– Где же он?

Вопрос был риторическим, но Бэт оглянулась и смогла на него ответить:

– Вот он!

Оба встали. Лаборант нес большой конверт из оберточной бумаги, очевидно содержавший результаты его работы. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он прошел между столами и стульями и приблизился к ним. Бэт и Блэк не отрывали от него глаз, безуспешно пытаясь прочесть что-то по выражению его лица. Но скоро они узнают, потратили время зря или в конверте лежит настоящий клад.

Лаборант отдал Лукасу конверт.

– Спасибо, – сказал детектив-сержант, отчаянно рассчитывая услышать хотя бы намек относительно содержимого. – Надеюсь, это стоило таких усилий.

– О, я бы сказал, стоило, – кивнул лаборант, но объяснять ничего не стал. – Сами увидите.

Они почти вбежали в ближайшую свободную комнату, и Блэк, едва успев закрыть дверь, осторожно открыл конверт и вынул снимки. Всего их оказалось двенадцать. Блэк стал по очереди выкладывать их на стол изображением вверх.

При виде первой же фотографии сердце Бэт упало. Река, бегущая вдоль поля. На второй оказался еще один сельский пейзаж, снятый при тех же освещении и погоде и, вероятно, в тот же день. Поля и деревья. На третьем двое молодых людей стояли на бордюре рядом с оградой. Оба были одеты в спортивные костюмы и непромокаемые куртки. На одном были походные сапоги.

– Проклятый клуб любителей прогулок, – проворчала Бэт. – И это все?

Наверняка нет, ведь лаборант заверил их, что его усилия того стоили.

Четвертый снимок рассеял все ее сомнения. Если первые три были сделаны Элис, то последний, должно быть, снимал ее друг. Три подруги стояли вместе, счастливые, улыбающиеся, в обнимку. Хлоя, Кирсти, Элис. Прекрасный снимок, возможно сделанный Саймоном Нэшем. На снимке видна каждая черточка девичьих лиц. Они казались такими беззаботными, но все это было ложью. Одна из подруг погибла. Бэт стало очень грустно. Теперь жизнь Кирсти и Хлои никогда не будет прежней.

Но при виде пятой фотографии Бэт забыла о скорби.

– Что это? – спросила она Лукаса.

– Не разберу.

– Похоже, это край внутренней части сумки. Случайное фото, когда она в спешке вытаскивала камеру?

– Похоже, – согласился Лукас.

Блэк поместил на стол очередное фото. Изображение оказалось нечетким, но сняты были явно окна школы с того места, на котором стоял Блэк. Он различил три окна, в которые заглядывал, включая библиотеку, класс сценического мастерства, кабинет Кича и блок наказаний. В каждом виднелись расплывчатые фигуры, ничего сами по себе не доказывающие. Зато это означало, что детективы на верном пути. Элис вышла на леса, чтобы сделать эти снимки.

– Я ничего не могу разобрать, – пожаловался Блэк, начиная опасаться, что снимки были сделаны со слишком дальнего расстояния и не принесут никакой пользы.

Но следующее фото избавило его от этого страха. Блэк выложил его на стол, и стало ясно, что Элис смогла навести фокус, когда направила зум-объектив на нужное окно. Бэт различила две фигуры.

– Это директор, – сказала она. – Но с кем он разговаривает?

Блэк не ответил, потому что второго человека загораживала оконная рама. Но Бэт не пришлось долго ждать ответа. Второй человек был отчетливо виден на следующем снимке.

– Это Кич! – воскликнула она.

– Что он там делает в компании директора?

– Еще одна выволочка? – предположила Бэт. – В блоке наказаний?

– Который обычно предназначен для детей, – заметил Блэк как раз в тот момент, когда на стол лег следующий снимок, запечатлевший третью фигуру, которая принадлежала юной Дженнифер.

– Вот доказательство того, что она была с ними в комнате. Именно это пыталась снять Элис! – воскликнул Блэк.

Последние три фото открыли правду. Оба молчали, пока Блэк выкладывал снимки по одному, и причина присутствия Дженни в комнате стала очевидной.

