Шарлотта глубоко вздохнула.

– У Грейси есть подруга, чей брат, похоже, куда-то пропал. Мы пытались выяснить, что с ним случилось.

Выражение ее лица было красноречивее всяких слов.

– Но ваши усилия не увенчались успехом, – заключил он.

– Верно. И мы не знаем, что нам делать дальше. Я подробнее расскажу тебе об этом… завтра.

– А почему не сегодня вечером? – Вопрос родился сам. Было видно, что Шарлотта нарочно тянет время, а значит, есть в этой истории нечто такое, что наверняка расстроит или встревожит его.

Она улыбнулась.

– Потому что сегодня ты устал и проголодался. К тому же есть куда более интересные вещи, о которых можно поговорить. Скажу лишь, что мы старались, но это нам мало что дало.

Как будто устав прислушиваться к каждому слову, Грейси повернулась и бросилась в кладовую, отрезать холодного мяса. Шарлотта поспешила наверх разбудить детей. Вскоре те стремглав сбежали вниз и, бросившись отцу на шею – столь стремительно, что едва не опрокинули его стул, – принялись наперебой, часто не дослушав до конца его ответ, засыпать его вопросами про Египет, Александрию, пустыню, корабль и прочие диковинные вещи. Тогда он открыл свой саквояж и, ко всеобщему восторгу, достал привезенные им подарки.

***

Но утром, когда Грейси отправилась за покупками, а Дэниэл и Джемайма в школу, Томас вновь задал свой вопрос. Проснулся он поздно, и когда спустился вниз, Шарлотта пекла хлеб.

– Кто этот пропавший брат? – спросил, принимая у нее чай и тост, и сунул ложку в банку с джемом, чтобы убедиться, что в ней еще что-то есть. Судя по терпкому аромату, это был его любимый сорт, по которому он страшно соскучился. Как же давно он не лакомился хрустящим тостом с джемом! Похоже, джема в банке было немного, но на его долю хватит. – Ну так что же?

По лицу Шарлотты промелькнула тень. Ее руки машинально продолжили месить тесто.

– Он был камердинером Стивена Гаррика с Торрингтон-Сквер. Весьма респектабельное семейство, хотя тетя Веспасия не питает особых симпатий к его отцу. Это генерал Гаррик… – Она не договорила; ее руки застыли. – В чем дело?

– Генерал Гаррик? – уточнил Питт.

– Да. Ты его знаешь? – Пока с ее стороны это было лишь любопытство.

– Когда Ловата комиссовали из армии и отправили домой, он командовал английскими войсками в Александрии.

Шарлотта прекратила месить тесто и пристально посмотрела на мужа.

– Это что-нибудь значит? – медленно спросила она, мысленно вертя этот факт. – Это простое совпадение или?.. – Она еще не договорила, когда в ее голове собрались другие мысли – сомнения, тени, обрывки фраз Сандермана.

– Что такое? – тотчас спросил Питт. Поняв, что он все прочел по ее лицу, Шарлотта вытерла руки о передник.

– Боюсь, что с Мартином Гарви случилось что-то нехорошее, – серьезно ответила она. – А может, и со Стивеном Гарриком. Я отыскала священника из Севен-Дайлз… Мартин ходил к нему незадолго до того, как пропал. Священник этот работает с солдатами, которые попали в нелегкую жизненную ситуацию.

Заметив на лице мужа тревогу, она поспешила продолжить свой рассказ:

– Я ходила туда днем. Со мной ничего не случилось! Томас, он был страшно напуган! – Стоило ей вспомнить свой поход туда, как она невольно вздрогнула. Ее ужаснула не грязь и даже не бездны человеческого падения, а боль, застывшая в глазах Сандермана. Забыв про остывающий чай, Питт ждал, что она скажет дальше.

– Священника? – с любопытством уточнил он. – Но почему? Что он мог тебе сообщить?

