– Гхм-гхм, детишки, а вам папочка не мешает? – с великолепной иронией спросил из глубины своей каюты-камеры Евгений. – Детеныш, ты что-то про гром болтала. Если этот юный идиот отказывается, то давай мне обе порции.

– Одну. – Карина перебросила Евгению бутылочку, безошибочно угадав, что тот поймает ее скупым отточенным движением, даже головы не повернув. Вторую она сунула Диймару и, не прощаясь, развернулась.

– Погоди, – окликнул ее мальчишка каким-то потерянным голосом. – По крайней мере сделай кое-что для меня.

– Что?

– Если попадем в Полумесяц, помоги мне вынести… тело отца из омертвения. Пожалуйста. Для меня это важно.

Карина кивнула и вышла на палубу, недоумевая, почему вдруг так развеселился Евгений.

А на палубе ее ждал сюрприз. Во-первых, и не в-главных, океанские воды приняли «южный» бирюзовый оттенок, как, собственно, и небо над ними. А во-вторых… а во-вторых, кроме сияющего Рахассы над кораблем кружил белый драконоид Резак. А вместе с ним, чуть мельче и изящнее, чуть более молочного оттенка вилась…

– Шастуня!!!

Огромная желтовато-белая драконоид… иха(ица?) торпедой устремилась в то место на палубе, где маячила розово-красная голова ее хозяйки. Как снасти не снесла – непонятно. Но буквально над Карининой головой она снова вернулась к размерам и форме крошечной дикобрышки. И, довольная, устроилась на девочкином плече.

В довершение всего талисман снова ожил. Но голос, зазвучавший в голове, принадлежал не Диймару, а Арно.

«Карина, ты где?» – спросил он.

«Здесь, – невпопад ответила она, – а где ты? Что случилось?»

«Я в Трилунье. В Третьем городе луны. Честно говоря, не один, тут целая тусовка собралась. У меня огромная куча новостей, не пойму только, хороших или не особо. Скорее – второе».

«А мы тут ко Второму городу луны подплы… подходим. На корабле. И у меня новостей тоже завались. Через одну дерьмовые. Но я ужасно тебе рада».

«А я-то как рад!»

Когда Карина исчезла из виду и лунная тропа погасла, Арно хотел принять львиную форму чтобы побыстрее выбраться из леса. Но сначала пришлось вывести из оцепенения Самира. – Надо же, – сказал ликантроп, потирая подбородок, – я долго привыкал к сверхъестественному. И думал, что привык. А сейчас смотрю на происходящее и… ну… похоже, я не привык.

– А куда тебе теперь деваться? Ладно, превращаемся и бегом до города.

– Угу, я тебе покажу, где можно обратно в человека перекинуться. Вроде бы почти улица, а все равно никто не увидит.

Арноху прямо-таки смех разобрал, когда Самир привел его к той самой недостроенной больнице, где месяцем ранее не состоялась сделка с Григорием Аблярсовым.

– Знаю это место, – сказал он новому товарищу, превратившись в человека, – но раз и ты тоже считаешь его укромным, значит, так оно и есть.

– Ну… я не сам его нашел, Рудо показал. Ты к Марку?

– Мне как бы больше деваться некуда. А ты в офис?

– Уже в общагу, наверное. Но мы с «вервольфами» все обсудим. До завтра?

– Ну… как пойдет. Телефон запиши на всякий случай.

И они распрощались.

Арноха вошел в «Дом Марко», поздоровался с ликантропом, стоявшим на посту охранника. Внутри, разумеется, чтобы не привлекать внимания. «Вервольфовец», или просто вервольф, как сказал Самир, кивнул мальчику. Видимо, знал его.

Арно не стал разыскивать ни Марка, ни Киру. Да и к Леле или отцу (знать бы еще, где их тут разместили) его почти в прямом смысле ноги не вели. Сейчас ему надо было попасть в совсем другое место. И тоже – знать бы, какое именно.

