– Точно, крыша вагона вам подойдёт, тем более других мест у меня всё равно нет, – обрадованно подтвердил начальник эшелона и направился куда-то в сторону паровоза, разрешив часовым нас пропустить.

– Ну, крыша, так крыша. Вперёд.

Мы прошли к последней в составе платформе, где в окружении мешков с песком стояла автоматическая зенитная пушка, и по лестнице поднялись на крышу. Конечно, по технике безопасности так передвигаться было запрещено, но с войной на многое смотрели сквозь пальцы, так что на нас, устраивающихся на крыше, железнодорожники хоть и косились, но никак не комментировали. Более того, начальник эшелона дал разрешение разместиться на крышах другим рвущимся к поезду и желающим покинуть город. Он воспользовался моей идеей. Так что на крыше мы были не одни, можно сказать, в тесноте да не обиде. Лично я был только рад, те, кто сидит дальше, защитят нас от ветра, всё же он будет.

Сам я, снова постелив пиджак, подложил под голову сидор и стал подрёмывать, пока другие будущие курсанты общались или наблюдали за отправлением. Дёрнувшись, состав стронулся с места и стал покидать станцию, направляясь в сторону окраин Киева. Когда мы проезжали по железнодорожному мосту через Днепр, то от высоты аж голова закружилась, но ничего, проехали, да и сам город вполне благополучно покинули. Дальше эшелон только набрал скорость, и стало заметно неуютно. Ладно хоть мы, прикрытые другими беженцами, не чувствовали ветра, не сдувал он нас с крыши. Да и паровоз тащил поезд не так и шустро, не быстро мы двигались, вполне терпимо.

Кстати, я один был в гражданской одежде, остальные парни в форме, и некоторые успели послужить не по одному году. То есть на учёбу направляли отличников, тех, кто смог выделиться. То, что со мной ехали зубры, которые не раз брали нарушителей, это было видно, более того, они и сейчас поглядывали по сторонам, и, пока я спал, умудрились на крыше нашего вагона среди трёх десятков беженцев найти подозрительного парня, проверить его и сдать на ближайшем полустанке, где паровоз заливали водой. Всё же эшелон не простой, оборудование заводское эвакуировали. Странно, что начальник эшелона дал добро на перевозку беженцев.

– Рома, Ром, – растолкал меня один из будущих курсантов спецшколы Юра Томин.

– А? – лениво протянул я.

– Ужин скоро, ты будешь?

– Конечно, – сразу принял я сидячее положение и бодро огляделся.

Мне, как и остальным, выдали сухой паёк, так что мы стали готовиться к приёму пищи, прямо на крыше вагона двигающегося поезда. Многие беженцы, заметив, что мы делаем, тоже стали доставать подготовленную провизию. Да от нас, как поветрие, это стало расходиться по крышам вагонов.

После ужина я потянулся и сказал:

– Ну что ж, поели – можно и поспать.

Парни посмеялись, а сидевший рядом Юра, спросил:

– Ты ещё не выспался?

– Поверь, в школе тебе за счастье будет найти время, чтобы просто выспаться.

– С чего это? Там же по расписанию всё.

– Сейчас что идёт? – спросил я, поудобнее укладываясь на пиджак и поправляя сидор, а то что-то острое в затылок тыкалось. Как бы не лезвие топорика!

– Война, – пожал тот плечами.

– Вот именно, значит, обучение переведено на рельсы военного времени, чтобы выдавать как можно больше нужных фронту специалистов, и это во всех училищах. Получается сжатая программа, которая за довольно короткое время подготавливает специалиста. Зачастую в этом случае дополнительное время берётся из того, что отводится курсантам для сна и отдыха. Продолжать дальше?

– Не надо, и так понятно.

Юра тоже лёг и прикрыл глаза, он с ходу меня понял и последовал моему примеру.

– К аналитике склонен, я смотрю? – поинтересовался сопровождающий.

– Есть такое, иначе почему меня простого вольнонаёмного шофера в спецшколу отправили? Командир подразделения постарался. Он давно грозил, вот и выполнил угрозу.

– Хм, – неопределённо хмыкнул тот и, достав наши документы, проверил. – По направлению ты направлен на обучение на силовика?

– Наверное, направление-то у вас, – сонным голосом ответил я.

– Ага, у меня, – хмыкнул тот и о чём-то надолго задумался.

Ну, а мы так и ехали, уходя всё дальше и дальше в глубокий тыл. Немцы тут ещё летали, но заметно реже, и нам повезло, что мы не попались на глаза птенцам Геринга, благополучно добравшись к обеду следующего дня до Москвы.

Дальше, понятно, казармы, где мы провели ночь, оформление и прибытие в спецшколу. Вот там я и узнал, какой сюрприз мне подготовил сопровождающий.

Десять месяцев спустя.

13 апреля 1942 года, понедельник.

Военный городок в Подмосковье.

Три часа утра

– Муж вернулся, – вскинулась на кровати неверная супруга только что вернувшегося со службы мужа и толкнула меня.

Я тоже уже расслышал звук ключа в замочной скважине и бросился к своей курсантской форме. Натянул её моментом, какая тут горящая спичка, и с сапогами в зубах, подбежав к окну, выбрался на козырёк. Дотянувшись до водосточной трубы, стал быстро спускаться вниз с третьего этажа. Путь привычен, не в первый раз, так что моментом оказался внизу. Рядом спланировала и упала моя фуражка… Вот её я забыл, хорошо моя, можно сказать, подружка, её заметила и выкинула следом.

Нацепив фуражку, я добежал до угла дома и, мельком осмотревшись, намотал портянки, вбил ноги в сапоги и быстрым шагом поспешил в сторону казарм – тут до них полтора километра, они неподалёку от учебных корпусов располагались. Часовым я на глаза не попался, знал тропки, как их обойти, так что, проникнув в казарму, был остановлен дежурным.

– Ты где шлялся? – спросил у меня знакомый курсант с нашего потока, он сегодня был дежурным.

– Пить ходил, – мгновенно ответил я.

– В полной форме? – удивлённо приподнял тот брови. – Опять к какой-то бабе бегал?

– Почему сразу бабе? Гулял и дышал свежим воздухом.

– Угу. Иди умойся, этот «свежий воздух» тебе засос на шее оставил и след губной помады на щеке. Ох, и ходок.

Под бурчание курсанта, стараясь не ботать подошвами сапог, фактически на цыпочках я добрался до санузла, умылся под умывальником и, вернувшись на своё место, к двухъярусной койке, быстро разделся, аккуратно сложив форму на стуле, и одним слитным движением оказался наверху. На своей койке.

Сон не шёл и, закинув руки за затылок, я размышлял. Хорошо, что заместитель начальника училища по строевой подготовке всё же меня не застукал в постели со своей молодой женой. То, что у нас с ним были натянутые отношения, это ещё мягко сказано, почему-то тот с первого дня невзлюбил меня. Поначалу мне это было фиолетово, но постоянно быть дежурным по роте или бегать по нарядам только из одной этой неприязни мне быстро надоело.