Все переглянулись, одобрительно покивали друг другу головами, и тот самый старый и седой резюмировал:

– Ну что ж, Николай, завтра на Совете поставим твой вопрос и будем голосовать за тебя.

– А када жа мне дадуть гумагу, а то я жа послезавтра улетаю – нада писателев отвесть.

– Постараемся это учесть, но в крайнем случае за вертолетом прилетишь еще раз, ведь все равно в твою машину с людьми его трудно будет поместить, – сказал один молодой светло-рыженький правитель.

– Да я бы запихнул всех, главное полутчи закрепить машину, – возразил Николай, а сам тут же подумал: «Зря, наверное, я тороплю их, надо быть попокладистей», – и дополнил: – Вообще-то можно и не спешить, лишь бы гумагу дали, все равно я таперя к другу должон часто прилетать – обещал жа.

– Вот и правильно, – одобрил тот же молодой светло-рыженький, – кстати, после у меня к тебе будет одно поручение, могу ли я на тебя рассчитывать?

– А чиво нада? – поинтересовался Николай.

В это время в комнату вошли еще двое охотников с только что приземлившегося вертолета, и светло-рыженький правитель, взяв Николая под руку, обратился ко всем:

– Ну что, с Николаем мы уже закончили и отпускаем его? – И, получив утвердительный ответ, повлек его к выходу, говоря: – Выйдем, и я тебе все объясню.

На улице он рассказал ему, что в первой республике у него есть хороший приятель, с которым они иногда обмениваются девственницами.

– И вот когда у тебя будет личный вертолет, – говорил он, – а для этого есть все основания, и поверь мне, он скоро будет – я же, в отличие от остальных твоих рекомендателей являюсь членом Совета; вот тогда я попрошу тебя перебросить к нему двух таких чернявочек.

«Ух ты, член Совета! Неплохо бы и с этим подружиться», – подумал Николай и сказал:

– Конечно, хочу для вас все сделать, тока ничиво не понял, каких чернявок и для чиво?

– А понимать и необязательно, тебе нужно только перевезти их ему. Давай-ка сейчас поедем ко мне в имение, и я тебе кое-что растолкую; заодно узнаешь дорогу, а я живу далеко, аж в середине поселка. Садись в свою машину и следуй за мной; вот по этой объездной дороге доедем до указателя «39» и свернем вглубь, а там еще километров 20… Хотя зачем тебе эти затруднения, лучше я посажу к тебе своего слугу. – И он громко позвал: – Ефимка, давай сюда!

Немного в стороне, у стоянки, стояли остальные охотники и разговаривали. От группы сразу отделился молодой парень с автоматом и подбежал к ним.

– Поедешь с Николаем, покажешь дорогу, – приказал хозяин.

Ефимка служил у правителя в охране. По дороге он с завистью, восторгом и удивлением поведал Николаю о наблюдении сверху за его расправой над волками.

– Сначала мы ничего не поняли, – рассказывал он, – издалека видим, бежит человек, а за ним с двух сторон гонятся волки. Ну, думаем, пропал мужик… а пока подлетели, глядь, а ты уже достреливаешь вторую кучу. Потом и вертолет увидели, только тогда поняли, что это кто-то так прямо с земли охотится. Иван Иваныч сразу сообразил, что этот виртуоз спаситель Михал Михалыча, ты не обижайся, но он так и обозвал тебя виртуозом, – виновато проговорился Ефимка, очевидно считая это слово оскорбительным.

– Я и не обижаюсь – на правителей нельзя обижаться, – успокоил его Николай. И теперь, узнав его имя, заинтересованно спросил: – Скажи, а Иван Иваныч женат и кто его жена, какая она?

– О-о, это очень красивая женщина, увидишь сам, правда, она сейчас беременна, но все равно красивая.

«Вот как, хорошо, это уже интересно, – подумал Николай, – значит, увижу семью правителей нормальных традиционных взглядов на брак».

Иван Иваныч несколько опередил машину Николая, и когда они въехали на территорию имения, их никто не встретил. Ефимка выскочил у ворот, а ему посоветовал проехать на стоянку справа от замка. Николай поставил машину, вышел, минут пять поскучал, и наконец из бокового входа замка уже вместе с женой появился хозяин; он, к удивлению Николая, почему-то как равному представил ее, а заодно и себя, ведь он же еще не назывался ему.

– Я Иванов Иван Иваныч, а это моя ласточка Элеонора Машина, Элечка. – И, нежно погладив ее по животу, ласково, скорее для нее, чем для Николая, добавил: – А здесь наш наследничек.

Она с заметным интересом, улыбаясь, подошла к Николаю и протянула руку. Он, не зная этикета, растерялся: «Поцеловать что ли?» Потом: «Для меня, дурака неотесанного, сойдет и так», – и только слегка пожал ее. Это была действительно очень милая стройная брюнетка, ее не портил даже небольшой, очевидно месяца в четыре, животик.

Вслед за ними из этого же бокового входа появились еще три женщины. Все они подскочили к Николаю, обступили и, нестройно чирикая, начали ощупывать его мышцы на руках, хлопали по плечам, по груди и спине. Иван Иваныч, с улыбкой качая головой, говорил им: «Вот видите, это обычный мужик, ничего особенного в нем нету и никакой он не злой и свирепый великан с железными мускулами». И потом объяснил Николаю:

– О тебе в поселке второй день идет треп, что якобы у нас в округе объявился огромадного роста монстр, который с одной дубиной выходит на бой с львами, тиграми, волками и побеждает их. А сейчас, пока мы ехали, им кто-то позвонил и сообщил, что уже подсчитали количество тобой уничтоженных волков и вроде бы их оказалось штук сто пятьдесят. Тогда как у любого из остальных охотников получалось не больше пяти штук, а то и вообще ни одного. Правда, один экипаж установил рекорд – убили 11 волков.

Николаю показалось странным, почему все женщины включая и жену хозяина, были почти голыми: все без трусиков, только легкие набедренные повязки; а сверху, на плечах ничего не скрывающие небольшие символические накидки. Они, переговариваясь, без всяких обращений к нему продолжали его ощупывать, а одна с интересным блеском в глазах, присев, обхватила обеими руками его бедро и, перебирая по нему пальцами, забралась прямо под шорты.

Николай совсем потерялся и прямо не знал, как поступить. Он подумал: «Ну попал, я что им вещь или человек?» Обнаглели девочки. «Главное, не стесняются, крутят голыми жопами и оценивают, как на базаре животину какую, – еще и в зубы заглянуть осталось», – говорил ему один голос, а в то же время другой, смешливый и более рассудительный, успокаивал: «Чего ты задергался, не обращай внимания, пусть себе смотрят, и ты себе смотри, твое положение лучше: ведь они не знают, кто ты, а ты знаешь, значит, они для тебя как подопытные существа, вот и наблюдай, изучай, экспериментируй».

Но в конце концов ему это начало надоедать и встретив взгляд Иван Иваныча, продолжавшего спокойно стоять рядом, легким кивком головы и едва заметным пожатием плеч, как бы напомнил: «Зачем позвал-то… пора бы…» Тот понял и, обращаясь к женщинам, сказал:

– Заканчивайте девочки, у меня к Николаю дело.

Он повел его в глубь имения, и они уже зашли за угол замка, как их окликнула та, которая лазила к Николаю в штаны.