— В доме есть тайник? — спросила я, памятуя, чтопосле разыгравшейся там бойни менты обшарили дом сверху донизу.

— Есть.

— И ты знаешь, где искать?

— Догадываюсь.

К дому подъехать мы не рискнули, машину оставили за квартал.

— А если они подстраховались и следят за домом? —не выдержала я.

— Вряд ли.

— Может, мне пойти одной?

— Кончай геройствовать, — буркнул Саша, выходя измашины. — Жди здесь.

— Я с тобой.

— Жди здесь.

Он скрылся в темноте, а я стала ждать. То и дело смотрела настрелки часов, время шло страшно медленно.

Я хотела идти следом, но не рискнула, Лукьянову это непонравилось бы. Внезапно он вынырнул из темноты, я повернула ключ зажигания,Саша распахнул дверь и через секунду рванул с места. Он вернулся слишком быстродля того, чтобы найти тайник и забрать документы. Спрашивать не имело смысла.Но я все же спросила:

— Ты был в доме?

— Нет.

— Они здесь? — испугалась я.

Он не успел ответить, наперерез нам выскочил джип, Сашачудом вывернул вправо, нажал на тормоза, развернулся на месте и рванул вобратную сторону. Но путь к проспекту отрезали, в темноте вспыхнули фары ещедвух машин,

— В подворотню, — скомандовала я, — там проходнойдвор.

Мы вылетели на Никитскую, джип возник слева, на хвостевисели еще две машины, Саша направил «Жигули» в сторону моста.

Он резко свернул, дорога вдоль реки едва угадывалась, тут иднем ездили только те, кто не жалел машин. Стрелка спидометра падала все ниже иниже, а расстояние между нами и преследователями не увеличивалось. Из городауходить нельзя, здесь они стрелять поостерегутся. Но, похоже, нам не оставляливыбора.

— Пристегнись, — сказал Саша, я защелкнула ременьбезопасности.

Редкие огни города остались справа, мы свернули к гаражам, вих лабиринте Саша надеялся затеряться, и мне показалось, что ему это удалось.Но когда мы вновь выскочили к реке, я увидела в зеркале свет фар. Однако теперьони были довольно далеко, у нас появился шанс. Вернуться в город мы не могли,здесь только одна дорога, через поле не попрешь, в грязи машина застрянет черезпять минут. Впереди показались строения брошенной лесопилки, ветхий забор,ворота давно сорваны.

— На повороте приторможу, — сквозь зубы сказал Саша, —выпрыгнешь.

— Нет, — замотала я головой.

— Давай. — Он расстегнул мой ремень и буквальновыпихнул меня из машины.

Я взвыла, задев больную руку, но тут же вскочила на ноги.Лукьянов несся к железной дороге. Я добежала до забора и оттуда наблюдала заего машиной. Преследователи стремительно приближались, вдруг я услышала гудоктепловоза, в темноте возникли две светящиеся точки. Товарный поезд возник из-заповорота, где черной стеной высились сосны. Если Лукьянов успеет проскочитьпереезд, то уйдет.

— Он успеет, — прошептала я и зажмурилась.

Шлагбаум был опущен, до него еще было слишком далеко, апоезд стремительно приближался. «Девятка» снесла шлагбаум и вылетела на переездкак раз в тот момент, когда на него въехал поезд. Я заорала, видя, как машинапревращается в груду железа, ее отбросило в сторону, раздался взрыв, и небоосветили красные всполохи. Поезд, сотрясаясь, медленно останавливался. Тримашины замерли в нескольких метрах от переезда. Из них высыпали люди, человекдесять, побежали вдоль полотна. Я бросилась к железной дороге, но почти сразувернулась.

— Он жив, — сказала .я громко. — Он жив. Он ине в таких переделках бывал.

Без конца повторяя это, я укрылась в ближайшем строении свыбитыми стеклами и дверью на одной петле. И услышала тихий свист.

— Саша, — прошептала я.

Из темноты позвали:

— Эй, ты где?

— Здесь. Господи, ты жив…

— Конечно. Кровища хлещет, упал неудачно.

Он вошел в ветхое строение, которое иначе, как сараем, неназовешь, а я бросилась к нему. Он держался за правую ногу и прихрамывал.

— Подожди, сниму рубашку, надо перевязать.

Он снял куртку, рубаху, разорвал ее и перетянул ногу убедра. Джинсы набухли от крови, штанина была разорвана.

— Выйдешь с той стороны, — кивнул Саша втемноту. — Там дыра в заборе, потом через поле. Особо не торопись, онибудут искать здесь. Я их задержу.

— Они думают, что мы погибли.

— Вряд ли они столь доверчивы. А если не дураки, быстронайдут нас по крови на земле. Давай, Детка. Прощаться времени нет.

— Я с тобой.

— Куда со мной? — засмеялся он. — Все. Топай.Без тебя мне будет легче. Да уходи ты… черт тебя дери…

В ворота лесопилки одна за другой въехали машины. Первыйджип сразу остановился, два других разделились, двинулись по кругу.

— Говорили же тебе, — в сердцах сказал Лукьянов.

Мы осторожно пробирались к противоположной двери, время отвремени сарай освещался светом фар, машины продолжали движение по кругу, мыприжимались к стене, замирали и, дождавшись темноты, двигались дальше, пока недостигли скрипучих ворот, выбрались из сарая, и стало понятно, что шансы наширавны нулю. До стены два десятка метров открытого пространства.

— Попробуем перебраться к соседнему складу, —пробормотал Лукьянов, кивнув на ветхое сооружение.

Мы его почти достигли, но тут из-за угла вывернул джип,зацепив нас светом фар. Грохнул выстрел, и началось веселье.

Мы засели в сарае. Наши преследователи подогнали к воротаммашину, но, на счастье, ворота были слишком узкие, проехать джип не смог. Фарыосветили сарай, а парни принялись палить.

Минут через пять я увидела троих мужчин, которые попыталисьворваться в сарай, но, после того как Лукьянов дважды выстрелил и кто-то с тойстороны вскрикнул, прыти у них поубавилось. Однако было ясно: парни настроенывесьма серьезно, и нам отсюда не выбраться. Я пыталась помечтать.

— Они должны поскорее убраться отсюда, — шепнула яЛукьянову. — Машинист наверняка сообщил об аварии на переезде. Сюдаприедут…