта молодая красивая женщина – растрепанная, заплаканная, пьяная – сидит в кресле из дорогой кожи, задыхаясь от ярости. Злые слезы текут по ее выхоленным в косметических салонах щекам. Она готова на все, лишь бы растоптать, унизить мужчину, который посмел обмануть ее ожидания. Сейчас ее взбесившийся разум пожирает сам себя.

Что-то произошло – непредвиденное, катастрофическое для нее. Непоправимое. Повергшее ее в прах. Она плохо соображает, в ее душе творится невообразимый хаос. Она тонет и пытается утопить своего бывшего возлюбленного. Любой ценой. Она согласна пойти на дно только вместе с ним.

– Клинок у вас? – спросила Астра.

– С чего вы взяли? – со всхлипом выдохнула Леда. – Конечно же, нет! Я понятия не имею, где он. Отец все делал основательно… Если бы он что-нибудь спрятал, искать пришлось бы долго.