- Вёрст двадцать, пожалуй, делаем в час.

- По-моему, все двадцать пять. Может, паровая машина усилена колдовством.

- Да, похоже на то... Хотя, если вдуматься, это довольно грустно - как измельчали чары по сравнению с древностью. Раньше они мгновенно переносили человека за много вёрст, а теперь только чуть-чуть ускоряют судно...

- Слишком мощные чары опасны. Вспомните, что натворил ледяной колдун.

- С этим я и не спорю. Тут всё опять возвращается к пресловутому равновесию. Как надо его поддерживать, чтобы не случалась всякая жуть? Наши правители безостановочно копят силу, концентрируют её у себя, но научные опыты с колдовством ограничивают. По принципу - как бы чего не вышло... Учёные перебирают то, что и так известно, а если какой-нибудь энтузиаст выходит за рамки, ему сразу кричат - не смей! А то и вообще... Взять хотя бы моих родителей...

Она сбилась и махнула рукой. Я молча ждал продолжения.

- Понимаете, Всеволод... И мой отец, и мама, пока их не отправили в ссылку, были как раз такими энтузиастами. Не академическими учёными, нет, а просто людьми, которые увлекались чарами. Природный дар у них - так себе, зато интереса к теме - хоть отбавляй. Они покупали книги, редкие амулеты, знакомились с мастерами - в том числе и с опальными... В общем, в конце концов наверху решили, что родители заигрались. Теперь они - на Зыбучем Мысе...

Мне оставалось только вздохнуть сочувственно. Зыбучий Мыс был лютейшей глухоманью на юге материка, куда ссылали провинившихся носителей дара со всей империи. Чары там не действовали вообще (из-за каких-то природных, толком не прояснённых факторов), а люди быстро хирели; дольше десяти лет никто не протягивал. Стоит ли удивляться, что родители предпочли отдать дочь на попечение родственника...

- Когда дядя подбирал мне наставника, - вновь заговорила Елизавета, - он взял самого благонадёжного и серьёзного, чтобы тот не научил лишнему. К счастью, магистр Деев, несмотря на своё занудство, оказался неплохим стариканом. Я постепенно к нему привыкла, стала по-настоящему доверять... Он искренне старался помочь, когда встал вопрос, есть ли у меня способности к чарам... И его из-за этого едва не убили...

- Лиза, вы опять вините себя без всякой причины. Вы всего лишь юная девушка, которая пытается во всём разобраться. Все эти русалочьи тайны, древнее колдовство - тут растеряется любой взрослый...

- Спасибо за утешение, Всеволод. Просто эта история со стынь-каплей тянется слишком долго. Лето, осень, зима, теперь вот весна в разгаре, а у меня по-прежнему ощущение, что передо мной - стена. Такая, знаете, крепкая, но тоскливая булыжная кладка, и я в неё тычусь носом. Ещё и колдун поблизости крутится, вокруг которого тоже камень и лёд. Прямо каменный год какой-то...

- Ну, - попытался я пошутить, - раз уж все четыре сезона уже сменились, то, по законам драматургии, должна вот-вот наступить развязка. Стена развалится, и мы с вами поймём, что за ней скрывалось.

- Вашими бы устами...

Бежали минуты, ползли часы - мы продолжали свой путь на запад. Холмистый берег проплывал мимо нас, сверкая молодой зеленью. Солнце поднималось всё выше; косая тень от трубы скользила по волнам. Пассажиры, смеясь, бродили по палубе, садились за столики, заказывали лимонад и вино, а я пытался предугадать, что ждёт нас в финале этого путешествия...

Скалы появились на горизонте во втором часу пополудни и стали быстро расти в размерах. В ярком солнечном свете они не казались мрачными - скорее, от них веяло древней равнодушной усталостью.

Один из утёсов, как и в недавнем сне, возвышался над остальными, напоминая рукотворную башню. Но "башня" эта была изрядно побита временем - её силуэт утратил хищную резкость, скруглился по краям, порождая ощущение дряхлости. Хотя, возможно, всё дело было в не слишком удачном ракурсе.

Кроме трактира на берегу имелась убогая сувенирная лавка, где продавали морские раковины и морские же синеватые голыши с причудливыми разводами, а также игрушечные остроги с костяными зубцами. Двое пацанят (по виду - братья-погодки) бросились к путешественникам, предлагая себя в качестве гидов.

Мы с Лизой переглянулись и направились прямо к скалам.

У подножья рос корявый кустарник, едва успевший зазеленеть. "Башня" имела почти отвесные стены - взобраться по ним смогли бы разве что скалолазы со снаряжением. Тропинка, петлявшая среди валунов, вела к соседней скале. Та была не особенно высока и смахивала на перевёрнутый тазик - по пологому склону мы без труда взошли на её вершину; открылся неплохой вид на бухту, причал и берег, по которому слонялся народ. Я несколько минут любовался, а потом обернулся к Елизавете, чтобы спросить, что она собирается делать дальше.

Лиза стояла, полуприкрыв глаза и прислушиваясь к чему-то.

- Я чувствую... - сказала она. - Не могу толком объяснить, но здесь действительно что-то есть... Какая-то сила - старая, плесневелая и застывшая... Как будто её оставили в погребе и забыли...

- Да? А я ничего такого не ощущаю.

- Погодите, сейчас проверим...

Она достала стынь-каплю и стала всматриваться в неё. Я тоже напряг зрение - и вроде бы различил мерцание, мутное и размытое. Так мог бы гореть фонарик, который кто-то умудрился зажечь под слоем речного льда.

Порыв холодного ветра хлестнул нас жёстко, наотмашь. Мы вздрогнули и посмотрели на небо - погода портилась, к бухте подтягивалась белёсая туча. Елизавета, пошатнувшись, опёрлась на мою руку:

- Что-то голова закружилась, Всеволод... Подташнивает...

- Присядем - вон подходящий камень...

Лиза несколько раз глубоко вздохнула, подставила лицо ветру. Хотела что-то ещё сказать, но тут послышался смех, и появилась компания молодёжи, приплывшая с нами на "Буревестнике". Франт в пиджаке с искрой, заметив нас, отсалютовал:

- Привет отважным первопроходцам! Вы не в обиде, что мы нарушили ваше уединение? Славное тут местечко...

Мы с Лизой изобразили улыбки. Она шепнула мне:

- Вернёмся на берег. Тут теперь слишком людно.

- Вам уже лучше?

- Да. Минутная слабость - может, укачало на пароходе...

Судя по тону, сама она не очень-то верила в эту версию, но я кивнул и поддакнул. Мы спустились по тропинке, вышли к причалу - и тут над нашими головами раскатисто громыхнуло. Ледяная горошина, шлёпнувшись откуда-то сверху, разбилась о дощатый настил.

- Ого! - сказал я. - Гроза, да ещё и с градом! Поторопимся, Лиза!

Мы быстро взошли по сходням, юркнули на крытую палубу. Нашему примеру последовали ещё несколько человек, другие отскочили к трактиру; взвизгнула какая-то барышня. Со стороны скал бежала компания под предводительством болтливого франта.

Туча утвердилась прямо над нами; стало неестественно тихо. В этой тишине последние бегуны, теряя шляпы и задыхаясь, ввалились под трактирный навес. Народ, следивший за ними с палубы, облегчённо выдохнул, раздались одобрительные смешки...