На счастье, из столовой в холл вырулил на коляске Валерик DeepShadow. Он увидел Арноху и бросился к нему, чуть ли не вереща от радости.

– А Князь Гэ новый трек выложил! – сообщил он. – Говорят, будет игруху какую-то озвучивать. Ну, не персонажей, а саунд делать. А ты надолго к нам?

– Здорово, эмо-бой. Я не знаю, надолго или нет. Слушай, хорошо, что ты мне сразу попался. Ты видел старика, которого Леля утром привела?

Валерик кивнул.

– Покажешь?

– Ты, Резанов, какой-то злой, – сказал вдруг Валерик, – или не злой, а просто странный.

– Просто странный. Т-то есть я н-на-надеюсь, что просто странный. Покажи, где разместили…

– В лазарете. Ему плохо вроде как. Давай за мной.

Антуану, похоже, действительно было худо. Может, из-за мертвеющей руки, а может, по другой причине. Человек-то пожилой. Запросто могло сердце прихватить. Арноха внутренне сжался от предчувствия поступка, который он собирался совершить. Очень жестокого поступка. Он, конечно, уже сто раз убедил себя, что первым, кому это надо, был сам Антуан. Но где-то в глубине души совесть кусала его злым комаром, напоминая, что на самом деле Арно это делал не ради старика, устало вытянувшегося на кровати в комнате без окон. Но майся не майся, а приступать надо.

– Антон Петрович? – Почему-то он выбрал русский эквивалент имени писателя. – Антон Петрович, это я, Арно.

– О, добрый вам вечер, – задумчиво отозвался тот. – Придумали, как решить нашу небольшую проблему? – Он отсалютовал мертвеющей конечностью. Еще и шутит… – Арно, да вы же совсем замерзли. Идите сейчас же в… столовую и поешьте. А меня тут напоили чудесным кофе. С пирожками. И вообще все очень добры. Хозяин… Марко еле-еле разогнал детей, чтобы дать мне отдых. Хотя, может, не стоило. Отвлекали от размышлений.

– Есть я не хочу. И уже согрелся. – Арно взял стул и сел возле кровати. – Не знаю, как сказать, но не сказать тоже не могу.

Антуан приподнялся:

– Говорите, вряд ли станет хуже.

– Я не уверен. Может быть, станет. Антон Петрович, я не знаю наверняка, что делать. Я только смутно понимаю, что… есть н-н-напр… направление. И чувствую, что верное. Но я должен сознаться. Не помню, говорил ли я вам, что с моим отцом произошла т-та-такая же б-беда. Я хочу ему помочь. А на вас я поставлю эксперимент. Если честно, я сд-сделаю это д-да-даже против вашей в-во-воли. Мне этого не хочется. Но я даже не буду врать, что это ради в-в-вас. Возможно, будет больно. Не исключено, что… все плохо закончится. Но, честное слово, если все получится, то вас я исцелю первого. Вот. Простите меня.

Антуан посмотрел на Арно со странной смесью выражений – то ли насмешки, то ли удивления, но без примеси злости.

– Вы… хороший человек, Арно, – сказал он наконец, и удивление, пожалуй, перевесило все прочие оттенки. – Мне бы сейчас рассердиться, потребовать врача, представителей власти и все прочее. Но я понимаю, что столкнулся с немыслимым. И верю, что едва ли кто-то мне поможет, кроме вас. Делайте, что считаете нужным. Я очень хочу жить. И не чувствуйте вины за то, что цените своего отца выше, чем случайного знакомого. Будь на вашем месте мой сын, он поступил бы так же. Я, кстати, им позвонил. Сказал, что очередные дела вынудили меня… и все такое. Но я очень хочу поскорее вернуться к ним. Поэтому, – голос Антуана окреп, и в нем неожиданно зазвучали командные нотки, – с чего начнем, молодой человек?