— Смотри, — Лекс указывает на пол. Лапы чудовища, только что прошедшего мимо нас, оказались испачканы в крови птицы и оставили на полу следы. — Похоже на то, что мы уже видели, да?

Действительно, похоже. Такие следы мы уже видели тоже здесь, под землей, когда спускались сюда по заданию хозяев игры и шли к лагерю падших по техническим шахтам вдоль труб. Тогда некто с такими лапищами вроде бы прошел там до нас, расчистив нам путь.

Кто же это тогда?

До лагеря падших остается на самом деле совсем немного, и монстр пошел именно в этом направлении. Сгорая от любопытства, мы, хотя только что прятались, переходим чуть ли не на бег, пока снова не начинаем слышать шаги. И вдруг они снова замолкают. Мы снова затаиваемся, ждем. Ждем, пока вместо звуков, издаваемых чудовищем, не начинаем слышать шум разбираемой баррикады. Пришло утро и падшие открывают арку, собираясь выйти наружу. Если чудовище сидит в засаде на них, дольше ждать нельзя.

Мы снова включаем фонари и с криками бежим вперед, но никакого чудовища впереди нет. Стражники, улыбаясь, приветствуют нас, не понимая, что мы мечемся там, заглядывая в другие арки и проходы поблизости. На наши объяснения, они только пожимают плечами. Ничего похожего на наше описание, они никогда не видели.

Но чудовище, такое огромное, не могло просто так исчезнуть. Вооружившись, падшие помогают нам искать. Далеко уходить нельзя, но ближайшие окрестности, которые падшие считают своей территорией, прочесываем. И находим монстра. Он преспокойно стоит у самой лестницы наверх в неприметной нише. В сложенном состоянии он похож на старый автомат, который падшие уже раньше видели, но не смогли раскурочить на детали или даже просто передвинуть, оставив стоять. Это никакое не чудовище. Это механизм. И он очень похож на те, что я видела в своем сне. В том, в котором я гуляла с Мэй по преобразившемуся Муравейнику, а такие механизмы — только во сне они казались мне разумными живыми существами — занимались художественной отделкой его коридоров.

— Это еще от старой цивилизации осталось, — говорит один из стражников, — не нашей.

— Обалдеть просто, — Лекс аккуратно стучит по темному куполу механизма. Но тот ему не отвечает.

— Выходит, механизмы, оставшиеся от прошлой цивилизации, запрограммированы на то, чтобы очищать подземные уровни от монстров? — предполагаю я.

— А как они в таком случае к людям относятся? — хрипло вопрошает стражник. — Мы же тут как бы тоже лишние.

— Да и эта махина, если захочет, враз наши укрепления снесет, — говорит другой, с раздражением оглядывая машину.

Нам остается только вернуться назад, туда, где мы оставили коробку с вещами Пули, чтобы передать ее Роко вместе с самой собакой, а самим направиться наверх.

В учебке все уже на завтраке сидят, так что мы рассчитываем спокойно отправиться в душ, а то сказать, что мы слегка испачкались, это ничего не сказать. Запаха я не чувствую, но это не значит, что его нет.

Увы, мы прямо натыкаемся на Редженса с Кейном, выходящих со склада, куда скорей всего те пришли по наши души. В руках у них по небольшой коробочке, украшенной бантиком.

— Вы где шлялись? — интересуется Редженс, вопросительно слегка приподняв одну бровь.

Я прижимаю к себе помятую книжку из нашего мира, так что Лекс отвечает:

— В библиотеку ходили.

— Это на каком уровне такая библиотека расположена? — Кейн снимает с рубашки Лекса прилипший грязный листик. Хотя я не уверена, что это когда-то было частью растения, но лучше думать так.

Редженс вытаскивает у меня из рук книжку, которая после всего выглядит так, будто ее жевали. Раскрывает, и я вижу, как его взгляд бегает по строчкам. То есть он явно преспокойно читает, что там напечатано. Нет, конечно же, он не из нашего мира. Его знание языка говорит лишь о том, что вырос он, по меньшей мере, на продвинутых уровнях, где население имеет роскошь изучать сложные языки и читать литературу иных миров в подлинниках. В принципе, на это намекает и его приверженность к сдержанному стилю в одежде.

— Ясно, — он возвращает мне книгу. — Кстати, сегодня у вас праздник.

Не представляю о чем он, надеюсь, это что-то не очень угрожающее.

— День иных миров, — уведомляет Редженс.

Ах, да. На нулевом этот праздник никогда не праздновался, а вот в школе по этому поводу устраивали дискотеку в маскарадных костюмах, показывали фильмы из других миров, и все было бы очень мило, если б иногда не походило на издевательство.

— Держи, это тебе, — Редженс протягивает мне коробочку и даже позволяет себе улыбнуться. Я беру коробочку и с оглядкой на довольные лица офицеров осторожно открываю. Ничего не взрывается.

Из коробочки я с изумлением вынимаю электронные часы на розовом ремешке. На них изображена мультяшная мышь в юбке и с бантиком. Это почти забавно. Осталось найти, где подвох.

Лекс, хмыкнув, берет от Кейна причитающуюся ему коробку и без опаски открывает. У него там такие же часы, только на синем ремешке и с мультяшной собакой.

— Они водонепроницаемые, — Кейн отбирает у Лекса часы и самолично надевает их ему на запястье. То же самое делает Редженс в отношении меня. — То есть их не надо снимать в душе, куда вы сейчас и пойдете.

Ну мы и идем, только зайдя предварительно за чистой одеждой и полотенцами. Я все еще в шоке. Кроме Лекса мне еще никогда никто ничего не дарил. Определенно должен быть какой-то подвох.

— И он есть, — говорит Лекс уже перед самой душевой. — Я уже такие видел. Это детские часы, чтобы следить за их передвижениями. С них еще можно позвонить маме или папе и подать сигнал тревоги.

Я поднимаю руку и смотрю на кнопочки сбоку часов.

— Только в душе не нажимай, — рекомендует Лекс, — а то папочка прибежит выручать дочурку. — С этими словами он уходит в мужскую раздевалку.

Я не могу не улыбнуться. Но как нам теперь с этими штуками свое расследование проводить?

Глава 13. Распределитель