Тревога пока не поднялась, но можно было не сомневаться: скоро поднимется.

— Ну так что, Хизес? — прошипел Тизамон.

Тот, безошибочно расслышав в голосе мантида угрозу, напряг все свои умственные способности и ткнул большим пальцем назад.

— Следующая дверь, а потом вниз.

Тизамон сразу исчез в указанном направлении, Тото заряжал опустевшие гнезда в магазине своего арбалета.

— Идем. — Таниса, поторопив его, вдруг заметила, что Торан Аво осталась на месте. — Ты что?

— Я дождусь их И направлю в другую сторону, — спокойно ответила цикадонка. — Я полицейский, и мое присутствие здесь вопросов не вызовет.

Таниса кивнула и вернулась вместе с Тото к нужной двери.

На сей раз Хизес и его карта сказали правду. Узкая лестница снова увела их под землю, и они оказались в коридоре с целым рядом дверей. Тото сразу сунул свой автоклав в замочную скважину первой, но замок никак не желал открываться. Тото пыхтел, пробуя комбинации разных зубцов — замку тюремной камеры просто не полагалось быть таким сложным.

В конце концов он щелкнул, и дверь отворилась. Два оборванных мушида сонно моргали, глядя на незнакомцев.

— Это кто еще… — начал один, но Таниса перебила его:

— Уходите, и без вопросов.

Те, не веря своему счастью, тут же улепетнули.

Спасатели обнаружили в коридоре еще трех заключенных-миннцев и две пустые камеры. Ни Сальмы, ни Чи.

— Кимена сидит ниже, — объявил Хизес. — Пошли.

— А наши друзья? — спросила Таниса.

— Кто знает? Сначала найдем Кимену, а там видно будет.

Двое слуг, поднявшиеся откуда-то снизу, ахнули и пустились бежать. Тизамон стрелой помчался за ними.

— Нет! — заорал Хизес.

Солдат, появившийся на месте свернувших за угол слуг, пустил ток из ладони. Тизамон упал на колени, проехал по гладкому камню, зацепил солдата когтем и перервал ему горло.

Шум и топот над самыми их головами удалялись куда-то. Таниса надеялась, что Торан Аво сумеет сбить погоню со следа и не пострадает за это.

— Вниз, — настойчиво повторил Хизес.

Лестница обнаружилась через два поворота; теперь Таниса ни за что не нашла бы дорогу к житнице, через которую они вошли во дворец, но Ахей заверил ее, что они идут правильно и скоро будут на месте. Серое, белоглазое лицо нома не поддавалось прочтению.

Звуки, доносящиеся сверху, заставляли Хизеса торопиться. Таниса и Тизамон поспевали за ним без труда, Тото сильно отставал, Ахей мог быть где угодно.

Потом впереди открылась дверь, и оттуда повалили осоиды.

Хизес, столкнувшись по инерции с первым, тут же вонзил в него свой длинный кинжал. Второй попятился, чуть не упал и удержался при помощи крыльев. Шпага Танисы лишь царапнула по его панцирю. Он успел достать меч, но Таниса, отступив, направила шпагу ему под ребра и тут же выдернула глубоко вошедший клинок.

Тизамон уложил уже двух осоидов, не имевших на себе лат, и напал на пытавшегося улизнуть третьего. Чиркнув противника по груди когтем, он увернулся от бьющего током жала. Ахей, опередив Танису, послал в открытую дверь стрелу. Оттуда раздался крик. Тизамон, ворвавшийся в смежное помещение, вдруг застыл в оборонительной позиции с поднятым когтем. Таниса, следуя за ним по пятам, добила подраненного осоида, и тот повалился навзничь на большой стол.

Последний враг, в котором торчала стрела, простер к ней руку — не будь он осоидом, она подумала бы, что он молит ее о пощаде.

Таниса замерла, не имея возможности достать его шпагой, но тут рядом с первой стрелой, как по волшебству, возникла вторая. Изо рта у осоида хлынула кровь, и он сполз по стене на пол.

Позднее Таниса сообразила, что все осоиды за исключением первых двух были в штатском.

Тизамон метнулся вперед, и она лишь теперь поняла, что его так напугало: на стене висел гигантский засушенный богомол. Мантид с сердитым криком вскочил на заваленный бумагами стол и тремя ударами рассек проволоку, державшую чучело. Оно рухнуло, сильно пострадав от падения.

Таниса сгребла со стола первые попавшиеся бумаги и сунула их за пазуху — Стенвольд ими определенно заинтересуется.

— Теряем время, — заметил Хизес, не убирая окровавленного кинжала.

— Ты нас сюда завел, ты и выводи, — огрызнулась она.

Тальрик обработал рану как мог: за десять лет ему приходилось заниматься полевой хирургией в самых неблагоприятных условиях. Кольчуга порвалась, но без нее скорпи напрочь бы откромсал руку.

Оставшись ненадолго один, без те Берро, он позволил себе привалиться к стене и закрыть глаза. Ночь выдалась бурная, но худшее еще впереди: повсюду слышался топот стражников. Ладно, пусть. Первым делом они начнут шарить в саду и на верхнем балконе, где осталась целая куча тел, будут смотреть в небо, ища там воздушных убийц. Он тем временем направится совсем в другую сторону.

Именно так — и в буквальном, и в переносном смысле. Вся его жизнь совершила крутой поворот. Даже боль в плече не могла отвлечь Тальрика от предстоящей ему задачи, но он как верный слуга Империи стоял выше личных привязанностей.

Кроме того, он служил Рекефу: при небольшом усилии воображения можно было внушить себе, что это одно и то же.

Многочисленные электрические разряды, ставшие символом мощи осоидов в глазах побежденных, порядком истощили его — придется воспользоваться мечом.

Лучше, конечно, было бы послать к Ультеру те Берро с его агентами, но тогда совершаемое им предательство стало бы совсем гнусным. Если Ультер оставит при себе еще несколько человек свиты или сумеет убить Тальрика лично, в этом будет какая-то справедливость. Отделившись от стены, Тальрик застонал и направился к губернаторскому гарему. Возможность застать старика в конвульсиях страсти исторгла у него жутковатый смешок.

Слуги, попадавшиеся навстречу, шарахались от его мрачной физиономии и окровавленного плеча. На нижних этажах было тихо после охваченного суетой верха — Тальрик точно спускался под воду, чувствуя, как давят на него сомнение и чувство вины.

Нижние камеры охраняли с полдюжины часовых, но Тизамон теперь шел впереди, и Таниса едва успела заколоть в спину последнего улепетывавшего от него стражника. В караульной, где только что играли в карты, валялись тела — ни дать ни взять коллегиумская гравюра, трактующая об опасностях азартной игры. Таниса невольно ужаснулась тому, сколько крови пролито этой ночью и сколько еще прольется.

Тото уже отпирал первую из дверей — не громоздким автоклавом, а взятыми у часового ключами.

— Дальше, дальше, — крикнул ему Хизес. — Она там, в самом конце.

— Я сюда не за вашей командиршей пришел, — отрезал Тото.

Хизес оскалился и стиснул рукоять своего кинжала. Таниса, став между ним и Тото, неожиданно для себя нашла взглядом Ахея.