— Правильно. — Хизес только теперь отнял руку от рукояти меча, но, похоже, не утратил желания убивать — запасы его гуманизма были исчерпаны. Скоро им понадобится именно такой вождь. Революции за одну ночь они, конечно, не совершат, но и Нижние Земли за ночь тоже не завоюешь. Стенвольду не терпелось увидеться с этой женщиной, имеющей такую власть над подпольем. Неужели судьба сама дает ему в руки оружие, которое он так долго искал?

— А вы, со своей стороны, обеспечите…

— Мы дадим вам план канализационных сетей, проводника и группу бойцов без опознавательных знаков. Дадим водонепроницаемые фонари, автоклав…

— Вы, я смотрю, неплохо оснащены.

— Хокиак поставляет нам все, что нужно, а Кимена для нас важнее чего бы то ни было.

— Прекрасно. Мне надо посовещаться с товарищами, но лучшего предложения мы, боюсь, ни от кого не получим. — Тизамон, еще суровее обычного, как раз подошел к ним. Таниса тут же поднялась с места — Стенвольд почти на вкус чувствовал неразрешенное напряжение между ними.

— Я говорил с Кенис и другими, которые помнят взятие города.

— И что же?

— Они верят, что никто из нас предателем не был. — Чувствовалось, что Тизамон сам лишь недавно в это поверил. — Тото!

— Да, сударь? — встрепенулся механик.

— Расскажи им про человека, которого повстречал в Геллероне.

Тото нерешительно посмотрел на Танису, но мантида он явно боялся сильнее. Запинаясь, он рассказал, как Больвин, уже будучи мертвым, встретил их на площади Милосердия. Он, похоже, сам не верил в свою историю, но факты излагал добросовестно.

Заметный скептицизм рассказчика передался и миннцам.

— Мы припомнили всех, кому наш план был известен, — заговорил Тизамон. — Многие из них погибли во время штурма. Мы не нашли ни единого слабого звена, но ведь кто-то же все-таки предал? Я думаю, что шпион затесался к нам в обличье нашего друга.

— Быть не может, — сказала Кенис. — Мы их хорошо знали, нельзя же выдавать себя за…

— Он это умеет, — перебил Тизамон. — Ты же слышала — полное сходство.

Миннцев это, однако, не убедило. Стенвольд их не винил: его рациональный ум тоже отвергал возможность чего-то подобного, но он много путешествовал, встречался с разными странными личностями и давно уже вынужден был признать, что не все на свете поддается рациональному толкованию.

— К чему ты, собственно, клонишь? — спросил он мантида.

— К тому, что ни в чем нельзя быть уверенным.

Стенвольд сжал ладонями голову.

— Если даже и так, будь-что будет… я не откажусь от попытки спасти ребят.

— Тогда пусти меня на разведку, больше я ни о чем не прошу. Наши друзья покажут, куда идти, а ловушку мне не успеют расставить.

— Постой, — сказал Хизес. Он и мантид, оба заряженные агрессией, смотрели друг на друга через тесный подвал. — Если нам, как ты намекаешь, нельзя доверять, то и вам тоже. Когда вы отправитесь спасать ваших друзей, мастер Стенвольд останется здесь заложником. Не приведете Кимену — поплатится он.

Отношения с миннским подпольем обострялись все больше. Стенвольд кивнул в ответ на вопросительный взгляд Тизамона. Пусть себе думают, что он старый, толстый и ни на что не годится — он их еще удивит.

— Показывайте дорогу, — сказал Тизамон, — сам я в ваших чертежах разбираться не стану.

Хизес ощетинился было, однако пошел за планами.

Как только Тизамон вышел, Таниса последовала за ним — еще одна проблема, как будто других недостаточно.

— Мастер Вершитель, — пискнул Тото.

— Сколько можно тебе повторять… — Стенвольд поморщился, вспомнив, о чем они говорили в последний раз. — Ну, что еще?

— Мы так и не поняли, откуда ном знает, что Чи и Сальму перевезли в Минну.

— О чем это ты? — нахмурился Стенвольд.

— Возможно, это и есть та ловушка, о которой говорил Тизамон.

Стенвольд оглядел подвал, разыскивая Ахея. Тот, почти невидимый, сидел в углублении выщербленной стены.

— Он уже выдал бы нас осоидам, будь у него такие намерения. Не забудь, что он предупредил нас о засаде еще до Асты. Я не знаю, что побудило его примкнуть к нам, но уверен, что Империи он, во всяком случае, нас не продаст.

— И все-таки я не верю ему. Какой-то он…

Стенвольд посмотрел на честное лицо парня, отмеченное печатью смешанной крови. Живя изгоем, поневоле научишься недоверию… но подлинная причина не в этом. Ахей и Тото возненавидели друг друга с первого взгляда — кто разберет почему.

Ахею было ничуть не легче разобраться в своих мотивах. Находя план Хизеса крайне опасным, он спрашивал себя, следует ли здесь вообще находиться, не говоря уж об участии в этой безумной затее. К миннским жителям — жуканам-солдатам, как они себя называли, — он испытывал сильную неприязнь, не веря ни в них, ни в их пленного лидера.

При этом он сознавал, что попросту разорвать с ними и улететь прочь ему не удастся. Дело даже не в том, что он оказался в пределах постоянно растущей Империи; между Минной и Торном достаточно мест, где можно укрыться, — причина в безумной просьбе, с которой он обратился к Даракиону. Он сказал лесным обитателям, что хочет спасти Чируэлл Вершитель — и пообещал спасение ей самой благодаря полученной от них силе. Не желая бесповоротно связывать себя с этим делом, он, сам того не заметив, увяз в нем по уши.

Он с малых лет знал, что магия способна оказывать действие на подспудные течения этого мира. Возможно, в настоящее время эти токи ослабли вследствие технической революции, однако они существуют, и знающий человек способен направлять их по своему усмотрению. В этом, безусловно, и состоит секрет шпиона с чужими лицами: такая практика была известна задолго до их трижды проклятой революции. Удивительно, что она сохранилась до наших дней, но маги на то и маги, чтобы успешно скрывать свое тайное знание.

Глазами, которым не мешали ни темнота, ни маски, он обвел подпольщиков и их нежеланных гостей. Магического движения не ощущалось, но если эти легендарные шпионы действительно так хороши, то он, пожалуй, ничего и не должен ощущать.

Механик-полукровка так и сверлил его взглядом. Они крепко невзлюбили друг друга — а почему, собственно? Со стороны Ахея все ясно: механики разрушили культуру его народа и само его существование поставили под угрозу — но другой-то за что злится, раз весь мир теперь принадлежит им?

Будь Ахей честен с самим собой, он быстро нашел бы ответ, но он боялся быть честным.

Оставив позади себя подвал, Таниса сразу же вошла в один ритм с Тизамоном — так было и в Асте, и при их тайном проникновении в Минну. Они снова, без всяких слов или жестов, стали единым целым. Тизамон ни разу не взглянул на нее, уверенный, что она сделает все как надо.