– Садись, дитя. Будем ждать наших кровожадных охотников.

Я не стала перечить дяде императора, покорно присела на почтительном расстоянии от старика. Он зачем-то изогнул шею, заглядывая мне в лицо.

– Людишки бывают занятны, бывают. Но только среди саган начинаешь жить, дышать! Я уж и позабыл, какими бывают наши невесты. Разве этот трепет бури под тонкой кожей сравнится с глиною смертных, хоть какой прекрасный сосуд ты из нее ни вылепи? – Старик взял меня за руку. – Сколько ж лет я не видел таких дев, как ты? Век! Мать моя Богиня, век! У человеков за столько времени пять поколений сменяется.

– Да, много лет прошло, – сдержанно согласилась Варагад.

– Век назад мой брат, наследный принц, затеял первый свой отбор невест. И когда он кружился на балу с прекрасными девами, в тот вечер меня, его брата, сына того же отца, арестовали по подозрению в государственной измене. Хе! По закону император обязан биться за трон с каждым огненным, кто бросит вызов, но мой брат – не секрет, что всегда был трусоват. Я знал, что он сделает все, чтобы устранить меня до боя…

– Поэтому решили действовать первым? – язвительно уточнила Варагад.

– Ложь, все ложь, моя дорогая. Меня оклеветали, – спокойно ответил старик. – А императору Авердану Четвертому, моему отцу, было выгодно поверить лжи, ибо, конечно, он хотел трона для законного сына, а не для бастарда, рожденного смертной. Я бежал из тюрьмы с помощью друзей. За мной охотились много лет, выслеживали в дальних странах, потом устали. Но, говорят, Его Величество до смерти вздрагивал при одном упоминании моего имени, хе-хе.

Воцарилась неловкая тишина. Понятно, что огненный оскорбил покойного императора – такое должно караться. Две пожилые л’лэарди отошли подальше, принцесса Варагад сделала вид, что очень увлечена раскопками в своем дорожном несессере, я подумывала о том, чтобы отсесть. Это было бы прилично. Но отчего-то жаль старика.

И тут тишину разорвал испуганный женский визг. Варагад вскочила на ноги.

– Держу пари, кто-то свалился с ящера. Ни разу на моей памяти охота не обошлась без травм. Сомнительное удовольствие эта ваша охота. Я поеду. Приведи мне ящера! – кивнула молодому слуге-человеку. Подхватила свой несессер. Говорили, принцесса хорошо разбиралась во врачевании и всюду возила с собою дорожную аптечку.

– Пожалуй, я тоже съезжу, – сказал дядя императора, поднимаясь с ковра.

Они быстро исчезли на тропе, скрытые деревьями. На полянке остались две пожилые саганы и мы с мамой. В лесу опять кто-то закричал. Ветер был тревожен. Слабый, негромкий, но не ластился, как обычно, не играл – бил по лицу, раздраженно шипел в уши. Пахло как-то странно. Свежестью, грозой, тревогой.

– Я в кустики, – шепнула маме. Она упрямо пошла следом. Тоже чего-то боялась. Спрятавшись за дерево, я аккуратно расстегнула браслет. Вдохнула запах осеннего леса. Прелая листва. Грибы, горькие ягоды. Мелкий зверек с мокрой шерстью. Забился под куст. Напуган.

Дальше, дальше. Соленый, металлический привкус. Кровь? Спокойно. На охоте именно так и положено пахнуть. Другое. Существа, которые пахнут злостью.

Голоса.

– Сто-о-ой!

– Что происх…

– Ваш Величес…

– Они везде…

– Быстрее, Ваше Be…

Обрывки. Что ветер смог донести. На охоте, наверное, так и положено. Кричать «Быстрее, зверь уходит» и тому подобное.

– С ума сошла, немедленно застегни! – мама сжимает мое запястье, силой уводит обратно, к ковру.

– Мам, мне почему-то кажется, что-то не так. Там у них что-то случилось, на охоте. Дай послушать!

– Нет, я тебе говорю! Представь, что будет, если кто-нибудь заметит! Я с тобой умру.

Мы возвращались к поляне, как вдруг над нами кто-то злобно заклекотал. Я запрокинула голову. На нас с мамой падала огромная хищная птица. Когти в лунном свете сверкали, будто железные ножи. Глаза – стеклянные бусины. Изогнутый клюв.

– Богиня!

Не долетев до нас, птица взмыла, стремительно пронеслась над поляной, будто высматривая кого-то – и снова бросилась к нам с явным намерением вцепиться в лицо. Ее глазки-бусины. Ее перышки прозрачные. Ее странно быстрый полет. Не птица это была.

Дух ветра.

Джинка.

Ее когти. Мои глаза. Все произошло в секунду. Я поняла, куда она целится. Лес был в двух шагах, охотничий домик – бежать и бежать. Прыгнула в кусты. Лицом и руками по колючкам, съеживаясь, сворачиваясь в комочек под ненадежным покровом веток.

С сильным опозданием поняла, что слышала треск ниток на моей спине. Это коготь скользнул. Одно мгновение, всего одно разделили нас с птицей…

Отчаянно кричит мама. Выглядываю. Джинка снова падает с неба.

– Мерзкая тварь! – кричу ей, чтобы отвлечь от мамы, и бросаюсь веткой.

Хоть бы мама догадалась бежать к дому. Джинку пока интересую больше я, но мама торчит среди поляны и кричит: «На помощь!», как самая легкая добыча на свете. Щелкаю застежкой браслета. Что еще остается. Если «на помощь» прибегут саганы, мне конец. Если нет – возможно, тоже.

Воздух задрожал от злобного клекота. Теперь она бросилась ко мне, не ведая сомнений и не отвлекаясь на всяких визгуний. А я бросилась в чащу.

* * *

Понятия не имею, как победить джинку. Я воздух, она воздух – чего нам враждовать? Почему она хочет меня убить? Сверху раскидистые кроны, внизу кусты, под ними я, на четвереньках, цепляясь за все проклятой юбкой. Надо мной – она, клекочет, шуршит в листве. Не хочет на землю, продираясь сквозь ветки, и это мое спасение. Воздушные джинки, насколько мне известно, не любят тесноты, преград и близости к земле.

Ветер мой и не мой. Ее перья пахнут тучей, вьюгами, дождем. Я бы зарылась в них лицом, я бы дышала ими, как дышат счастьем. Почему она злая? Вихревой кнут, мне кажется, был бы неплохой защитой. Разрубил бы крылья, ободрал бы перья. Я бы не пожалела, если надо защищать жизнь. Но если кто из саганов все ж прибежит на помощь да увидит заклинание?

Пока я в относительной безопасности – решила просто тихо сидеть. Слушать, что в лесу происходит, пытаться с джинкой поговорить. От поляны пришлось отбежать довольно далеко вглубь леса – пока не встретились достаточно густые и защищенные заросли. Ух, как страшно, когда коготь в миллиметре от уха! Ветер выл за спиной, замедлял ее полет. Сейчас он так раскачивает деревья, что, кажется, вот-вот выдерет с корнем.

– Л’лэарды! Сегодня в качестве добычи у нас достойный зверь! Продолжаем охоту, л’лэарды! – далеко-далеко кричит император.

– Щиты!

– В круг!

– Не убивайте их! Золотом и магией награжу за живого!

– Ага, лучше пусть они нас убивают, – бормочет тихо кто-то несогласный с высочайшим повелением.

Вопрос, от которого прыгает сердце, хриплым голосом огня: