— Да. В 146 году до нашей эры.

— А это означает, что данные корабли могли убегать от римлян.

— Дата есть дата, — задумчиво протянула Нина. — Я просто указала на совпадение. Я не делаю вывода. Как ученый я вообще не могу делать выводы на такой шаткой основе, — добавила она. Тем не менее в ее серых глазах ясно читалось волнение.

— Я понимаю, что вы, как ученые, не можете заявить ничего с полной уверенностью, пока не получите серьезные подтверждения своих теорий. Что касается меня, то я убежден — древние люди посещали Америку задолго до Колумба. Финикийцы вполне были способны на такое путешествие, — заявил Остин.

— Я знаю, что они были величайшими исследователями до пятнадцатого или даже шестнадцатого века, — кивнула Джемма. — Финикийцы доплывали до Западной Африки, а также до Корнуолла и Кабо-Верде. Предположительно за один рейс они перевозили несколько тысяч человек. Хорошо, специалисты найдут письмена довольно интересными, но кто согласится принять их за подлинные? Несколько лет назад записи, найденные в Бразилии и описывающие экспедицию финикийцев в 531 году до нашей эры, были признаны фальшивкой. Вам покажется безумием, однако многие скажут, будто контрабандисты ловко изготавливают «древности» для наивных, доверчивых коллекционеров. Поэтому нужны очень веские доказательства, чтобы убедить ученую братию в том, что эти корабли совершили трансатлантическое плавание.

— А как же астролябия, которую нашли вы с профессором?

— Ее недостаточно, Курт. Скажут — эту вещь привез Кортес или какой-то другой испанский идальго, а индейцы украли прибор и отнесли в храм. Нужно наверняка выяснить, как астролябия попала туда.

— А в письменах что-нибудь сказано про корабельный груз?

— Этот пункт мы приберегли напоследок, — довольно ухмыляясь, сказал Орвиль.

— О да. Мы знаем, какой груз они везли, — присоединился Чи. — Главным образом медь, драгоценные камни, серебро и золото.

— Корабли были набиты сокровищами? — удивленно протянул Остин.

Профессор кивнул.

— Итак, перед нами не рядовая торговая экспедиция, — с горящими глазами сказал Остин. — Карфаген осажден римлянами, и горожане сделали все возможное, чтобы их сокровища не достались врагу.

— А известно что-нибудь о дальнейшей судьбе сокровищ? — спросил Завала.

— К сожалению, здесь говорится только о счастливом прибытии кораблей, — ответил Чи.

— Конечно, все эти разговоры о сокровищах очень занимательны, — нахмурившись, сказала Нина. — Но сверкание золота и серебра не должно отвлекать нас от поиска ответа на главный вопрос: почему все члены моей экспедиции в Марокко были зверски убиты?

— Доктор Кирофф права, — согласился Остин. — Давайте сосредоточимся на нити, которая связывает эти письмена с другими открытиями. Христофор Колумб. Нам известно что через несколько сотен лет после того, как на этих камнях были высечены картины, рассказ о сокровищах дошел до Колумба. Может быть, он и на это смотрел? — спросил Остин, указывая на экран.

— Не хотелось бы выливать на вас ушат холодной воды, — вмешался Орвиль. — Однако слухи, которым поверил Колумб, могли основываться на реальных богатствах ацтеков. Как нам известно, джек-пот достался испанцам позднее. Вы говорите, Колумб плыл по определенному курсу. Значит, у него была карта?

— Не совсем так, — ответил Остин. — Помните ту заметку, что вы нашли для Нины в своих файлах?

— Да-да. В статье говорилось о неком камне, предмете древнего искусства.

— Колумб в журнале упоминал, что пользовался «говорящим камнем».

— Теперь я вспомнил. Монолит, обнаруженный в Италии. Его перевозили в бронированном фургоне. Фактически он направлялся сюда, в музей.

— Этот камень может быть ключом ко всем сокровищам и убийствам.

— Жаль, что мы не можем взглянуть на этот камень.

— Кто сказал — не можем? Агентству доводилось выполнять и более сложные операции.

— Подождите, правильно ли я вас понял? — с недоверием произнес Орвиль. — Вы хотите сказать, будто собираетесь опуститься на глубину более двухсот футов, приблизиться к затонувшему лайнеру, пребывающему в бог знает каком состоянии, и достать тяжеленный камень из запертого бронированного грузовика?

— Если повезет, успеем обернуться между завтраком и обедом, а за ужином отпразднуем событие, — с улыбкой заявил Завала.

— Гм... — протянул Орвиль и, показав пальцем на обоих сотрудников НУМА, добавил: — А еще говорят, что я чокнутый.

Нантакет

Мини-подлодка уже погрузилась на пару саженей в прозрачно-зеленоватую воду у Нантакета. Остин немного колебался, стоит ли спускаться вместе с Завалой. Нет, он не сомневался в профессиональных талантах друга. Дело в другом: Джо не переставая пел «Желтую подводную лодку» на ломаном испанском, причем совершенно не в такт.

— Ты не знаешь какой-нибудь другой песни? — прорычал Остин в микрофон.

— Выполняю заявки слушателей.

— Как насчет «Далеко-далеко»?

В наушниках раздался смех Завалы:

— Да я не вспоминал об этой песне со времен горячей юности.

— Отчаянные времена — отчаянные меры.

— Без проблем. Однако она лучше звучит под гитару. Куда желаешь отправиться, амиго?

— Для начала — вниз.

Сквозь плексигласовый фонарь было видно, как Завала помахал рукой. Остин мог бы похлопать друга по плечу, если бы не стекло. Два прозрачных купола для наблюдения в носовой части делали мини-подлодку похожей на огромную зеленую керамическую лягушку.

«Дип-Флайт-2» отличалась от прочих мини-подлодок и батискафов, которые обычно по форме напоминали толстяков, сильно расплывшихся в талии. Она скорее походила на самолет-истребитель будущего, чем на средство для спуска под воду. Фюзеляж прямоугольный и плоский, а его грани суживаются к одной точке, как у зубила. Крылья снабжены мощными прожекторами. Впереди у лодки пара манипуляторов и подвижный фонарь.

В отличие от традиционных подводных аппаратов, где нужно сидеть, подобно ученику за партой, здесь Остин и Завала лежали в позе сфинкса на специальных креслах. Локти пилотов упирались в особые мягкие подушечки. Управление осуществлялось джойстиками — один для маневрирования на глубине, другой — для контроля скорости. Завала вел лодку, а Остин следил за остальными системами — свет, видеосъемка, манипуляторы, а также поглядывал на цифровой дисплей, выполнявший функции компаса, глубиномера и спидометра. Лодка плавно уходила все глубже. Пилоты лежали под углом тридцать градусов, что соответствовало естественной позе плывущего. В салоне было достаточно места даже для такого атлетически сложенного и высокого человека, как Остин. Курт признал, что, несмотря на серенаду Завалы, в таком агрегате приятно перемещаться в толще океана, разыскивая затонувший корабль.