– Ой, да ничего страшного. Подумаешь, несколько пуговиц потерялось. Ее еще вполне можно носить, – заверяет он.

– Ну, эти новые на кнопках. Так что можно не волноваться…

– Ага, они классные. Просто немного не в моем стиле, Миранда. Не пойми неправильно, они мне очень нравятся, но сейчас я фанат такой одежды. – Он тычет в свою клетчатую рубашку и футболку под ней. – Самый удобный вариант для моей нынешней работы. А в тех модных рубашках я бы шевельнуться боялся, понимаешь?

– Ну так они и не для работы. А для свиданий.

Со мной.

– И все же… Не знаю… Просто это не мое.

– Оу, извини.

– Не извиняйся. Пожалуйста. Это было так заботливо с твоей стороны. В любом случае, большое спасибо.

Приносят еду, и Хьюго меняет тему разговора. Теперь мы обсуждаем спектакль. Он спрашивает, как проходят репетиции, а я отвечаю, что все хорошо. Тогда он начинает рассказывать, как продвигается дело с декорациями, говорит, что с новым бюджетом может воплотить в жизнь все свои задумки – и все это благодаря мне. К прогонам уже все готово – и свет, и звук. Мы в отличной форме.

Потом мы кормим друг друга копченым угрем. Как же вкусно!

– Боже, до чего же приятно снова здесь оказаться, правда? – спрашиваю я.

– Так ведь я тут впервые, ты что, забыла?

– Ах, да, конечно.

Я то и дело кошусь на свое отражение в гладкой, как зеркало, столешнице и улыбаюсь. И вдруг Хьюго спрашивает:

– Слушай, поговаривают, Бриана вчера учудила что-то странное. Это правда?

Кусок угря, который я держала в палочках, шлепается на тарелку. Но я тут же подбираю его. И растерянно смотрю на Хьюго, который теперь только Хьюго, и никто больше.

– Учудила? А что конкретно ты слышал?

Так и вижу, как после моего испытания огнем Фов заявляется в мастерскую, хватает его за плечо и жарким шепотом рассказывает о случившемся ему в ухо. Разумеется, забыв упомянуть, что сама пыталась его подставить.

– Только то, что Бриана с родителями приходила к декану, и у вас была… встреча?

Я с улыбкой пожимаю плечами.

– Да все прошло нормально. Просто она обвинила меня в том, что я наслала на нее болезнь.

Тут я сую в рот кусок угря и принимаюсь его жевать.

– Что?

– Да-да, можешь себе представить? – Я качаю головой и закатываю глаза.

– И что конкретно, по ее словам, ты сделала?

– Ой, там на любой вкус. Колдовство. Черная магия. Сатанизм. – Произнеся последнее слово, я, не удержавшись, принимаюсь оглушительно хохотать.

Но Хьюго не смеется, а смотрит на меня как-то странно.

– Да брось, смешно же, – говорю я.

– По-моему, это совсем не смешно, Миранда. По-моему, это хрень какая-та.

– Ну да, конечно. А еще это очень грустно. Откровенно говоря, мне было ее жаль. Ситуация-то нелепейшая. Мы в каком веке живем вообще? – качаю головой я.

– Точно. – Он тоже качает головой, но по-прежнему не сводит с меня странного взгляда. – Просто не понимаю, как ей в голову пришло тебя в этом обвинить.

Я пожимаю плечами.

– Видимо, цепляется за соломинку. Отчаянно пытается найти причину своей болезни. Проще ведь обвинить кого-то другого, чем себя.

– Мне так жаль, – тихо говорит он.

– Да все нормально. Побуду злодейкой, ничего страшного. К тому же в итоге мы все уладили. Но сам факт, что декан аж встречу из-за такого созвал!.. Что ее жалобу официально рассмотрели… – Я качаю головой. – Похоже, пуританство в Новой Англии по-прежнему живет и здравствует. Ой, прости, я помню, что ты местный. Из Мэна, да? Не пойми меня неправильно, я сама из этих мест, но…

– Миранда, я не из Мэна.

– Правда?

– Я из Орегона. Из Юджина. Уже несколько раз тебе говорил.

– Ах, да, конечно. Тогда, полагаю, тебя подобные пуританские штучки изумляют еще больше? Ой, погоди-ка, ты так и не притронулся к своему роллу.

Однако Хьюго лишь смотрит на меня, смотрит очень серьезно.

– Миранда, мне кажется, мы должны поговорить о прошлой ночи.

– О прошлой ночи? Но ведь все было чудесно, разве нет?

Он отхлебывает холодное сакэ. Морщится.

– Да, чудесно. Просто… Тебе не кажется, что это было как-то слишком уж бурно.

– Бурно? В каком смысле?

– Ну, ты постоянно приговаривала «сильнее», – тихо говорит он. – Просила ударить тебя, и все такое.

Вот теперь он ни на кого не похож. Только на смущенного застенчивого мальчишку.

– Это же для остроты ощущений, – улыбаюсь я. – Мне хотелось полнее все прочувствовать. Вот и все.

– А еще ты постоянно закрывала глаза. И отворачивалась от меня. Не хотела на меня смотреть.

Сам он зато глаз с меня не сводит. И, как я теперь понимаю, взгляд у него обиженный.

– Но мне так проще. Проще сконцентрироваться на своих ощущениях.

– А потом ты расплакалась.

– Это от счастья. Мне что, запрещено быть счастливой?

– Нет, вот только… Слушай, мне все время казалось, что ты не со мной. Что ты как будто где-то не здесь. И хочешь кого-то другого. Хочешь, чтобы я был кем-то другим.

– Что? Да брось, глупости, – убеждаю я. – Полнейшая чепуха.

– Может, и чепуха. Но так уж мне показалось.

– Я не нарочно. Кем, по-твоему, мне бы хотелось тебя видеть?

Определенно, он вспоминает, как я назвала его Полом. Но решится ли об этом заговорить? Нет, не решится.

– Слушай, Хьюго, я с первого взгляда на тебя запала. – «В те дни, когда сам ты даже и не подозревал о моем существовании», – добавляю я про себя. – На тебя, и ни на кого больше. Понимаешь? Правда!

– Да, но утром…

– Что утром?

– Я проснулся от криков. Сначала подумал, что это с улицы, что на кого-то напали. Может, на миссис Ли или на кого-то еще. – Очень стараюсь не скорчить сердитую гримасу при упоминании миссис Ли. – Но оказалось, что это ты. Лежишь рядом со мной и орешь. Спишь, но глаза у тебя при этом широко раскрыты. И ты постоянно что-то выкрикиваешь.

Вид у него испуганный.

А я вспоминаю, что накануне заметила у него на комоде фигурку Девы Марии.

«Не знала, что ты религиозен», – удивилась я тогда.

«А я и не религиозен. Просто стащил ее из тюремной библиотеки. Глупо, конечно, но почему-то она меня успокаивала. Вот я ее и сохранил. Это своего рода талисман».

– Мы это уже обсуждали, я все тебе объяснила. У меня нервы ни к черту перед премьерой, – убеждаю я. – И в это время года мне всегда снятся очень странные тревожные сны. Сам знаешь, как это бывает.

Он кивает. Разумеется, знает.

– Мне сразу