— Вы Рязанцева? — услышала я за спиной и нехотяповернулась. — Рязанцева Ольга Сергеевна? — повторила молодая женщинапрямо-таки ослепительной красоты.

Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что красотойгосподь наделил ее не больше, чем меня, но она своей распорядилась с умом икое-что даже подредактировала: интригующий цвет глаз, скорее всего, линзы, абюст силиконовый, объемом талии девушка обязана корсету, а цветом лица косметологу,грим был наложен профессионально. Выглядела она юной и свежей, хотя уверенноприближалась к своему тридцатилетию, а может, успела и перевалить за него.

За что я терпеть не могу всяческие приемы, так это занеобходимость толкаться в толпе граждан, среди которых непременно отыщетсяособь, желающая потолковать с тобой по душам. Обычно это нетрезвая дама. Ислушать тоска, и к черту не пошлешь. «А вот и пошлю», — недобро подумалая, косясь на бокал в руках девицы. Впрочем, выглядела она не только красивой, нои трезвой.

— Да, я Рязанцева, — ответила я безо всякойохоты. — А вы кто?

Она засмеялась, весело и заразительно.

— Я вас такой и представляла, — заявила она, когдаей надоело смеяться, а мне надоело ждать.

— Рада за вас, — не осталась я в долгу. — Нелюблю разочаровывать. Как вас зовут?

— Светлана, но друзья называют меня Светик.

— Если в ваших планах подружиться со мной, то на всякийслучай предупреждаю: я не самая лучшая кандидатура.

— Почему? — улыбнулась она. Разговор ее явнозабавлял.

— Я по натуре не очень дружелюбна. Характер у меняскверный, дружат со мной в основном собаки, маленькие и вредные.

— Я знаю, у вас есть такса, зовут Сашка. Правильно?

— Ну, это все знают, — пожала я плечами.

— А правда, что вы сделали наколку «Мне все пофигу»? — не унималась Светлана.

— Простите, вы не из «Метронома»? — проявила яинтерес. «Метроном» — желтая газетенка в нашем городе, не оставлявшая менясвоим вниманием даже после того, как я покинула здание с колоннами, откуда Дедруководил народом, избравшим его. — Тамошние ребятишки обожают подобныевопросы.

— Нет, я не из газеты. И вообще, не имею отношения ксредствам массовой информации.

— А к чему имеете?

— Я вам не нравлюсь? — Просто спросила она, чем,признаться, удивила меня.

— Напротив. Мои глаза на вас отдыхают. Извините, мненужно в туалет. — Я сделала шаг в сторону, с намерением оставить девушку,но она схватила меня за руку.

— Подождите.

— Жду.

— Знаете, с вами трудно разговаривать.

— Так, может, не стоит мучиться? — вздохнула я.

И тут начались сплошные загадки.

— Он говорил вам обо мне? Впрочем, нет… невозможно.Наверное, это что-то интуитивное.

— Наверное, я мало выпила сегодня, — не выдержалая. — Ни словечка из того, что вы сказали, я не поняла.

— Иногда очень трудно выразить свои чувства, —пожаловалась она.

На счастье, подошла Ритка, моя подруга и секретарь Деда.

— Он тебя ищет, — сообщила она в своей обычнойманере, без всякого интереса взглянув на Светлану.

Тут, рассекая толпу, точно крейсер прибрежные воды, появилсяДед. Несмотря на возраст, а ему уже за шестьдесят, выглядел он много лучше двухдесятков мужчин, что в настоящий момент топтались здесь. Сегодня на приемесобрались представители администрации и бизнесмены. Представители администрацийвсе, как один, страдали ожирением и одышкой, дамы в этом смысле ничем от мужчинне отличались. Бизнесмены выглядели подтянутыми, щеголяли ранними лысинами исероватым цветом лица, нажитыми вместе с деньгами; их жены сверкалибриллиантами и время от времени оглядывались, точно пытаясь сообразить, кудаони попали. Жены представителей администрации были в деловых костюмах, новзгляды их, обращенные друг на друга, горели лютой злобой и блеском моглипоспорить с бриллиантами. В общем, обычная тусовка, и люди тоже обычные, если бне эта Светлана.

Она проследила мой взгляд, увидела Деда и слабо улыбнулась.Я подумала: может, в ее словах нет никакой загадки, просто это очереднаяподруга Деда подошла потолковать со мной, есть такие любительницы. Не знаю какей, а мне Дед в тот момент понравился, высокий, подтянутый, с серебристойгривой волос, седина необыкновенно шла ему.

— Он красивый, — произнесла Светлана, и я с нейсогласилась:

— Еще бы.

— Вы его любите?

— Как отца родного, — кивнула я, приврав самуюмалость, особенно если учесть, что Дед, в миру Кондратьев Игорь Николаевич,старый друг моего отца, а после его смерти единственный близкий мне человек. Отом, что долгое время он был моим любовником, а также работодателем, лучшеумолчать.

Ритка недоуменно взирала на Светлану, теряясь в догадках.Дед, на ходу пожимая руки, подошел к нам, взглянул на Светлану, нахмурился,торопливо поздоровался и сказал мне:

— Идем, познакомлю тебя с Арсеньевым.

— На кой он мне черт? — прошипела я, когда мынемного удалились,

— Прекрати, — осадил меня Дед. — Ты жезнаешь, сейчас такое время…

— Про время помню, — перебила его я, — тольконе могу понять…

— Постарайся произвести на него хорошеевпечатление, — в свою очередь, перебил меня Дед, из чего я заключила, чтоон не терял надежды вновь увидеть меня в своем штате. Пока я стойкосопротивлялась, но и он не отступал.

С Арсеньевым, который не так давно стал председателемзаконодательного собрания, мы все-таки познакомились. И я даже смогла емупонравиться, что в принципе неудивительно: девушка я молодая, красивая и могуобаять кого угодно, если приходит охота, а как ей не прийти, когда Дед стоитрядом и смотрит так, точно ждет пряника.

Арсеньев подхватил меня под локоток и принялся рассказыватьанекдот, который я слышала уже раз пять, и над смешным анекдотом смеяться вшестой раз сложновато, а уж этот был попросту дурацким. Я захихикала, надеясь,что Дед придет мне на выручку, зная, что терпения у меня — кот наплакал.