Задумавшись, Боб – что возьмешь со старика? – допустил грубейшую тактическую ошибку – перестал смотреть по сторонам. Рефлексы перешли в спящий режим, и даже если Свэггер услышал звук шагов, треск веточки, шорох травы, то не обратил на них внимания, и мексиканец с разбегу налетел на него. Боб встрепенулся, горько пожалел о своей безалаберности, подумал: «Что за хрень?» – и оказался прижат к земле.

Все прошло как по маслу. Опытный хищник застал жертву врасплох, двинул левым предплечьем старику по голове – так, что бейсболка скособочилась, а мысли перемешались, – и одновременно врезался в него всем телом, развел ему руки, уложил его на лопатки и левой рукой, не жалея сил, прижал его к земле. Старик кряхтел и задыхался, понимая, что слишком слаб и не может тягаться с нападающим. Миновала секунда, и он сдался.

– Зря ты расслабился, старик, – сказал Ла-Кулебра по-английски, ибо перед ним и правда был gringo, похожий на ковбоя из американских фильмов. Наверное, начальник участка или городской шериф: сплошные кости и морщины. – Пришло твое время, – добавил он, наслаждаясь мгновениями близости между убийцей и его жертвой, после чего приставил кинжал к шее старика, чуть ниже уха, к голубоватой дорожке сонной артерии в четверти дюйма от белой кожи, на которой блестели потеки от капель дождя. – Но ты должен знать, в чьи руки завела тебя судьба. Должен видеть того, кто тебя прикончит.

Поддев маску кончиком кинжала, он сорвал ее, чтобы в свете фар стало видно его лицо.

Свэггер понимал, что ему конец. Напавший на него человек был худым, но чрезвычайно сильным, гораздо сильнее Свэггера, и, что еще важнее, он был мастер каких-то очень эффективных единоборств. Он прижал Боба к земле, обездвижив его. Боб чувствовал себя как свинья на крюке, когда улыбчивый мясник приближается к ней, помахивая ножом.

Человек, похоже, был счастлив. Он ликовал. Свэггер думал, какой бы фокус выкинуть, но не видел никаких вариантов. В прошлом он не раз попадал в нехорошие ситуации, но хуже этой не было ничего. Сжимая в руке мерцающий кинжал, с ним играла сама Смерть. Противник держал его так крепко, что руки Свэггера, и без того бесполезные, онемели и лишились последних сил. Ну вот, пожалуйста: после стольких лет ты лежишь на земле где-то в Вайоминге, по физиономии барабанит дождь, и тебя вот-вот прирежет орангутан в лыжной маске.

– Но ты должен знать, в чьи руки завела тебя судьба. Должен видеть того, кто тебя прикончит, – сказал человек, и Боб слегка оторопел: такие витиеватые речи были явно не к месту.

Маска отлетела в сторону, и в свете фар Свэггеру явился Змей, ядовито-зеленый – должно быть, под цвет листвы эдемских яблонь. Пластический хирург уменьшил ему нос до размеров булавочной головки, оставил аккуратные отверстия ноздрей, вырезал чешую на грубой коже и заострил нижнюю челюсть.

Ни бровей, ни ушей, глаза с вертикальными желтыми зрачками рептилии, щек почти что нет: лицо превратилось в трапецию, в морду хищного ползучего гада, который вызывает у всех млекопитающих, четвероногих и двуногих, дрожь отвращения и чувство страха перед темными уголками, где таятся смертоносные твари, не имеющие конечностей.

Змей улыбнулся. Татуировщик выкрасил его губы и десны в цвет крови, чтобы подчеркнуть загнутые змеиные клыки. И конечно, язык. Он выскользнул изо рта, яркий, как леденец, и Свэггер увидел, что хирург разделил его надвое: один кончик смотрел на север, а другой – на юг. Диковатое зрелище.

– El Serpiente, amigo! – воскликнул Змей и от души расхохотался, после чего подался вперед и нежно лизнул Боба в лоб. Кинжал чуть сильнее надавил на горло.

В этот момент змеиная морда изменилась самым радикальным образом. Под левым глазом бесцеремонно появился кратер диаметром чуть меньше полудюйма, похожий на шанкр – из-за вывернутых краев. В полном соответствии с законами гравитации из отверстия хлынула черная кровь. Следующая пуля вырвала переносицу. Из монстра Змей превратился в иллюстрацию того, как можно отделать человеческое лицо: вытекший глаз, раздробленный висок, и повсюду серое вещество, плотное, как стая летучих мышей жаркой июльской ночью. Свэггер не слышал второго выстрела, не говоря уже о первом.

Змей пошатнулся и упал – так тяжело, словно хотел провалиться под землю.

Что касается Свэггера, он лежал на спине и не мог надышаться. Капли дождя омывали его лицо.

– Это чудище мертво? – спросили из темноты. Свэггер повернулся. В семи футах от него стояла женщина с «глоком» в двуручном хвате. Дождь окутал ее, словно бьющийся на ветру саван, смазал черты лица, но Свэггер все равно понял, что перед ним миссис Макдауэлл.

Восьмидесятое шоссе,

неподалеку от Каспера

Они поднялись на вершину холма, но легче от этого не стало.

По всей долине, до следующего подъема, тянулась вереница габаритных огней. Дождь лил как из ведра, и делать было нечего, разве что проявлять чудеса терпения и стойкости.

– О-хо-хо, – сказал Альберто.

– Да ладно вам, – отозвался Джуба. На выходе из тоннеля оказался сарай, а в нем – «хонда-цивик» с полным баком, всеми необходимыми документами и двадцатью семью тысячами долларов. Менендес понимал: если потребуется бежать, без машины и документов не обойтись.

Теперь же они были на Восьмидесятом шоссе. Сверху лил дождь, впереди еле-еле ползла фура, а сзади напирала другая – с таким видом, словно собралась сожрать «хонду» заживо. И ничего не поделаешь: левая полоса забита еще сильнее, так что положение безвыходное, остается только ждать и ползти со скоростью восемь миль в час.

– Наверное, впереди авария, – предположил Альберто.

Джуба промолчал. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что к чему. Дождь хлестал по стеклу, деформировал реальность, превращал свет габаритных огней в калейдоскоп бесформенных клякс, а старенькие дворники – щелк-щелк-щелк – упрямо боролись с водой, но без особого успеха. «Хонда» то и дело покашливала. Джубе не нравился этот звук.

– А что, если… – начал Альберто таким тоном, словно боялся услышать ответ на свой вопрос. – Что, если там блокпост? Допустим, у полицейских есть ваше описание, они знают обо мне и теперь ищут двух арабов, бегущих куда глаза глядят, лишь бы подальше от Рок-Спрингс?

– Допустим, мы проведем остаток жизни в американской тюрьме или ФБР отдаст нас евреям. Допустим, нас убьют. Допустим, мы не попадем в Джаннат, потому что наша неудача вызовет у Аллаха одно только отвращение.

– Все, что вы сказали, вполне может оказаться правдой.

– Или неправдой. Молитесь, брат, даже если не веруете. Нам остается лишь молиться. Теперь мы в руках Аллаха.

– Говорят, вы практичный человек. Может, вам лучше пойти пешком? Договоримся о месте встречи. Если получится миновать блокпост, я вас подберу.

– Ну уж нет, из машины я не выйду. Я понятия не имею, где мы, и почти не говорю по-английски. За мной охотятся все, у кого есть полицейский жетон. Лучше вытерпеть эту пытку, а если в конце нас действительно поджидает полиция, будем блефовать. Документы у нас в порядке, а вы прекрасно знаете арабский и испанский. Предположу, что и английский тоже.