– Я вот что подумал… Она же вращается. У… н-не знаю, как сказать… у нормально-живых – очень быстро, у ликантропов – медленнее. Но это же движение. А вы г-го-говорите, что это течение жизни. А если развернуть? Может, тогда все процессы пойдут обратно? Все, вообще все. Ведь с точки зрения це-це-це-целого тела ч-че-человека омертвение не завершено. А внутреннюю луну видно как раз в глубине целого тела, не разделенного на органы и прочее. Я глу-глупости несу?

Алессандра отвернулась от парня и уставилась в окно. Сбоку было хорошо видно, как она в задумчивости кусает, даже жует свои истонченные бледные губы. В точности, как Каринка, когда впадает в раздумье или принимает сложное решение.

– А насколько все плохо? С омертвевшей «рукой»? – спросила она наконец.

– Все очень плохо, – честно сказал Арноха, думая совсем не об Антуане с его рукой. – Я думаю, счет на дни.

– Тогда тебе вовсе не нужно мое одобрение. Внутренняя луна связана со всем телом, не с отдельными его органами или конечностями. Не знаю, каким может быть результат. Но он будет…

В «Дом Марко» Арно вернулся даже не в растрепанных чувствах, а, скорее, вообще без каких-либо чувств. В голове из всего разговора засела дурацкая фраза: «Тебе не поможет дракон». Да черт с ним, с драконом, все равно их нет и не предвидится. Он, ни с кем даже не здороваясь, прошел прямо в лазарет к Антуану и хлопнул дверью гораздо громче, чем делал это всегда. Вообще-то «всегда» он дверью вовсе не хлопал.

Антуан читал книгу у себя на кровати. Он вздрогнул, когда Арно-ха ввалился в помещение.

– Вы в порядке? – спросил он. Хотя и выражение лица, и интонации констатировали, что вошедший не в порядке.

– Нет, – Арно не узнал своего голоса, – и вы тоже. Давайте прямо сейчас… возможно, будет больно. Садитесь, Антон Петрович, ну же!

Тот покорно сел, спустил ноги в спортивных штанах с высокой койки. Ссутулился.

– Делайте, что должно, и пусть будет, что будет, – пробормотал он.

На первый взгляд темное пятно на внутренней луне Антуана не увеличилось.

Трехмерные параметры луны были такими, что тронуть ее рукой, не повредив, нечего было и думать. Вот облом… Хотя… почему же?

Во-первых, ничто не мешает соприкоснуть глубину предмета с любой другой его гранью. Примерно так же, как не обязательно прислонять книги обложками друг к другу для устойчивости – можно одну на другую в форме буквы «Т» уложить. Конструкция шаткая, но жизнеспособная.

Глубина руки мальчика прикоснулась к внутренней луне умирающего старика.

Сейчас чужая жизнь была в самом прямом смысле в его руках. Она… грела, а еще бешено вращалась. Чем была эта жизнь? Луной? Диском, шаром, звездой или целым бесконечным пространством? И как же легко сейчас сжать кулак и остановить это биение.

На какой-то миг Арно показалось, что он держит в руке яйцо, внутри которого спит дракончик. Совсем маленький и очень крепко. Но мальчик усилием воли отогнал этот непрошеный, хоть и красивый, глюк. Что же делать? Надо как-то запустить вращение вспять, но луна такая хрупкая… Стоп.

А надо ли это делать рукой? Не проще ли обратиться к глубине мира, находясь и так в глубине?

– Инверсара, – то ли сказал, то ли подумал Арно, на секунду становясь сразу всем – умирающим Антуаном, его внутренней луной и темным пятном на ней, спящим дракончиком и всем-всем-всем, что только было в бесконечности внутри человека и в пространстве вокруг. – Инверсара…

Кажется, у него получилось.

Он не то чтобы ощутил изменение направления вращения. Нет. Но… как будто на секунду его зрение переместилось в ладонь. И глубиной ладони он… увидел? Нащупал? Воспринял, в общем, как навстречу ему полетели последние дни, прожитые Антуаном Пьером Абеляром в «Доме Марко». Эти дни были полны тоски по погибшему отцу и страха за самого себя, порой разгоняемого болтовней с неуемными жителями дома. Звонков в Италию и разговоров с сыновьями и внуками. На первый взгляд – ни о чем, а на самом деле – о любви. А еще было много боли в руке. И чтения скучных книг. И набросков собственной. И отчаяния оттого, что не стоит и начинать. А еще было очень много веры в… Арно. В «этого странного, но такого светлого мальчика», согласно внутреннему монологу старого писателя.

Именно эта мысль вспышкой и ударом выкинула Арноху в трехмерную реальность.

Антуан шарахнулся от него, упал с кровати. Резво вскочил, потирая ушибленную руку. Ушибленную, но без малейших следов омертвелых пятен на ней.

– Получилось, – выдохнул Арно.

– Что получилось? – Писатель бешено вращал глазами, напоминая сейчас своего покойного младшего брата. – Что происходит?! Где мы? И где… отец? Арно?!

Последние слова он прямо-таки выкрикнул.

– Успокойтесь, – выдавил ошарашенный Арноха. – Мы в «Доме Марко», помните?

– Ка…кажется, не помню. – Антуан осмотрел себя, потом комнату без окон, наконец – мальчишку И, видимо, взяв себя в руки, тихо, но твердо проговорил: – Кажется, опять происходит что-то сверхъестественное. Мой отец… монстр?.. Он только что погиб. Потом… не понимаю. Выстрел?

– Дайте вашу руку. – Сейчас в Арнохиной голове творилась настоящая свистопляска. Он еще раз убедился, что следов омертвения на запястье писателя нет. – Эти события произошли давно… ну, как давно. Неделю назад. Чуть больше. Вы… забыли?

И он, как мог, пересказал Антуану события между выстрелом в Венеции и исцелением в Третьем городе луны в уральском захолустье.

– Хотите – верьте, хотите – нет, – закончил он свое повествование.

– Я не хочу, но верю, – выдавил наконец писатель. – Вас не затруднит оставить меня ненадолго? Надо обдумать произошедшее. Не бойтесь, я не сбегу и ничего с собой не сделаю. Мне просто надо понять, как добираться домой.

– Ну… мы вас не бросим. – Арноха решил дать человеку побыть наедине с пережитым.

Да и самому хотелось побыть наедине с мыслями. Но не удалось.

В коридоре на него наехал – в прямом смысле, колесом на ногу, – Валерик.

– Я все видел, – сообщил он, глядя на Арно исподлобья.

– Что? – уточнил на всякий случай Арноха.

– Я с самого начала в глубине стены прятался, прямо переселился туда, – хмуро сказал малявка. – Я знаю, что ты что-то сделал с этим дядькой и он больше не умирает. Я хочу так же.

– Но ты же и не умираешь.

– А ты чего дурака включил, будто не понял меня? Сделай со мной то же, что с Антоном Петровичем!

– Отвали, DeepShadow.

Арно попытался обогнуть его, но не тут то было. Мальчик как с цепи сорвался. Снова накатил на него коляской.

– Сделай! Чего мне терять? Думаешь, так жить хорошо? А я хоть и совсем мелкий был, года два, но помню, что такое ногами ходить. И еще когда от тебя люди не шарахаются.