В помещении воцарилась абсолютная тишина. Наконец Бэт срывающимся голосом озвучила то, что подумали оба:

– Это насилие.

Блэк не стал возражать, поскольку картина была достаточно ясна.

– Кич насилует девчонку прямо на глазах директора, а тот ничего не предпринимает, что означает соучастие.

– Они всегда были соучастниками, – заключил Лукас. – И проделывали это много лет.

Когда они рассмотрели последние фотографии, Блэк рефлекторно перевернул их, словно пытаясь прогнать отвратительные образы, и только потом взглянул на Бэт, которая была в состоянии, близком к шоковому.

– Нелегко нам придется, – сказал детектив, и Бэт поняла, что он тоже потрясен. – Но мы обязаны Дженни… и Элис… и отныне должны тщательно выверять каждый шаг, чтобы эти ублюдки не сорвались с крючка. Справитесь?

– Конечно, – заверила она. – Постараюсь действовать профессионально.

– Прекрасно. Итак, давайте подытожим все, что знаем. Элис сделала эти снимки, после чего, вероятно, положила камеру в сумку. В какой-то момент Кич и Морган осознали, что их увидели, поэтому убили Элис и увезли тело. Одели Дженни в зеленую парку Элис, накинули ей на голову капюшон, зная, что кто-нибудь обязательно увидит, как она покидает школу, и это всех собьет со следа, а они тем временем уберут труп подальше от школы.

– Да, и повесили большую сумку Элис на плечо Дженни, чтобы довершить картину. Они не подозревали о существовании камеры. О том, что улики лежат на дне сумки.

– Дженни играла роль Элис. Но недолго, – добавил Блэк. – Как только она отошла подальше от школы и увидела, что вокруг никого нет, сняла сумку и парку и сунула все в мусорный ящик. Может быть, она запаниковала. Вещи нашли бы, когда полиция обыскивала округу, но Гарри добрался до них первым. Забрал все, а камеру продал, чтобы купить пива. Это все, что мы знаем. Но не менее важно то, чего мы не знаем.

– Вроде того, что именно произошло с Элис и кто ее убил, – вздохнула Бэт.

– Один из троих.

– Из троих?

– Кич, Морган или Дженни.

Прежде чем Бэт успела возразить, он заверил:

– Вряд ли это была Дженни. Я ставлю на мужчин, но на которого? У обоих в случае разоблачения есть что терять.

– Но почему Дженни помогла им скрыть улики? Зачем вообще помогать насильникам? – удивилась Бэт.

– Сложный вопрос. Да, ее насиловали, но, возможно, она не воспринимала это как насилие. Я и раньше наблюдал нечто подобное.

– Не хотите же вы сказать, что она добровольно на все согласилась, – вскинулась Бэт, – и это все оправдывает?

– Вовсе нет, – парировал он, – насилие есть насилие, особенно если это несовершеннолетняя девочка.

Но мужчины подобного типа очень хитры. Бэт, они не просто берут. Я и таких видел. Они осыпают детей комплиментами, дарят подарки в обмен на покорность: деньги, конфеты, алкоголь, наркотики. Иногда жертвы бывают сбиты с толку и считают, что влюблены в насильников, особенно если их домашняя жизнь оставляет желать лучшего. Ее мать в Испании, помните? – цинично бросил он. – Если никто не выказывал им любви и привязанности и ничего до этого не дарил, для запутавшихся и потерявших жизненные ориентиры детей насилие становится очень похожим на любовь. Именно так сутенеры вербуют сбежавших из дома девушек, встречая их прямо у остановок прибывших в Лондон автобусов. Не предлагают им работать проститутками, отлично зная, что большинство девушек откажется. Просто ведут их куда-нибудь, покупают бургер и колу, предлагают место, где можно переночевать, выслушивают грустные истории, знакомят с такими же, как она, девушками. Постепенно они начинают чувствовать себя любимыми и желанными. Только позже, когда они решат, будто счастливы и устроены, им говорят, что придется зарабатывать на свое содержание, ложась под каждого, кто заплатит. Часто они даже не понимают, что их используют, пока не становится слишком поздно.