Тут, как ни странно, спасение пришло со стороны полицейских, всегда находившиеся в состоянии перманентного конфликта с моряками, специально созданными природой, чтобы нарушать порядок в городе. Впервые в жизни копы вошли в состояние гармонии со своими извечными врагами и пришли им на помощь. По просьбе флотских, полицейские скидывали в кювет все машины, не имевшие пропуска на военную базу, освобождая путь тем, кто имел на это право. Вовремя принятые меры позволили пусть медленно, но все же продвигаться вперед.

На минуту все опять остановились, когда увидели взметнувшийся к небу полукилометровый столб пламени. Одна из бронебойных бомб все-таки добралась до боевого погреба линкора, вызвав невиданный по силе взрыв. Но потом пестрая лента, состоящая из сотен автомобилей, снова упрямо поползла вперед.

Капралу с его джипом повезло. Полноприводная машина не нуждалась в дороге и могла ехать прямо по полю. В конце концов, именно на такое ее применение и рассчитывали конструкторы Виллиса. Ведь далеко не всегда на войне в распоряжении военных будут хорошие автобаны.

Вэнсу уже не верилось, что утром, когда они здесь проезжали, вокруг все было тихо и спокойно. За какой-то час пейзаж совершенно изменился. Высоченные огненные языки, казалось, лизали небо, покрытое множеством черных оспин от разорвавшихся зенитных снарядов. Столбы дыма от горящих кораблей и хранилищ с топливом поднимались вверх, постепенно расширяясь и соединяясь наверху в одну большую тучу, грозящую накрыть всю гавань сплошным черным покрывалом. Как будто было мало больших целей, некоторые японские истребители, пролетая над медленно плетущейся колонной, обстреливали ее из пушек, усиливая панику и добавляя неразберихи.

Резкий переход от мирного времени к ужасной войне мог свести с ума кого угодно. Вэнс не потерял голову, наверно, только потому, что сосредоточился на управлении машиной, не обращая внимания на хаос, творившийся вокруг. Вскоре они миновали поворот, ведущий к Жемчужной гавани, дорога более-менее освободилась, и Тим снова вернулся на шоссе.

Как Вэнс ни спешил, но по просьбе зенитчика он сделал небольшой крюк, подъехав к маленькому складу, который и охраняла батарея Вилли. Короткий яростный крик, которым капрал приветствовал своих солдат, не имел вопросительных интонаций, однако те поняли его совершенно правильно:

– Почему вы не открываете огонь?

Развернутый подробный ответ, состоящий как из малоизвестных слов, так и из широко распространенных, но используемых в новом контексте, можно было свести к короткой фразе:

– Приказа нет, ключей тоже нет.

Однако события сегодняшнего утра сильно изменили мировоззрение капрала Вилли, и теперь подобными пустяками он пренебрегал. Дверь склада, на котором как раз и хранились снаряды, была тут же выбита, и через минуту расчеты зенитных орудий, состоящие всего из двух человек каждый, вели огонь быстрее, чем это было предусмотрено нормативами.

* * *

До казармы солдаты добраться не успели. Из ехавшего навстречу грузовика выскочил офицер и яростно замахал руками, требуя остановиться. Вэнс смутно припомнил, что это вроде бы новенький лейтенант Микс из другого батальона. А вот офицер хорошо помнил, что единственный на острове мулат-капрал служит в его полку, и, предъявив письменный приказ, который, впрочем, Тим не успел прочитать, забрал солдат в свое распоряжение.

Задание, которое им поручили, оказалось не очень героическим, однако крайне трудным и нелегким, – требовалось эвакуировать семьи военнослужащих. Хотя американцы очень мобильная нация, и у них нет пословицы, что два переезда равны одному пожару, но в данном случае было именно так.

Стечение обстоятельств тому виной, бо́льшие потери, чем в нашей истории, или скорее всего бомбардировка городских объектов, но эвакуацию семей военнослужащих на этот раз начали прямо с утра. Еще одно отличие – теперь Гонолулу не считался надежным убежищем для мирного населения, и вместо сравнительно комфортабельных школ беженцев свозили за город, устроив сборный пункт прямо в поле.

В небольшой колонне, возглавляемой лейтенантом Миксом, было два автобуса и два грузовика, предназначенные для вещей. Следуя по заранее составленному списку, машины проезжали по улицам, объявляя через громкоговоритель приказ всем семьям военнослужащих немедленно эвакуироваться. Уговаривать, конечно, почти никого не пришлось, но вот плача, истерик и криков хватало. Кто-то пытался взять с собой слишком много вещей, и их приходилось силой отнимать и бросать на землю. Другие женщины, наоборот, в панике даже забывали документы и с перепугу не могли вспомнить, куда они их положили.

Но, по крайней мере, никто не отказывался уезжать, поэтому Вилли очень удивился, когда жена одного армейского майора заявила, что не покинет свой дом, пока ее муж не скажет об этом лично.

Поставив на место «цветного», мадам майорша демонстративно отвернулась от него и уселась музицировать за какой-то клавишный инструмент. То ли фортепьяно, то ли рояль. Капрал не особенно разбирался в музыке. Пожав плечами, он кивнул свои ребятам, и те, не тратя время на уговоры, принялись за дело. Билл, как самый сильный из них и к тому же лучше всех разбирающийся в женщинах, взвалил майоршу на плечо и унес в автобус, причем она от возмущения не смогла вымолвить ни слова.

Фрэнк тем временем искал документы и ценности, чтобы не оставлять их мародерам, падким на брошенные дома, а Гарри, разыскав чемодан, засунул туда плед и горсть женского белья, найденного в ящике. Все эти сокровища они и вручили обалдевшей мадам, которая забилась в самый дальний угол автобуса и неверящими глазами смотрела на происходящее в салоне.

Как ни странно, но дети плакали намного меньше взрослых. Они еще полностью не понимали, что случилось, и считали все забавным приключением. Больше хлопот доставляли перепуганные женщины, боящиеся одновременно за себя, за своих чад, за мужей, а также за свою страну. Не у всех хватало стойкости и хладнокровия, многие барышни впали в истерику, крича и плача громче детей. Более мужественные сохранили силу духа, как и подобает женам военных, и были вынуждены утешать своих перепуганных товарок, обещая им, что все обойдется.

Как оказалось, сборный пункт представлял собой чистое поле, вернее большую поляну, со сваленными там и сям грудами палаток, одеял и ящиков. Лагерь еще только предстояло обустроить, и заняться этим предстояло, разумеется, солдатам. Команде капрала Вэнса тоже вручили лопаты и указали участок работы. К очередному поручению Тим отнесся весьма серьезно и подошел к делу творчески. Ему не нравилась мысль размещать беженцев на открытом месте, поэтому он приказал разломать заборчик, огораживающий чьи-то владения, и поставить палатки под пальмами. С этой задачей солдаты справились без труда, но вместо того, чтобы по примеру остальных завалиться в тенек и отдохнуть, были вынуждены выкапывать укрытия. Перерыв сделали лишь для того, чтобы получить оружие и продукты, когда их привезли, но даже поесть Вэнс не разрешал, пока щель не будет готова.

Солдаты вздыхали, утирая со лба пот, но упорно копали, стараясь не смотреть на счастливчиков, попивавших пиво. Как оказалось, старались они не зря. Никто из их подопечных, в отличие от обитателей основного лагеря, в этот день не погиб.