class="p1">Дегтярёва послушались. Кто-то позвал Бориса, но Дегтярёв вмешался и тут.

– Давайте попробуем вот этого, умного, – сказал он, показывая на Феликса. – Умный, хочешь сыграть?

Дегтярёв пригласил Феликса не случайно. У него были на этот счёт свои планы.

После того как Феликс объяснил, что его зовут не «умный», а совсем по-другому, игра началась.

Феликс наслаждался изо всех сил. Правда, мяч ему пока не доставался: пасов ему не давали, а отнимать мяч у противника Феликс считал неудобным. Но зато он бегал и прыгал! Этого ему хватало для полного счастья. Несколько раз за его спиной пробегал Дегтярёв. Тогда Феликс почему-то падал, иногда ушибался. Но он видел, что другие падают тоже, считал, что это входит в правила игры, и не обижался на Дегтярёва. Впрочем, Феликс и не знал, что такое обида. А вот Дегтярёв знал. Рубанув в очередной раз по ногам Феликса, он ждал, когда тот ответит и тогда можно будет начать драку. А Феликс падал на землю и счастливо смеялся. И Дегтярёв раздувался от злости.

Наконец Феликс получил мяч. Никто ему не пасовал, просто мяч случайно откатился к нему. Подождав секунду и увидев, что мяча у него никто не просит, он побежал к воротам. Так вышло, что Феликс находился в стороне от ребят. И когда он побежал, то догнать его никто не мог – бегал-то он быстрей всех. До ворот оставалось уже метров пять. И тут Феликс внезапно остановился. Он увидел, что вратарь протянул в его сторону руки, и подумал, что тот просит у него мяч. Отказать Феликс не мог. Он взял мяч в руки и протянул его вратарю.

Вратарь почему-то мяч не принял. Он ошалело смотрел на Феликса.

– Рука! – заорал Дегтярёв. – Штрафной.

Последние слова Дегтярёв произнёс уже в воздухе. Он прыгнул с разбегу, как будто остановиться уже не мог. Он летел головой вперёд, летел в своём «перекидном» стиле, только вместо планки теперь перед ним была спина Феликса. Спортсменам известно, что для игрока, который успел «сгруппироваться», столкновение с другим игроком почти безопасно. Опасно оно для того, кто столкновения не ожидает.

Дегтярёв сгруппировался: он подтянул колени и руки к животу и целил в спину Феликса не головой, а плечом.

Феликс, держа мяч в руках, влетел в ворота и растянулся. Удар о землю не причинил ему сильной боли. Но спина в момент удара Дегтярёва была у него расслаблена. А получать такие удары не любят даже взрослые футболисты.

Ребята стояли молча. Всем было ясно, что дело тут не в штрафном.

– Ну, давай, давай, – заторопился Дегтярёв. – Кто будет штрафной бить?

Дегтярёву не было жалко Феликса. Просто он понял, что перестарался.

С другого конца поля к воротам, почуяв неладное, спешил Борис.

– Зря ты, Сенька, – сказал один из ребят.

– А чего ему сделалось? Вот, смотрите, смеётся.

А Феликс и вправду, пересиливая боль, широко улыбался. Он встал и подошёл к Дегтярёву.

– Ты Сенька? – спросил Феликс.

– Ну? – буркнул Дегтярёв, не понимая, что случилось весёлого.

– Ты Сенька-зараза? – радостно улыбаясь, сказал Феликс.

– Че-го? – спросил Дегтярёв.

– Сенька-зараза! – с восторгом повторил Феликс.

Феликс ошибался. Семён Дегтярёв был вовсе не тем Сенькой, которым он восхищался, сидя в подвале. Случайное совпадение. Но Феликс не знал, что на свете бывают другие Сеньки, для него существовал только единственный.

Услышав такое оскорбление, Дегтярёв обрадовался. Теперь все видели, как он обижен. Теперь все понимали, что он вынужден защищаться.

Дегтярёв двумя руками толкнул Феликса в грудь, и тот упал на спину. Феликс всё ещё улыбался. Но уже и он начал понимать, что так не играют.

– Ты чего хочешь, Сенька-зараза? – спросил он дружелюбно.

Именно это дружелюбие окончательно взбесило Дегтярёва. Злость его кипела внутри, как смола.

– Зараза?! – заорал Дегтярёв. – Я тебе покажу заразу!

Дегтярёв замахнулся ногой. Он хотел пнуть лежащего на земле Феликса. Но не успел. В тот же момент он сам полетел на землю. Это Борис, не разбираясь, врезался в него с ходу.

На лице Дегтярёва впервые за весь день появилась усмешка.

– Двое на одного… – сказал он и вскочил на ноги.

Дрался Дегтярёв не слишком красиво: он пинался, захватывал руки, старался ударить в лицо головой. Борис был слабее, и ему порядочно доставалось. Кроме того, Борис не хотел драться: не было в нём сейчас настоящей злости для драки. Он защитил Феликса, и этого ему было достаточно. Больше всего он боялся, что драку заметит тренер. Наверное, этого боялись и остальные. Они обступили Бориса и Дегтярёва кольцом.

Издали донёсся свисток, призывающий ребят на занятия. Дегтярёв нехотя остановился.

– Это тебе задаток, Кулик, – сказал он. – Остальное после получишь.

Ребята направились к легкоатлетическому сектору. Дегтярёв гордо вышагивал впереди. Никто его не догонял, словно никто не хотел идти с ним рядом. Злость пополам с удовлетворением всё ещё булькала в Дегтярёве. Но он не знал, что именно сейчас, победив, он потерпел поражение.

Он не знал, что с этой минуты никто не будет проситься в его команду, что прекратилось уже молчаливое подчинение, что драться больше ему никто не позволит.

Как уже говорилось, в группе имелись ребята и посильней Дегтярёва.

Борис и Феликс плелись позади. Феликс видел, что Борис не такой, как всегда. Феликс догадывался, что произошло что-то необычное.

– Теперь я знаю, кого можно бить по лицу, – сказал Феликс.

– Кого? – машинально спросил Борис, потирая подбородок, куда Дегтярёв попал довольно чувствительно.

– Тебя.

– Это почему же?

– Потому что Сенька-зараза бил тебя по лицу.

– Он не зараза, – сказал Борис. – Он просто Сенька. Хотя и зараза, конечно. А бить он хотел тебя.

– Со мной он играл.

– Он хотел бить тебя. А со мной он дрался потому, что я за тебя заступился. Я ведь его первый ударил, вот он и стал драться.

– Значит, ты плохой? – спросил Феликс.

– Нет. Если бы я тебе не помог, он бы тебя избил ни за что. Это называется «заступиться». Это не плохо, а хорошо. Понимаешь?

– Значит, заступаться и помогать – это одно и то же?

– Умница, – мрачно сказал Борис, сплёвывая красной слюной.

– Всё равно не понимаю, – настаивал Феликс. – Заступаться и помогать – хорошо. Бить – плохо. Почему нужно делать плохо, чтобы сделать хорошо?

– Ты можешь помолчать хоть полчаса? – спросил Борис.

– Могу, – согласился Феликс. – Но я буду думать.

После перерыва Феликс занимался уже не так усердно. Он поглядывал то на Бориса, то на Дегтярёва; в голове его шла мыслительная работа. Когда занятия кончились и тренеры ушли, Феликс подошёл к Борису.

– Теперь я понимаю, – сказал он. – Сенька совсем