– Вот уж о ком о ком, а о нем беспокоиться нечего, – усмехнулся кинолог, похлопав зарычавшего пса по загривку. – Он у меня умница. Мурзик еще так нам сегодня поможет, что спасибо ему потом говорить задолбаешься.

– Ну, смотри, тебе виднее, – буркнул Ваня и недоверчиво покосился на пса.

Тот в ответ оскалился, а затем оглушительно рыкнул, давая волкам понять, что легкой добычи они тут не дождутся. Зверюги то ли вняли предупреждению Мурзика, то ли задумали что-то нехорошее, но бег свой явно замедлили. Жомов, забравшийся на вершину ближайшего холма, прекрасно видел множество желтых глаз на равнине. Волки действительно охватили лагерь плотным кольцом. И Ваня оставался наверху до тех пор, пока серые тени волков не подобрались к самому подножию холма с внешней стороны лагеря.

– Сеня, а ты уверен, что этих волков не наш бунтарь наслал? – каким-то странным, испуганно-капризным тоном спросил Андрюша Попов.

– Слушай, чудо ты перекормленное, – огрызнулся в ответ Рабинович, высматривая во тьме желтые волчьи глаза. – Откуда я знаю? Я тебе Господь Бог, что ли, чтобы на такие вопросы отвечать?

– Господи, так это ты? Вот бы в жизни не догадался, – завопил Ричард, плюхаясь перед Рабиновичем на колени.

– Уберите от меня этого идиота! – завопил Сеня, зачем-то пиная экс-ландскнехта ногой в бедро. – Своих мне мало, так еще и чужих подсовывать начали!

Впрочем, убирать Ричарда от оторопевшего кинолога не пришлось – волки завыли. Ландскнехт тут же вскочил на ноги и, запалив факел, так неистово начал им размахивать из стороны в сторону, что чуть не спалил все вокруг. Сеня едва смог увернуться от летящей в него головешки. Он хотел тут же отвесить Ричарду еще пинка, но вынужден был отвлечься от взбесившегося крестоносца. Волки, не переставая выть, начали сужать круг. И, судя по всему, их не пугали ни горящие факелы, ни крики людей.

Первыми в атаку решили пойти те хищники, которые собрались неподалеку от спокойно стоявшего Жомова. Причем бросились вперед они всем скопом. Ваня успел пинками отбросить двух, а на третьем подпалить шерсть, но от остальных путешественники вряд ли успели бы защититься, если бы не вмешался Попов. Криминалист приказал Горынычу дать залп поверх головы бешено крутящегося Ричарда, а сам повернулся к Ване и рявкнул во все горло:

– Стоять, шакалы! Сейчас всех покусаю!

Истории неизвестно, поверили ли степные волки в то, что толстый человек бросится их кусать, но звук его голоса впечатление на них произвел огромное. Парочку ближайших к Ване хищников буквально отбросило назад. Еще несколько зверюг закрутились на месте, передними лапами стараясь выковырять из ушей поповские децибелы. Волки отступили, но и для Вани Андрюшино вмешательство просто так не прошло. Вопль буквально контузил омоновца, и тот пару секунд стоял на месте, тупо уставившись вперед. А затем с трудом проговорил:

– Конечно, спасибо тебе, Андрюша, но когда все кончится, я тебе, в натуре, хлебальник булыжником закупорю. – Жомов потряс головой. – Чтобы не орал без предупреждения.

Больше Ваня ничего сказать не успел. Волки снова бросились в атаку, и на этот раз по всей линии обороны. Приблизились они молниеносно, и Горыныч как стационарная огнеметная точка стал бесполезен. Он просто не мог фыркать пламенем в сторону хищников, чтобы не подпалить кого-нибудь из членов экспедиции. Попов тоже завертелся на месте, не зная, в каком направлении следует орать.

