— Там, — кивнула Сара в сторону, — Я сложила их поаккуратней.

Пока я одевался, она вертела коробку в руках.

— Не понимаю… — недоуменно сказала она. — Что они делали с ней?

— А что, по-вашему, должны были делать с ней варвары, играющие в поло?

— Неужели они использовали ее в качестве мяча?

Я кивнул.

— Теперь им снова придется гонять камешки. Бедняги ужасно расстроены.

Сверху, покинув свой наблюдательный пункт, спустился Хух.

— Отличное выступление, — похвалил он меня, — Особенно для того, кто впервые держит в руках такое оружие…

— Если кто-то и выступил отлично, так это мисс Фостер, — сказал я, — Это она подстрелила птичку.

— Не важно, Майк, кто. Дело сделано, и лошадки эвакуируются.

— Ты хочешь сказать, что они уходят?

— В настоящий момент идет построение.

Поднявшись к вершине, я увидел, что кентавры действительно выстроились в неровную колонну и уже движутся на запад. Это было приятное зрелище. Какими бы благородными ни были эти существа — ведь они все же отдали мне обещанную коробку, — их соседство беспокоило бы…

Вернувшись, я застал Тука и Сару за воскрешением робота. Мозг возвращался законному владельцу.

— Не поврежден ли он? — тревожно спросила Сара, — Все—таки столько вмятин…

Я мог только пожать плечами.

— Нам ведь не нужно, чтобы он помнил все, — успокаивала она себя. — Мы зададим ему всего несколько простеньких вопросов…

Тук протянул руку, и Сара отдала ему коробку.

— Вы знаете, как это делается? — недоверчиво спросил я.

— Думаю, что да, — ответил он, — Там есть специальные пазы, в которые она и вставляется.

Он запихнул коробку в голову Роско, для верности легонько прихлопнул ее ладонью и закрыл крышку.

Роско шевельнулся. До сих пор неподвижно лежавший на земле, он выпрямился и попытался встать. Голова его медленно поворачивалась, и взгляд задерживался на каждом из нас. Он осторожно поднял руку, затем другую, словно вспоминая забытые движения. Наконец послышался его скрипучий голос.

— Почему же, уже, ну же, хуже, стуже, — сказал он и посмотрел на нас, желая, вероятно, убедиться в том, что мы все прекрасно поняли.

Заметив на наших лицах некоторое недоумение, он заговорил вновь, теперь уже торжественно и медленно, специально для тупых:

— Кот! Бот! Вот! Год! Крот! Лот! Мот! Плот! Пот! Рот! Тот! Ход!

— Он спятил, — сказал я.

— Дятел, — ответил Роско.

— Он рифмует, — сказала Сара. — Больше ничего… Неужели больше ничего?

Я усмехнулся:

— А вы у него спросите!

— Роско! — крикнула она, — Ты помнишь хоть что-то?

— То-то, фото, нота, хота, рота, шпрота…

— Нет-нет! — остановила она его, — Не это! Ты помнишь, кто твой хозяин?

— Каин, — признался робот.

— О господи! Нужно было проделать такой путь и пройти через такие испытания, чтобы услышать вот это?!

— Роско! — строго сказал я, — Мы ищем Лоуренса Арлена Найта!

— Знай-то, рай-то, чай-то, дай-то…

— Заткнись! — заорал я. — Мы ищем Найта! Укажи направление, в котором нам следует идти!

— Лети, плети, мети, — ответил Роско и, повернувшись, показал рукой на север.

Итак, мы снова шли по тропе, все дальше и дальше на север.

Пустыня и холмы давно остались позади, и мы взобрались на огромное плато, за которым вдали, упираясь в небо, голубели горы.

Здесь была вода. Множество ее потоков стремительно и звонко бежало по выбитым в камне руслам. Мы спрятали свои ставшие теперь ненужными фляги в одном из каменных домиков, которые по-прежнему попадались на нашем пути.

Все наши тюки были теперь привязаны к могучей спине Роско. Я, слегка стесняясь своего вида, шествовал при мече и щите. Хотя это снаряжение было не очень-то к лицу взрослому человеку, во мне шевелилась какая-то атавистическая гордость — та, которую испытывал древний обладатель этого оружия.

То, что еще недавно было просто затянувшейся прогулкой, теперь обрело хоть какой-то смысл. Конечно, нельзя было утверждать, что Роско указал нам на север сознательно, хотя позже он повторял этот жест в точности, тем не менее мы больше не чувствовали себя слепыми котятами.

Растительность становилась все более разнообразной. Здесь были и трава, и цветы, и множество кустарников, и даже величественные рощи. Вдалеке же по-прежнему возвышались деревья-гиганты.

Становилось все прохладнее, и все сильнее дул колючий ветер.

Тут было множество диковинных грызунов, которые, сидя на задних лапках, приветствовали нас громким свистом. Иногда мы видели небольшие стада травоядных. Сара подстрелила одного из них, и мы, освежевав его и поджарив, бросили жребий, кому пробовать первым. В качестве испытателя я съел несколько кусочков мяса и не умер. Выждав некоторое время, Сара с Туком подкрепились тоже. Затем мы пополнили наши съестные припасы.

В окружающем присутствовало нечто исступленно мистическое, и временами мне казалось, что все происходит во сне. Само плато было здесь ни при чем — влияла каким-то образом вся планета. Я спрашивал себя: кто был здесь до нас и почему ушел? Зачем посажен фруктовый сад и построен белый город?..

Порою, сидя у костра, я удивлялся, глядя на Хуха, тем братским чувствам, которые успели нас связать. Он очистил мою кровь от яда, а позже попросил у меня жизнь взаймы — и я дал бы, не опереди меня Тук. Но, скорее всего, предложенная жизнь была воспринята Хухом лишь как заменитель моей…

Этот Тук уже даже не пытался делать вид, что он один из нас. Он разговаривал только со своей куклой и, поужинав, сразу отодвигался от нас, несмотря на холод. Его лицо все больше худело, и весь он ссыхался, становясь бледной тенью. Порой, обернувшись, я видел его и не узнавал. Впрочем, это стирание памяти провоцировалось скорее бесконечностью плато, по которому мы шли. Прошлое и настоящее, воспоминания и надежды нанизывались здесь на вечность, ужасающую и восхитительную…

Итак, мы ползли по плато. Пэйнт двигался почти бесшумно, если не считать случайных ударов его качалок о камни, торчавшие посреди тропы. Хух еле различимой точкой бежал впереди, хотя вряд ли мы нуждались теперь в разведчике. Серым привидением, закутанным в коричневую тряпку, плелся Тук. Бодро вышагивал, бормоча бесконечные рифмы, Роско, счастливый идиот. И я со своим бьющим по ноге мечом был, вероятно, под стать всей этой странной компании… А вот Сара держалась неплохо. В ее глазах снова появился тот блеск, который был в глазах хозяйки аристократического дома, встретившей меня в дверях и увлекшей внутрь, а потом — сюда…