– Словами… пожалуй, ничего.

– Это как понимать? Если не словами, то как? Каким образом? – строго спросил Питт.

– Тем, как он повел себя, – ответила Шарлотта и, оставив тесто – оно никуда не уйдет, – села напротив мужа. – Томас, стоило мне упомянуть имя Мартина, как он исполнился ужаса и даже не сразу пришел в себя, чтобы заговорить со мной. – Произнося эти слова, она понимала, что и ее собственный голос дрожит от внезапно охватившего ее волнения. – Ему наверняка что-то известно. Что-то ужасное, – тихо добавила она. – Но поскольку Сандерман знает об этом из исповеди, он не может сказать это вслух. Все мои доводы и уговоры были тщетны. Даже когда я сказала ему, что, возможно, жизнь Мартина в опасности. – Пристально посмотрев в лицо мужу, Шарлотта ждала, что тот скажет. Ей очень хотелось надеяться, что он сумеет снять с ее плеч это тяжкое бремя, что отыщет способ, как она все еще может помочь Тильде.

– В опасности со стороны кого? – уточнил Питт.

– Не знаю, – честно призналась она и кратко пересказала то немногое, что ей удалось узнать, и выводы, которые она из этого сделала.

– Но что бы там Мартин ни сказал ему, мистер Сандерман наотрез отказался… – Она не договорила. Глаза Питта были широко раскрыты, лицо побледнело, а сам он весь напрягся, как будто окаменев от ужаса. – Томас? Что случилось? В чем дело?

– Ты сказала – Сандерман? – спросил он сдавленным голосом.

– Да. А что такого? Ты его знаешь? – Его тревога моментально передалась ей самой. – Кто он?

Она боялась услышать о священнике что-то нехорошее. Тогда он показался ей полным искреннего сострадания к заблудшим душам. С другой стороны, лучше знать правду, сколь горькой бы та ни была, ибо какой смысл в притворном неведении? Оно наверняка будет столь же мучительно, как и то, что он ей скажет.

– Так ты его знаешь? – повторила она свой вопрос.

– Нет, – ответил Питт. – Но в армии у Ловата было три приятеля, с которым он проводил свое свободное время, – Гаррик, Сандерман и Йейтс. Ты только что сказала, что Гаррику и Сандерману, похоже, угрожает опасность или они попали в какую-то беду. Трудно поверить, что это совпадение.

– А как же Йейтс?

– Не знаю. Но думаю, что это следует выяснить.

– То есть смерть Ловата все же неким образом связана с Египтом, а вовсе не с Райерсоном? – уточнила Шарлотта, увы, без той искры надежды, которую наверняка ощутила бы всего час назад.

– Возможно, – согласился Питт. – Но все равно это мало что объясняет. Почему именно сейчас, спустя много лет после отъезда из Александрии? И какое отношение к этому имеет Аеша Захари? Ловат не собирался жениться на ней. Для него это было лишь очередное увлечение. Из того, что мне удалось узнать, она тоже не была влюблена в него.

– Неужели? – скептически уточнила Шарлотта. Питт улыбнулся.

– По-настоящему она любила другого мужчину. Совершенно не похожего на Ловата. Египтянина, гораздо старше ее самой, патриота, которому, увы, не хватило стойкости. Он предал ее и все то, во что они оба верили.

– Какая жалость, – искренне огорчилась Шарлотта. Она никогда не встречалась в Аешей Захари и почти ничего о ней не знала. Тем не менее она попыталась представить себе всю горечь ее разочарования и глубину ее боли. – И все равно, вряд ли можно считать совпадением, что Ловат был убит в саду ее дома? – Она пристально посмотрела на мужа. Прочтя в его взгляде жалость, недоверие и некое новое, обостренное восприятие всей этой трагедии, она потянулась к нему и накрыла его руку своей. В ответ он перевернул ладонь и нежно сжал ее пальцы.