Впрочем, растерянности криминалиста и трехглавой керосинки, за исключением Фатимы, никто не видел. Остальным было просто не до того, чтобы смотреть по сторонам. Правда, видимо, наученные поповским криком, волки уже сломя голову вперед не кидались. Атаковали по двое, по трое, но у оборонявшихся, хоть им пока и удавалось отбивать атаки, времени на передышку не оставалось совсем. Лошади бесились и пытались порвать узду, и, если бы не Фатима, мужественно бросившаяся успокаивать непарнокопытных психопатов, они наверняка бы разбежались. При этом еще и телегу бы изувечили!

То ли на Сенином участке волки ленивее прочих были, то ли он таким уж жутко изворотливым оказался, но Рабинович успевал не только отбивать атаки степных хищников, но еще и поглядывать в сторону танцовщицы, скачущей от одного коня к другому. Именно поэтому он и заметил, как парочка волков, прорвавшись мимо Ричарда, исступленно вертевшегося на месте, бросилась к лошадям. Рабинович истошно заорал и, оставив боевой пост, бросился спасать сарацинку.

Фатима на крик обернулась и недоуменно уставилась на Сеню, тычущего пальцами куда-то ей за спину. То, что ей грозит атака с тыла, девица поняла через секунду, но именно этой секунды и хватило одному из волков для того, чтобы прыгнуть. Фатима уже начала разворачиваться в сторону летящего хищника, но ни остановить полет, ни увернуться от волчьего прыжка не успевала. И тогда Сеня тоже прыгнул. Сметенная им девица как подкошенная рухнула на землю, и волк, пролетев мимо, вписался мордой прямо в мягкий конский бок. Непарнокопытный психопат с перепугу вспомнил, что у него есть копыта, и лягнул волка по голове. С тех пор этот хищник уже вторую тысячу лет ходит по степи в каске и всем улыбается. Второго волка взял на себя подоспевший Мурзик и не дал ему вцепиться в лежавшего на земле хозяина, но проблемы это не решило. Линия обороны была прорвана, и волки серым потоком хлынули к телеге через оставленный Рабиновичем пост.

– Да чтоб вы сдохли все, твари клыкастые! – рявкнул Андрюша, швырнув Горыныча на дно телеги и бросаясь вперед, навстречу волкам.

К удивлению Рабиновича, тот прорвавшийся хищник, что уже готовился вонзить в него зубы, вдруг остановился и, хлопнув лапой по тому месту, где у нормального человека находится сердце, свалился, закатив глаза. Рядом грохнулся следующий волк, но этот сердце не искал. Он схватил себя лапами за горло и, захрипев, начал биться в конвульсиях. Остальных волков постигла та же участь. Начиная от того места, где стоял Попов, по их рядам пошла живая волна, и хищники посыпались на землю с самыми разными симптомами. Один даже зачем-то пытался укусить себя за хвост! Интересно, что это за болезнь в хвосте такая, от которой умереть можно?

– Андрюша, «зеленые» тебе этого не простят. – Рабинович вздохнул с облегчением и поднялся с земли. Ну а если точнее, то с Фатимы, которую прикрывал своим телом. – Ты бы хоть выбирал, что именно говорить. Что теперь с этой кучей трупов будем делать?

– Ничего не будем. Сама рассосется, – буркнул Попов, недовольный тем, что его усилия должным образом не оценили. – И вообще, меня ни «зеленые», ни волки не волнуют. Пусть они все хоть дохнут, хоть оживают, но чтобы духа их тут не было!..

Едва он проговорил это, как все до единого волки истошно завыли. Правда, хоть в этом вое и были не угрожающие, а радостные нотки, Сеня все равно не смог сдержаться и подпрыгнул на месте. Впрочем, самих волков прыжки кинолога не интересовали. Вскочив, степные хищники со всех ног бросились бежать прочь, оставив после себя аромат ландышей.

– И точно, волками не пахнет, – хмыкнул Жомов. – Ладно, Андрюша, за спасение отряда попрошу Кобелева тебя к медали представить, но едовище тебе все же замурую. – Андрюша попятился, а Ваня самодовольно ухмыльнулся: – В другой раз. Если еще попробуешь у меня за спиной без предупреждения орать.