По логике вещей, Бранилер сейчас должен закричать «лови», только кто ж его услышит.

Карина провела пальцем по горлышку бутыли. Раз, другой, третий. Митька сделал то же самое. И еще человек десять на палубе.

Странным образом следующий раскат и гул от сосудов погасили друг друга. На секунду мир вокруг погрузился в полное беззвучие.

А в следующую секунду с ним произошло нечто такое…

С неба хлынул дождь. Но не водяной. Волнистые струи были совершенно иной природы. В тот же миг палуба превратилась в Аллею дождя Третьего города луны – из каждой бутыли вверх «выстрелила» такая же волна. Пираты подхватили каждый свою тару и принялись гоняться за струями, стекающими с неба. Они явно пытались состыковать «струи-сталактиты» со «сталагмитами».

– Ну что, делаем, как они? – крикнул Митька и кинулся в погоню за ближайшим «сталактитом».

Похоже, что так. Карина цапнула свою бутыль. Как только ей удалось «склеить» две струи, они засияли и мирно стекли в емкость, заполнив ее под горлышко. Даже закрывать не пришлось.

Тут и там раздавались радостные вопли – без добычи никто не остался. Кто-то, в том числе Митька, хватал новую бутыль, и все повторялось сначала. Эх, была не была! Карина даже разулась. И не пожалела. Какой кайф шлепать босыми ногами по надраенной и залитой волшебным дождем палубе – это просто чудесно! И очень редко, в любом витке обитаемых пространств.

Вся охота заняла не более получаса. Но эмоций было, как от целых каникул. Вернее, каникул, которые могли бы быть у Карины, если бы ей довелось заказать мирозданию каникулы мечты. И получить их.

Гоняясь за волнами грома, они переместились от входа в кают-компанию к правому борту. И рядом с ними, на лету «собравшись» из трех птиц и превратившись в девочку, плюхнулась Рия.

– Понравилось? – спросила она. – Во, молодцы! Полные бутыли.

– Несложно оказалось, – ответил Митька. – Кому улов сдавать? Помощнику Бранилеру или квартирмейстеру?

– Бранилеру, он у нас старший по охоте. Они вместе с квартирмейстером разольют гром по маленьким бутылочкам. Что-то на продажу, что-то для вас, а что-то для пленников.

– Для кого? – переспросила Карина.

Юнга поморщилась, поняв, что сболтнула лишнего.

– Рия, вы захватили пленников в Зарничке? Значит, мне не показалось, и вы забрали моего отца и… Диймара Шепота? Они тут, на корабле?

– Да, – Рия дернула плечом, – не сердись, никто не скрывал их от тебя специально. Просто не хотелось говорить. Ну, мало ли, ты из-за отца расстроишься или, – она быстро взглянула на Митьку, – Диймара Шепота.

Это имя Рия произнесла так, будто гадость какую-то случайно в рот взяла и выплюнула.

– Не то чтобы расстроюсь. – Карина в самом деле своих ощущений не понимала. Да, собственно, не было никаких ощущений, нечего и понимать. – А что вы с ними собираетесь делать?

– Ну-у-у… мы же пираты как-никак. Отца твоего отдадим за выкуп его жене. Она, думаю, обрадуется. Если она выкупит его, то его жизнь будет принадлежать ей три года… или больше, я могу ошибаться в цифрах. А Шепота – не знаю. Кому он нужен? Может, деду его.

Упс, вот это Диймар попадет так попадет. Рия истолковала задумчивость сестры по-своему.

– Не обижайся из-за Евгения Радова, ладно? Убивать его мы точно не станем. Тем более что ты наша родня, а он твой отец. Я своего совсем не помню.

– Он умер не в море? – спросил Митька.

– Нет, – поникла девочка, – и немного раньше, чем… чем мы.

– Извини, Рия Радова. – Митька осторожно положил руку ей на плечо.

Мёбиус великий, а Рия-то совсем худышка, гораздо мельче Карины.

– Я не Радова, – с грустью, но и с неожиданной гордостью отозвалась та, – мама и папа не поженились, но папа признал нас с Рибом своими законными детьми. Я Риомара Дэррен Ластовер.

Карина так и села на палубу. Митька, не сводя с нее глаз, опустился рядом.

– Ты в норме? – спросил он.

– С октября – нет, – честно ответила Карина, – но в обморок не лечу, если ты об этом. Ластовер! Надо же. Я вспомнила, где видела твою маму. На портрете. Помнишь, Мить, Информатрисса показывала нам портреты Охотничьего круга. Дэррен была там. А охотник Ластовер – родной дядька Антона Ластовера. Он погиб в омертвении, в бухте Полумесяц. Сам же его и запустил, когда убил своего брата-волка, отца Антона. Помнишь?!

– Ну и что? – обиженно вскинулась юнга. – Была охотником, но перестала! И с папой из-за этого рассталась. Не захотела на бессмертие охотиться, когда разобралась, какая это мерзкая штука. Мы из-за этого погибли, понятно тебе? Из-за того, что мама не хотела убивать волчат!

– Эй, не надо, – растерялась Карина, – я же не наезжаю. Я просто вспомнила, и все тут. Извини. Я не хотела… Рия?

Та смахнула слезы.

– Извиняю, – сказала она, – правда. Ты меня тоже извини. Я просто уже так давно мертвая, что… привыкла. Как будто так всегда было. Но иногда бывает плохо. Как сейчас. Но это пройдет. Я… пойду, пожалуй. У меня вахта после обеда, а я с ночной еще не отоспалась, так поохотиться хотелось. И музыку послушаю, – она улыбнулась, – спасибо тебе за песни.

И ушла.

– Если не найдем выход, останусь с пиратами, – сказал Митька, глядя вслед девочке. – Знаешь, мне Риб вчера сказал, что «пират» в трилунской версии пишется через дефис. То есть «пи-дефисрат». И в переводе с древнего всеобщего означает «живой мертвец». Но они могут ненадолго сходить на берег. Дэррен только вчера не рассчитала, что ты можешь долго на Земле провозиться. Не хватило ресурса, чтобы Юлли прибить.

– Мить, мы найдем выход, – с тупым упорством экскаватора сказала она.

– А если нет? А я, может, сразу план Бэ хочу проработать. Будешь ко мне на свидания на корабль приходить? А я к тебе на э-э-э-э… твердую землю. Только придется тебе насовсем в Трилунье перебраться.

Шутит он, что ли? Карина всмотрелась в лицо друга, но оно ничего ей не сказало.

– Мить, ты что? «Пиратов Карибского моря» пересмотрел? Я тебе как дам сейчас по башке, чтобы мозги на место встали. Никто больше не умрет. Слышишь? И уж точно не ты. А если попробуешь, то… то… то я вообще не знаю, что с тобой сделаю!

И Карина, прямо-таки оттолкнув Митьку с дороги, отправилась в каюту следом за Рией. Ей самой на вахту заступать не светило. Но зарыться в одеяло на узкой койке и просто некоторое время ни о чем (и ни о ком!!!) не думать сейчас представлялось прямо-таки спасением.

Пленники размещались на корабле почти с таким же комфортом, что и гости, и команда. Во всяком случае, их «камеры» были одноместными, разве что с решетками вместо передних стен. Евгений опять что-то читал, нашлось на корабле и такое. Диймар лежал на своей койке так, чтобы видеть полоску неба в узеньком окошечке под потолком.