за две недели до прорыва блокады города. Этим днем П. С. Попков подписал решение исполкома Ленинградского городского совета депутатов трудящихся «О восстановлении прежних наименований некоторых улиц, проспектов, набережных и площадей города Ленинграда». В нем говорилось: «Ввиду того, что прежние наименования некоторых улиц, проспектов, набережных и площадей Ленинграда тесно связаны с историей и характерными особенностями города и прочно вошли в обиход населения, в силу чего лучше обеспечивают нормальные внутригородские связи, – Исполнительный комитет Ленинградского городского совета депутатов трудящихся решает восстановить наименования следующих улиц, проспектов, набережных и площадей города». Далее следовал перечень существовавших и восстановленных наименований: Проспект 25 октября – Невский проспект; Улица 3 июля – Садовая улица; Проспект Красных Командиров – Измайловский проспект; Площадь Красных Командиров – Измайловская площадь; Площадь памяти Жертв Революции – Марсово поле; Площадь имени Воровского – Исаакиевская площадь; Площадь имени Плеханова – Казанская площадь; Проспект имени Володарского – Литейный проспект; Проспект имени Нахимсона – Владимирский проспект; Проспект Карла Либкнехта – Большой проспект; Улица имени Розы Люксембург – Введенская площадь; Набережная имени Рошаля – Адмиралтейская набережная; Проспект имени Рошаля – Адмиралтейский проспект; Улица имени Слуцкого – Таврическая улица; Советский проспект – Суворовский проспект; Проспект Пролетарской Победы – Большой проспект; Проспект Мусоргского – Средний проспект; Проспект Железнякова – Малый проспект; Площадь Урицкого – Дворцовая площадь; Набережная 9 января – Дворцовая набережная. Дерзостная «националистическая контрреволюция», зримо и отчетливо восстанавливавшая статус Ленинграда как русского города, была должным образом «засчитана» П. С. Попкову и другим ленинградским руководителям в известном «Ленинградском деле» 1949–1950-х годов[919].

В мае 1943 года, когда события на фронте для советской стороны вновь поворачивались к худшему, а Второй фронт еще не был открыт, руководство ВКП(б) пошло на принятие одного из самых сенсационных за годы войны решений. Был распущен Коминтерн, известный всему миру как «штаб мировой революции». Такая идея впервые выдвигалась еще в апреле 1941 года. Тогда она мыслилась как разменная карта в торге с Гитлером. На этот раз важно было как можно скорее добиться укрепления союзнических отношений с западными капиталистическими странами ради расширения их помощи советскому народу в его борьбе. Между тем эти отношения в мае 1943 года совсем не удовлетворяли СССР, причем настолько, что советские послы М. М. Литвинов и И. М. Майский были отозваны из столиц США и Великобритании[920].

О предстоящем роспуске Коминтерна было объявлено в прессе 15 мая, в самом начале Вашингтонской конференции Ф. Рузвельта и У. Черчилля, от которой зависело, будет ли открыт в 1943 году Второй фронт. Объявление было положительно воспринято в странах Запада, особенно в США, и привело к укреплению отношений этих стран с Советским Союзом.

При обсуждении постановления о роспуске Коминтерна на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 21 мая было отклонено предложение М. И. Калинина сохранить эту организацию и перенести центр ее деятельности в одну из западных стран, например, в Лондон. Отстаивая необходимость роспуска, Сталин говорил: «Опыт показал, что и при Марксе, и при Ленине, и теперь невозможно руководить рабочим движением всех стран мира из одного международного центра. Особенно теперь, в условиях войны, когда компартии в Германии, Италии и других странах имеют задачи свергнуть свои правительства и проводить тактику пораженчества, а компартии СССР, Англии и Америки и другие, наоборот, имеют задачи всемерно поддерживать свои правительства для скорейшего разгрома врага. Есть и другой мотив для роспуска КИ, который не упоминается в постановлении. Это то, что компартии, входящие в КИ, лживо обвиняются, что они являются якобы агентами иностранного государства, и это мешает их работе среди широких масс. С роспуском КИ выбивается из рук врагов этот козырь. Предпринимаемый шаг несомненно усилит компартии как национальные рабочие партии и в то же время укрепит интернационализм народных масс, базой которого является Советский Союз»[921].

Сталинское «якобы» было весомым аргументом. Принимался во внимание и довод старейшего члена ИККИ В. Коларова, который утверждал, что Коминтерн «давно перестал быть на деле руководящим органом. Перестал потому, что изменилась обстановка. Существует СССР, этот новый фактор такой огромной силы, что Коминтерн является архаизмом. Коминтерн был создан в момент революционной бури, но надежды на быструю революцию не оправдались»[922]. Распуская Коминтерн, ни Политбюро, ни бывшее руководство КИ не собирались отказываться от контроля и руководства коммунистическим движением в мире. Они стремились лишь избежать их афиширования, доставляющего определенные неудобства и издержки. Вместо Коминтерна в ЦК ВКП(б) был создан отдел международной информации во главе с Г. Димитровым, а после войны был образован Коминформ. Работа, которую до мая 1943 года вел Коминтерн, приобрела еще больший размах.

По некоторым данным 10 января 1943 года члены Политбюро согласились с И. В. Сталиным в том, что «общая политическая и военная обстановка требует еще более резкого курса на патриотизм и русский национализм»[923]. С этого же года получило известность сталинское суждение, также во многом определившее последующую национальную политику: «Необходимо опять заняться проклятым вопросом, которым я занимался всю жизнь, но не могу сказать, что мы его всегда правильно решали… Это проклятый национальный вопрос… Некоторые товарищи еще недопонимают, что главная сила в нашей стране – великая великорусская нация… Некоторые товарищи еврейского происхождения думают, что эта война ведется за спасение еврейской нации. Эти товарищи ошибаются, Великая Отечественная война ведется за спасение, за свободу и независимость нашей Родины во главе с великим русским народом»[924].

Сугубо прагматическими соображениями было вызвано и широко разрекламированное решение пленума ЦК ВКП(б) от 27 января 1944 года «о расширении прав союзных республик в области обороны и внешних сношений». Решение было связано с предстоящей организацией ООН и предложениями МИДа добиваться включения в состав ООН всех 16 советских республик. Попытаться сделать это можно было, придав (хотя бы символически) больше прав, самостоятельности, суверенности союзным республикам, и сделать их тем самым такими же субъектами мирового сообщества, какими являлись британские доминионы (Канада, Южно-Африканский союз, Австралия, Новая Зеландия) и колония (Индия). В расчете на это были приняты указы Верховного Совета СССР о преобразовании союзных наркоматов обороны и иностранных дел в союзно-республиканские. Проекты доклада В. М. Молотова и указов Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело и приняло 26 января, пленум – 27 января, а Верховный Совет СССР – 1 февраля.

Необходимость предложенных мер мотивировалось результатами политического, экономического и культурного роста союзных республик. Подчеркивалось: «В этом нельзя не видеть нового важного шага в практическом разрешении национального вопроса в многонациональном советском государстве, нельзя не видеть новой победы нашей ленинско-сталинской национальной политики». Конституция СССР была дополнена статьей 18: «Каждая союзная республика имеет право вступать в непосредственные сношения